— Святой Апион… я рад… что война закончилась, — заплетающимися губами пролепетал кардинал гэнни-джунский. — Но я… имею важную весть… вечный огонь… в храме святого Даниила… Он погас!
— «Пока горит огонь мой, нерушимым стоять будет мир сей» — я процитировал Священное писание азариэльцев. — Вечный огонь потух! Да и оживились эшхарготы, дети Авузла… Скоро и Авузл проснётся… Значит… Значит, скоро наступит апокалипсис!
В замке мы долго обсуждали с ректоратом академии, двумя кардиналами, князем Драгомиром, Снежаной, Ирвэном, и моими вечными спутниками Громобоем и Джумашем, что же следует делать в сложившейся ситуации. Наконец постановили, что до Зорана надо справиться с Авузлом. А точнее, мы не должны допустить того, чтобы Авузл проснулся. Поскольку он сам по себе очень опасен, а подчини его Зоран, Авузл превратится в грозное оружие возмездие, поэтому Авузла надо уничтожить. Боги Хаоса Авузл и Зоран видят весь мир сквозь призму клатхи, поскольку клатха есть всемирное информационное поле. А сквозь призму тёмной клатхи, она же — Хаос, они могут чувствовать друг друга. Авузл даже сквозь сон ощущает, что Зоран пытается его подчинить. Мы — не хаотические создания, поэтому Авузл не может на расстоянии ощущать наши намерения. И это радует. Скорее всего, уничтожением Зорана придётся заняться мне.
Я имел небольшой опыт с титанами Хаоса: я читал книгу Шакира, посвящённую вызову Карерона. К несчастью, она написана на мизрахийском языке, которым я владею очень слабо, поэтому я не смог полностью вникнуть в заклятия. Но общий смысл мне понятен, поэтому я высказал теорию, что тело Авузла можно уничтожить, используя способности Хаоса к саморазрушению.
Решено было направить экспедицию к берегам Эквитании, где нашёл свой покой Авузл, и не допустить, чтобы этот покой был прерван.
— Но Эквитания окружена барьером хаотических энергий! — сказал архимаг Артемий.
— Уже шесть тысяч лет как туда не ступала нога человека из-за пределов этого барьера! Только кальмароголовые эшхарготы могут преодолевать барьер под водой, на большой глубине. Но мы даже не знаем, что за существа обитают там, кроме этих кальмароголовых…
— Учитель, я уверен, что, используя свои знания магии Ситтари, я смогу если не разрушить барьер, то хотя бы сделать в нём дыру, позволяющую проникнуть внутрь.
И также я уверен, что как только мы покончим с Авузлом, барьер исчезнет навсегда!
— Ты хочешь туда сплавать?!
— Да, учитель. Захватчики с Айроса любезно подарили нам свои корабли, и грех не воспользоваться их флагманом «Жало Скорпиона» для визита в неизвестность! Чем раньше мы отправимся в путь, тем лучше! Вскоре прибудут войска других княжеств — и конники Гэнни-Джуна. Но мы можем отправиться сейчас же, не дожидаясь, пока в Солнцеграде соберутся все союзники.
— Что же, смелость твоя велика, Апион! И мне нравится ход твоих мыслей. Кто ещё хочет поплыть с ним?
Руки подняли Снежана, кардинал Светозар, Ирвэн, и, в чём я не сомневался, Громобой и Джумаш.
— Громобой, твоя помощь нам сильно понадобится, — произнёс я, когда совет разошёлся. — Насколько помню, ты был морским офицером.
— Да, Апион! Сначала я был офицером Мойрении. А потом… Я был пиратским капитаном!
Все присутствующие разинули рты.
— Да! — продолжал боевой маг, доставая из-за пазухи треуголку. — В четырёх странах слышали про пирата Громобоя, грозу пяти морей! Включая империю Айрос! Лишь затем я ушёл на покой — и стал преподавателем! Флот Айроса и сам Зоран забыли, что значит настоящий пират?! А мы им напомним!
Глава 21. Враг из глубин
Ночь распахнула свои крылья над морем Кораллов. Волны горделиво рассекали наш флагман, «Жало Скорпиона». Но в паре вёрст от нас воды просто бушевали: отчётливо виднелся барьер хаотических энергий, оградивший Эквитанские острова. Барьер напоминал громадный стеклянный колпак, только состоял он из переливающихся красных молний. Под этим колпаком вздымались огромные воды, и бушевали ураганные ветра. Похоже, один из ветров подхватил наш флагман и потянул его к барьеру.
— Нас убьёт! — взвизгнула Снежана.
— Успокойся, — хладнокровно ответил я. Уж я-то знал, что если в смертельно опасной ситуации начнёшь паниковать, или впадёшь в ступор, это ничем хорошим не кончится. Я обратил свою волю к водам, и волны возле барьера притихли. Затем я взмахнул руками, повелительно произнеся:
— Хаос, расступись! — и в колпаке тёмных энергий образовалась внушительная дыра: полоса красных энергий расступилась, как две занавески под порывами ветра. Через эту дыру наше судно и проплыло. Чтобы её поддерживать, требовались колоссальные усилия воли, и я приказал волнам, чтобы толкали корабль далее быстрее. Когда мы миновали дыру, я с облегчением расслабился.
— Именно из этой страны, Эквитании, пошла мифология Элама, — произнёс Ирвэн. Похоже он хвалился своей начитанностью и знаниями местной мифологии. — Закон Триады гласит: Зевс творит мир, Аид разрушает его, а Посейдон сохраняет. Ибо Аид — бог Абсолютного зла, Зевс — Абсолютного добра, а Посейдон, главный бог Эквитании, покровитель воды — бог Равновесия. Ибо Эламу всегда покровительствовали три бога: созидающий, разрушающий и сохраняющий. Авузл, предыдущий бог Воды, впал в Хаос и заснул, Сканда и Гашман погибли — и люди выбрали новую Триаду — не из наших исконных эламских богов, а из небесных. Только у разных народов этих богов зовут по-разному.
— Тысяча каракатиц! Мы одолели барьер! — радостно воскликнул Громобой. — Далее надо отправить кого-нибудь на разведку на острова, чтобы мы знали, что делать дальше!
— На разведку, говоришь? — улыбнулся я. — Выходит, как главному разведчику и обладателю летучей животины, отправляться придётся мне. Ну-ка, Марта, иди сюда!
— А жр-рать дашь? — поинтересовался фамильяр.
— В море наловишь, — ответил я, залезая на спину пантеры. — Полетели!
И Марта, с бешеной скоростью рассекая небеса Элама, полетела на юг. Через пять часов перед нами предстал городок, у входа в который висел плакат. Я глянул на плакат, прочитав надпись: '????????????????????». О, Абсолют! Очень похоже на язык Илунии, который я начал изучать недавно у отца Светозара! В таком случае, фраза должна переводиться «Лэндис, столица острова Наксос».
Сам же городок напоминал типичные античные поселения: рыночная площадь, храмы со множеством колонн, крылатые статуи богов — то есть статуи Перворождённых. Я спустился на площадь и развоплотил Марту.
Ко мне подошёл солдат городской стражи, патрулировавший город, он явно был навеселе. Его серебристый нагрудник поблескивал под лучами луны, медная каска съехала набекрень, а на копьё он опирался, как старик на посох.
— Над-до чего, парен-нь? — спросил он на чистом илунийском языке. Правда, акцент был не такой, как у инквизиторов, обучавшихся в Марите, но язык был таким же. — Ты, брат, арг-гомант, служитель Зев- вса?
Так и знал. Тут, как и в древней Илунии, аргоманты называют своего покровителя Зевсом.
— Я ищу колдуна, разбирающегося в демонологии и истории древних богов, — ответил я. — Нет ли такого в этом городе?
— Теб-бе повез-зло, брат! В город-де колдун-на нет, но извес-стный колд-дун, гидроман-нт и демоннолог живёт в лес-су, к вос-стоку от города.
Что же, делать нечего. Мой путь лежал через кипарисовый лес. Ночной запах кипарисов Эквитании сильно отличен от запаха кипарисов южной Мойрении. Наверное, мы обязаны этим странной магии самих островов. Несмотря на недавнее весеннее равноденствие, уже расплодились вредоносные москиты. Идя по тёмной лесной дороге, я ступил в лужу, и чуть не запачкал мантию аргоманта. Надо смотреть повнимательнее!
