Том 13. Стихотворения

Наступает ночь.

Порой они бегут… Сечет их бич дождя,
И кажется, что ждет такая же расправа
Не только их, но мысль, рассудок, правду, право.
Куда же следует, в ужасной тьме дрожа,
Угрюмая толпа? И кто ей сторожа?
Куда растерянно бежите по дороге,
О вы, овчарками искусанные ноги?
Не в сновидении ли это вижу я?
Зол ветер северный, он жалит как змея.
Не сам ли тайный рок враждует с бедняками?
Столь много ястребов зачем парит над вами?
И если черные есть ангелы среди
Такой кромешной тьмы, мне жаль их! Пощади,
О ветер! Сжалься, тьма! Ах, сколько здесь мученья!
Кто против бедняков в таком ожесточенье?
Пусть буре духи тьмы другой приказ дадут!
Пусть забавляется, коль хочет, ветер тут,
Играя космами могучего пророка;
Но бить убогого не надо столь жестоко!
Да, обвиняю я! Лишь по твоей вине,
О небо, свысока внимающее мне,
Здесь столько темноты. О, скорбь! Здесь все в тумане,
Все в заблуждении, в сомнении, в обмане.
Здесь ледяная пыль, дрожь, страх со всех сторон.

Темнота усиливается.

Кем послан этот вихрь? За мрачный небосклон
Сгинь, стадо бледное! Уходят и уходят…
Когда скрываются, что с ними происходит?
Они невидимы становятся для нас,
В рассеявшейся мгле теряясь с наших глаз;
В ночь, в бездну, голые, за этот склон без края
Они срываются, бесследно исчезая.
О толпы бледные! О черные стада!
Во мрак, где плыл ковчег, уйдите навсегда!
О, никакая скорбь с той долей не сравнится —
Вот так уйти в ничто, так с горизонта скрыться,
Оставив по себе лишь нечто вроде сна.
Необходимыми загадками полна,
Судьба — одна для всех, кто кровью истекает
И стонет, бедствуя. Увы, судьба решает
Закончить это все, рассеять все лучи
Исчезновением блуждающих в ночи!

РАЗМЫШЛЯЯ О СУДЬБЕ

Пощады просит все, что мыслит, возникает,
Трепещет, движется, живет и умирает.
Неошибающихся не было и нет;
И мучатся твои потомки, Иафет,
И слезы горькие льют все на этом свете:
Мать плачет над детьми, над матерями — дети.
Зачем так много мук, и бездна так страшна,
И догматы черны, и библия темна?
Мы грешны — вот в чем суть. Отсюда — мрак, мученья,
И преисподнями полны вероученья,
И бездна пред тобой отверста, человека
Рек «ужас!» — Элевзис, «проклятье!» — Рим изрек.
От тюрем до казарм, я говорю, повсюду,
От императоров до крепостного люда,
Взглянуть на хищников, взглянуть на вьючный скот, —
Повсюду ужас, месть, укусы, злоба, гнет!
Живому существу одно дается право
На судьбы скорбные. Грозит впотьмах расправа.
Приблизься — это ночь. Здесь ад — беги скорей.
Кто ангел? Люцифер. Кто смертный? Прометей.

СТРОЯТ ЦЕРКОВЬ

Архиепископ

Строители церквей, запомните, что двери
У храма быть должны прекрасны в высшей мере,
Чтоб в них легко втекал благочестивый люд.
Не только золото и бронза нужны тут, —
Брильянты, ониксы употребите в дело:
Для храма ничего прекрасным сверх предела
Не может быть. Фасад мы с вами возведем
Такой величественный, чтобы все на нем
Прочли «Иегова» как через вспышки молний.
Пусть благовеста гимн плывет, пространство полня,
И в душах у людей гремят колокола,
Чтоб старцев, и детей, и женщин дрожь брала