грохот колес. Погодин со стиснутыми зубами карабкался за мной. «Господи! — подумала я с внезапным ужасом. — А если это не иллюзия?»
— Стой, самоубийца! — задыхаясь, сквозь грохот поезда крикнул Погодин, вытягивая лапу в мою сторону. Это было его ошибкой.
Окрик мистическим образом убедил меня в собственной правоте, и я без колебаний кинулась под поезд. В то же мгновение мираж электрички исчез. Я стояла на пустых рельсах. Вокруг стало тихо-тихо.
— Ага!!! — торжествующе завопила я. — Обломался, толстопузый!
Погодин молча рванулся за мной, но я его ждать не стала: перескочила через рельсы и скатилась кубарем вниз по насыпи. Мастер иллюзии не решился рискнуть здоровьем, повторяя мой акробатический трюк. Вместо этого он встал на рельсах и протянул обе руки в мою сторону. Я видела, что у него шевелились губы, но слов расслышать не могла.
— Давай, давай, колдуй, неудачник! — крикнула я. — Мне на твои иллюзии плевать!
Погодин опустил руки и исчез из виду — должно быть, спустился с насыпи с другой стороны. Или испарился от стыда, чтобы хоть как-то сохранить лицо. Интересно, что он там пытался наколдовать? Никаких перемен в себе я не ощущала. Определенно, неудачная погоня сказалась на творческих способностях Катькиного папаши. Так что, можно считать, в поединке с заслуженным мастером иллюзии я оказалась сильнее.
Страшно гордая собой, я направилась в сторону Светлановской площади искать транспорт, идущий в Старую деревню.
ГЛАВА 5
Эзергиль должна умереть
Мальчик просыпается ночью 31 декабря и видит, что под елкой копошится Дед Мороз, раскладывая подарки.
— Дедушка Мороз, это ты?! Так ты действительно существуешь?!
— Да, мальчик. Я существую. Ты единственный, кто меня видел. И теперь мне придется тебя убить.
На следующий день Погодина на занятия не пришла. Все сидели по своим углам тихие и заторможенные. Иван от меня демонстративно отвернулся; он казался полностью погруженным в свои мысли. Эзергиль с отсутствующим видом качалась на стуле и бездельничала. При виде меня она встрепенулась и явно хотела что-то сказать, но потом как будто передумала и принялась за мной исподтишка наблюдать. Антонина поздоровалась со мной небрежно, как обычно, ничем не дав понять, что знает о моей причастности к вчерашним событиям. И тут же, без перехода, наехала по полной программе, как только она одна и умеет. Дескать, и ленивая я, и бездарная, и криворукая, и на занятия постоянно опаздываю, и мастерскую реальности совсем забросила, вообразив себя неизвестно кем, а на самом деле я никто, и звать никак, и зачет за вторую четверть до сих пор не сдала, и никогда не сдам, поскольку я… (см. выше). Короче, будешь сдавать зачет прямо сейчас, огорошила меня наставница. Сиди и готовься. Я пошла чай пить, вот тебе пятнадцать минут форы. И если не сдашь, тут-то мы и распрощаемся навсегда. И ушла, хлопнув дверью, злющая, как волчица. Я перевела дыхание и изумленно спросила Эзергиль:
— Что здесь творится? У Антонины весеннее обострение бешенства?
Эзергиль косо посмотрела на меня с таким выражением, как будто хотела сказать что-то неприятное, но промолчала и пожала плечами. Я удивилась еще больше: первый раз в жизни я видела Эзергиль недовольной.
— Вы чего такие кислые?
— Катька заболела, — вяло сказала Эзергиль. — Совсем с ней плохо. В больнице лежит.
Я хотела сказать, что так ей и надо, но поймала взгляд Ивана и вместо этого спросила:
— А что с ней?
— Тебе лучше знать, — буркнул Иван из угла.
— Да ладно, отстань от нее, — сказала Эзергиль. — Она тут ни при чем.
— Как — ни при чем?! — взвился Иван. — А кто это все устроил? Пусть посмотрит на Дом Эшеров!
— Ей нельзя, — меланхолично ответила Эзергиль, продолжая качаться на стуле.
— Нет, пусть посмотрит и осознает!
— Чего это с Иваном? — удивилась я. — Внезапно озверел?
— Послушай, — сказала мне Эзергиль, — у Погодиной серьезные проблемы со здоровьем. Тот демон был какой-то непростой: демиургией она не сможет заниматься как минимум месяц. Может быть, и дольше. А при наихудшем раскладе, так и вообще никогда. В общем, ситуация такая: если она поправится, у тебя тоже будет все в порядке. Если нет… тебе придется заплатить. Из училища вылетишь в один день. Катькин папаша сделает все, чтобы испортить тебе дальнейшую карьеру. Никто из мастеров реальности тебе руки не подаст.
Я промолчала. А что тут скажешь — все ясно. Оправдываться не хотелось, и Катьку мне все равно было не жалко. Представься мне вторая попытка, я поступила бы точно так же.
— Ты, конечно, скажешь, что не знала, не хотела и все такое, — продолжала Эзергиль. — Поэтому тебе и дается шанс. Пока Катька лечится, все делают вид, что ничего не случилось. Кстати, вопрос: куда ты девала демона после разгрома Дома Эшеров?
— Никуда, — пожала я плечами. — Сам ушел.
Иван ядовито расхохотался. Меня внезапно охватила ярость, которую с трудом удалось подавить. «Да ты просто завидуешь, — злобно подумала я. — Тебе-то ни в жизнь такого классного демона ни создать, не вызвать. Играй в свои куклы и помалкивай».
Эзергиль взглянула на меня в упор. «Чего это у нее лицо сегодня такое застывшее? — мельком удивилась я. — С тональным кремом переборщила, что ли? »
— Никогда так больше не делай, — тихо сказала она.
— Так не буду, — послушно согласилась я.
— Я это говорю ради твоего же блага.
Я промолчала.
— Ой, нарвешься! — покачала Эзергиль головой. — Жалко ведь, глупую! Ну чем тебе Катька не угодила? Что за нелепая ненависть? Да, характер у нее сложный. Да, она тебя вначале не оценила и поплатилась. Всё, теперь вы квиты. Успокойся и займись делом. Вы с ней еще подружитесь.
— Да что ты ее уговариваешь? — злобно крикнул Иван. — Она тебя вообще не слушает…
Я подняла руку, жестом заставив его замолчать. Внезапно я поняла, что тут происходит.
— Знаешь, почему ты сегодня озверел? — громко и спокойно произнесла я. — От страха. Ты боишься, что я сделаю с твоими игрушечными государствами то же самое, что с Домом Эшеров. И Эзергиль боится, поэтому и уговаривает меня мириться с Погодиной. И Антонина меня боится…
— Ну, глупая! — протянула Эзергиль. — Совсем мозгов нету!
— На тебя я не обижаюсь, — свысока ответила я. — Так я решила. Но могу и передумать. А теперь замолчите и не мешайте мне. Я буду работать.
Иван попытался что-то вякнуть, но я повернулась к нему спиной и села на свое место у верстака. Прикрыв глаза, надела плеер и начала вытряхивать из сознания лишние мысли. Рядом скрипнула табуретка.
— Музыкальные ассоциации, да? Что там у тебя, Крис Ри? А чего такое старье?
— Отвянь, — сонно произнесла я.
— Разве я что-то делаю? — вкрадчиво спросила Эзергиль. — Просто сижу.
