— странствовать по миру и сражаться со злом, а уж затем — передавать свои знания последующим поколениям! Уже три дня, как я решил, что пойду с тобой, Апион!
— Но, учитель! Кто же будет преподавать аргомантию?
— Мы уже всё решили! — ответил Громобой. — Алисия!
— Я давно хотела получить преподавательский пост, — ответила рыжеволосая девушка.
— И мы с Громобоем договорились, что он передаст этот пост мне, после того, как пойдёт сопровождать тебя в Гэнни-Джун. Прощай, Апион!
— Счастливой работы, Алисия, — крикнул я и помахал новой преподавательнице рукой. В ответ Алисия послала мне воздушный поцелуй. Я резко направил свой взгляд на Снежану, но к счастью она не заметила прощального жеста Алисии, иначе скандала было бы не избежать.
— Апион, это ещё не все перемены в преподавательском составе, — площадь вновь озарил умиротворённый баритон ректора Балиора.
— Неужели нашли нового преподавателя нечистологии? — изумился я.
— Именно, — Эти слова принадлежали Владане. — Новым нечистологом стала я. — Алхимия и нечистология — во многом смежные области, потому что нечистология изучает в том числе и травы и камни, позволяющие справиться с магическими существами. Поэтому любой нечистолог должен быть алхимиком, как им и был Земидар. Вот меня и выбрали.
— Постойте… — произнёс я. — А кто же тогда будет преподавать алхимию?
— А на должность алхимика я назначил нового преподавателя, — улыбнулся Балиор. — Апион, я думаю, вы с ним знакомы! А остальным лучше не видеть его лица, поскольку некоторых это зрелище может шокировать.
При этих словах открылась нижняя дверь ближайшей из башен, и оттуда неспешно с достоинством вышла огромная фигура в чёрной мантии. На голове этой фигуры величественно сидела золотая маска, ярко блестя под лучами январского солнца. На поясе у существа в чёрной мантии я заметил огромную шипастую булаву. Конечно же, я знал того, кто вышел из башни. Но остальным эта личность оказалась незнакома — и все уставились на носителя чёрной робы с не меньшим подозрением, чем на Земидара. Но большинство побоялось подходить близко к странному и страшному существу.
— А ты кто такой, огнешар мне в глотку?! — крикнул на незнакомца Громобой. Чужак промолчал. Аргомант молча и агрессивно посмотрел в красные глаза фигуры, проглядывающие за маской. Носитель чёрной робы не произнёс ни слова. Громобой и чужак подошли поближе друг к другу, и все увидели, как их фигуры между собой похожи — они были одинаковыми по ширине плеч и росту.
Никто из них не желал первым нарушить молчание. Но я явственно ощущал, что в обоих закипает гнев. Я одним прыжком одолел расстояние в пять метров и приземлился между ними:
— Эй, вы оба, успокойтесь! Я не хочу новых кровопролитий на территории нашей академии!
— Незнакомец, почему ты ходишь в маске, словно вор?! — выкрикнул Громобой. — Не думаю, что ты — друг нашей академии, чёрт тебя забери!
— Уже забирал! — ответил незнакомец с лёгким акцентом. — Что же, хочешь увидеть моё лицо — нате! Только не вздумай сразу в слезах бежать к мамочке! — незнакомец взмахнул возле своего лица рукой, и маска с шипением растворилась в воздухе. Само же лицо оказалось зелёным.
— Орк?! Говорящий по-мойренски орк, едрить твою мать! — выругался Громобой, от возбуждения забыв, что на него смотрит много людей. — Или ты просто человек, по чьему лицу очевидно, что мне пора бросать пить?!
— Мать мою не трогай, хотя она была далеко не святой. Я действительно орк, но бросить пить тебе бы не помешало!
Разве есть в уставе Академии пункт, запрещающий принимать орков на должность преподавателя? — чужак строго оглядел всех присутствующих. — Нас, орков, считают низшими существами — потому что мы не говорим на мойренском языке.
Но Апион помог мне встать на ноги в чужой стране и обучил местному языку, за что я ему сильно благодарен.
— Могу ли я узнать твоё имя? — спросил у орка Громобой, уже не так гневно.
— Я — Ирвэн, мастер алхимии, магии призыва и ближнего боя. Я уже имел честь разговаривать с господином Балиором, и он, ознакомившись с моими алхимическими навыками, убедился, что лучшего преподавателя по алхимии не найти во всей Мойрении.
— Я рад, что ты нашёл своё место в этой стране, Ирвэн, — ответил я. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты пошёл с нами, но, насколько тебя знаю, ты не бросишь только что полученный пост. Так что я желаю тебе хорошо прижиться в коллективе академии, Ирвэн.
— И тебе хорошего путешествия, друг Апион, — ответил алхимик.
— Прощай, любимый! — поцеловала меня Снежана.
— Я скоро вернусь, дорогая! — я обнял свою жену.
— Всем счастливо оставаться! — радостно крикнул Громобой. — Дорога ждёт! Но я надеюсь, профессор Балиор, что ты не ошибся с выбором нового алхимика, как уже было с Земидаром!
— А может быть, ты ошибся, с выбором профессии, Громобой? — ехидно спросил у аргоманта Ирвэн. — Думаю, тебе стоило пойти на рынок торговать пряниками!
— Это, мать твою за ногу, лучшее занятие, чем учить студентов варить палёный самогон!
Я, глядя за этими словесными баталиями, убедился, что две родственные души нашли друг друга.
После того, как со сборами было покончено, мы с Громобоем ехали на карете на восток, к землям Гэнни-Джуна, а если быть точнее — то в Джум-балл, столицу гэнни-джунского ханства. Карета, расписанная гэнни-джунскими орнаментами, запряжённая тройкой рыжих степных рысаков, ехала по дорогам зимней Мойрении. Невысокие, но крепкие лошади кочевников, привыкшие к невыносимым степным условиям, дрожали на мойренском холоде как заяц при виде волка. Но извозчик, явно принадлежащий к расе гэнни- джунцев, сидел совершенно спокойно. На нём красовалась соболиная шуба, а под ней мой меткий глаз обнаружил мойренский красный кафтан, который, как правило, носили богатые купцы и ремесленники. Очевидно, этот человек только подрабатывал извозчиком, а также он немало прожил в Мойрении, раз привык к морозам. Приглядевшись к его груди, я заметил медальон с восьмиугольником, изображающим солнце — гармонично переплетённые ромб и квадрат. Служитель Хорса. Маг Огня, выпускник академии. Судя по лицу, гэнни-джунец недавно разменял четвёртый десяток, а значит, закончил академию около десяти лет назад.
Несмотря на январь и холодный по местным меркам воздух, над княжеством ярко светило солнце, игриво отражаясь в лежащем снегу. Мне, выросшему на Севере, десятиградусный мороз не доставлял никаких неудобств, но Громобой от него сильно матерился. Чтобы согреться, мы приступили к активному употреблению белого вина, запасы которого в карете насчитывали три ящика.
— Ядрёное винище, — с похвалой произнёс Громобой после того, как мы, выражаясь его языком, «раздавили» третью бутылку. — Я, кажется, догадываюсь, как гэнни-джунцы приобрели свой облик, — Спились они, мать их! От злоупотребления алкоголем их лица и стали жёлтыми, а глаза — окосели! Чувствую, к тому моменту, как мы доедем к Джум-Баллу, нас уже нельзя будет отличить от местных аборигенов!
— Эй, там, поосторожнее со своими высказываниями! — крикнул с козел извозчик. — Я всё-таки боевой маг.
— Приношу извинения за поведение моего боевого товарища, — виноватым голосом сказал я. — Он просто пошутил.
Насколько я знал своего бывшего учителя, тот не принадлежал к людям, заявляющим, что больше всего ненавидят расизм и чужаков — но вот шутки у Громобоя иногда бывали злые. Особенно после третьей бутылки.
— Ладно, с кем не бывает, — ответил гэнни-джунец.
— Хочешь с нами выпить? — спросил я.
— Нет, ребята, я на работе не пью.
— Могу ли я полюбопытствовать, каково твоё имя?
