Анджело, тиран Падуанский

Часть первая

Внутренность жалкого домишки. Бедная обстановка. В углу — недоплетенная камышовая корзина. В глубине — дверь. Налево в углу — окно, полузакрытое ветхим ставнем. С той же стороны — нечто вроде продолговатого окна, наглухо закрытого. С противоположной стороны — дверь и высокий камин, занимающий правый угол. Возле закрытого продолговатого отверстия — веревки, плетенки из прутьев, приставленные к стене, куча больших камней.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Омодэи, Орделафо

Орделафо. Вот, Омодэи, через это окно. (Указывает ему на продолговатое закрытое отверстие.) Внизу течет река. Всякий раз, когда подеста или светлейшая синьория хотят от кого-нибудь отделаться, человека приносят сюда, живым или мертвым, привязывают его к плетенке, прикрепляют к четырем углам четыре хороших камня и затем всё вместе выкидывают в это самое окно. Остальное доделывает река. У вас в Венеции — канал Орфано, а у нас в Падуе — Брента. Так ты даже и не знал про этот дом?

Омодэи. Я в этом городе недавно. Я еще не знаю всех обычаев. Впрочем, этот дом очень удобно расположен для моих надобностей. В пустынном месте и как раз на том пути, по которому пойдет Реджинелла, возвращаясь во дворец.

Орделафо. Кто такая Реджинелла?

Омодэи. Ладно, ладно! Ты мне только отвечай. Кто в этом доме живет?

Орделафо. Два гончих пса с человеческими лицами. Одного зовут Орфео, другого — Габоардо. Ты их увидишь, они должны сейчас вернуться.

Омодэи. А чем они тут занимаются?

Орделафо. Ночными казнями, упразднением мертвых тел, всякими текущими секретными делами, которые уносятся волнами Бренты. — Но вернемся к прежнему. Так ты говоришь, у тебя ничего не вышло?

Омодэи. Ничего.

Орделафо. Оно и понятно. С чего ты вдруг вообразил, что достаточно впутать в дело женщину?

Омодэи. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Если у тебя имеется замысел, которым можно убить человека, то нет лучшего клинка для этой рукояти, чем женская ревность. Да, женщины обычно мстят. Не понимаю, что этой взбрело в голову. Пусть меня больше не уверяют, будто комедиантка лучше всякой другой ударит ножом. Всю свою трагичность они расходуют на сцене.

Орделафо. Я бы на твоем месте просто пошел к подеста и сказал ему: «Ваша жена…»

Омодэи. На моем месте ты не пошел бы просто к подеста и не сказал бы ему: «Ваша жена». Потому что ты знаешь не хуже моего, что сиятельнейший Совет Десяти возбраняет нам, пока мы живы, как мне, так и тебе, вступать в какие бы то ни были сношения с подеста, вплоть до того дня, когда нам будет приказано взять его под стражу. Ты отлично знаешь, что я не могу ни говорить с подеста, ни писать ему, под страхом смерти, и что за мной следят. Почем знать? Быть может, именно ты за мной следишь!

Орделафо. Омодэи, ведь мы друзья!

Омодэи. Тем более. Предполагается, что я тебе доверяю.

Орделафо. О друг мой Омодэи!

Омодэи. А я тебе не доверяю, видишь ли!

Орделафо. Что я тебе сделал? Не понимаю!

Омодэи. Ничего. Задавал глупые вопросы, и только. И вдобавок, я не в духе. Ну, полно, мы друзья. Дай руку.

Орделафо. Так ты отказываешься от мести?

Омодэи. Скорей от жизни откажусь! Орделафо, ты никогда не любил женщины, ты не знаешь, что такое любить женщину и что значит, когда она тебя гонит, когда она тебя унижает, когда она дает тебе звонкую пощечину твоим же именем, называя тебя шпионом, причем ты действительно шпион! О, тогда твое чувство к этой женщине, к этой Катарине, понимаешь ты, это уже не любовь, это уже не ненависть, это — любовь, которая ненавидит! Страшная, жгучая, жаждущая страсть, утолимая одной только чашей — местью! Я отомщу этой женщине, я схвачу эту женщину, я за ноги протащу эту женщину в гробницу, я это сделаю, Орделафо!

Орделафо. Твоя затея не удалась. Как же ты поступишь?

Омодэи. Я уже придумал. (Подходит к окну в глубине сцены.) Да вот, Орделафо, ты мне кстати и поможешь. Поди сюда. Видишь ты вон там женщину в красной накидке? Она идет в нашу сторону.

Орделафо. Да. Так что?

Омодэи. Выйди на улицу как ни в чем не бывало. Поравнявшись с этой женщиной, пропусти ее мимо, а затем поверни за ней следом, тихонько. Когда она будет возле этого дома, — дверь, выходя, ты только слепка притвори, — ты сильно толкни эту женщину к двери. Дверь подастся, а женщину я тебе помогу втащить сюда. Остальное уж мое дело.

Орделафо. Понял.

Омодэи. Кругом ни души. (Смотрит в окно.) Да, никого. Если ей вздумается кричать, пускай кричит. Иди.

Орделафо уходит.

Омодэи (оставшись один). Этот дом действительно удобно расположен. Здесь хоть самого папу убей, ни один христианин не услышит.

Звук шагов за дверью. Дверь отворяется, и видна Реджинелла с запиханным в рот платком, которую Орделафо вталкивает в комнату.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Омодэи, Орделафо, Реджинелла.

Орделафо. Я ей заткнул рот для большей осторожности.

Омодэи (вынимая кляп). Хорошо сделал.

Реджинелла (растерянная). О боже, монсиньоры!

Омодэи. Полно, нечего пугаться. Я этого не люблю. Успокойся и отвечай. Раз ты меня знаешь, можешь не бояться. Помнишь, я с тобой вчера разговаривал. Я самый. Ведь я ж тебе не сделал зла. Так чего ж ты? Тебя зовут Реджинелла. Это ты водила синьора Родольфо на свидания с