можно получить только плохое?
— А чем еще она тебя наградила, — с насмешкой спросила женщина, — от своих дьявольских щедрот?
— И ты туда же! — засмеялся Вадим. — Кажется, пора учреждать ячейку дьяволопоклонников. Ну право, Лисочка, — я что, похож на сатаниста?
— Кстати, раз зашла речь… Думаешь, я просто так нагрянула? — Алиса прищурилась. — Сам же приучил — хотя бы через день.
— Может, хотя бы чаю попьем? Алиска, я же помру!
— Потом чай, потом. Все потом.
В нетерпении женщина распрямилась, зазвенев многими украшениями, привычно сдернула халат, на том же махе расстелив его на пустом столике, а сама улеглась сверху — прямо перед Вадимом, будто предлагая себя в угощение. Теперь он мог обрабатывать ее, даже не поднимаясь, хоть какая-то забота об изнуренном мастере. А вдруг вправду загнется, где еще найдешь такого? И не больше, и не меньше…»
— Пся крэв, — хмыкнул Вадим, — это уже не столик получается, а прямо скамья пыток!
И покорно принялся за предложенные телеса, изящно и обильно обрамленные камушками и колечками, гольфиками (хорошо, не чулками) и длинными шелковыми перчатками (господи, они-то к чему?), узорными пояском и ошейничком, даже симпатичной домашней шапочкой, только что не с вуалью, — лишь бы не оказаться совсем голой. Наверно, Алиса была сексапильней в таком оформлении, однако массаж это сильно затрудняло. И кот наблюдал за развалившейся гостьей с видимым изумлением. Возможно, в прежние времена, пока его не выставили на улицу, Жофрею было строго-настрого запрещено взбираться на столы. А вот теперь кто-то покусился на святое: возмутительно, где ее воспитывали?
— А может, ты прав, — пробормотала женщина расслабленно, будто и вправду дорвалась до вожделенной дозы. — Кем бы сделался ты без Эвы? Покорителем управительских высот вроде Марка или продажным студийцем, как Тигрий? Или крутарем, или тренером…
— Неслабый выбор, да? — вставил Вадим. — У других и такого нет.
— А стал блаженненьким, — мстительно съехала Алиса. — Котов по мусоркам собираешь, женщин на столе мнешь — взамен того чтобы тискать. Кто еще здесь побывал, признавайся! Ах, мерзавец…
— Я как исповедник, — ответил он, — храню тайны клиентов. А вот ты разузнала, чего просил?
— Ну-у, эти твои вставочки поступили из Института…
— Конечно, опять Институт! И почему я никого там не знаю?
— Потому что всех институтских незадолго до Отделения вывезли из какой-то закрытой зоны и расселили где-то в Центре, вместе с нынешними «золототысячниками» и примерно по тем же категориям снабжения. Со многими Управителями ты знаком?
— «Какой-то», «где-то», «примерно», — задумчиво перечислил Вадим, разминая ее плоть все глубже. — «Тайна сия велика есть». К чему столько тумана, как думаешь?
— Затем, что тамошние спецы тутошним не чета! Там Спецы, понимаешь? А вы копировщики, и то — аховые.
— Значит, они не только проектируют, но и производят?
— Что посложней — наверно. А чего попроще — сбрасывают вам.
— Перекуем мечи на собственные кандалы, — пробормотал Вадим. — Странное занятие для гениев — клепать вставки, десятками тысяч. У них что там, программируемый «рог изобилия»?
— Откуда мне знать? Может, размещают заказ за Бугром.
— Ага, видел я этот самый… Бугор. За ним, пожалуй, разместишь.
— Ну, это твои проблемы, — сказала женщина, сладко потягиваясь. — А вот что говорил ты насчет своих новых дарований? Есть от них прок?
— В смысле: нельзя ли и тебе здесь поживиться? Мерзавка!
Не открывая глаз, Алиса улыбнулась, раздвинула ноги пошире, открывая ему доступ ко всему, на сколько пороха хватит.
— А черт его знает, — ответил Вадим, стараясь туда не смотреть. — Понимаешь, и соприкасаюсь с тобой слишком локально, чтобы смог поделиться многим.
— В чем же дело? — промурлыкала практичная красавица. — Можно задействовать новые участки. Разве их мало?
— Кто о чем, да? Я к эмпиреям воспаряю, а ты все в свои норы тащишь!
— В норку, — мягко уточнила она, роняя на его колени расслабленную полную руку, до локтя обтянутую темной перчаткой. — Может быть, в две. Ну, уж три — это максимум!..
— Господи, Алиска, избавь! Сегодня мне не до этих игр. Хочешь, чтоб и тебя привязали к столу?
Все-таки Вадим смутился: слишком все на виду — даже домысливать не надо. И выберет же момент!
— Короче, — решительно сказал он, едва удерживаясь от плотоядной ухмылки, — драться на кулачках тебе вряд ли придется, однако у вас, я слышал, возвращается мода на игру в кости. Хочешь никогда не проигрывать?
— Еще бы: там ведь такие ставки!.. Вплоть до камушков. А ты что, ворожишь на удачу?
— Чушь! — сказал Вадим. — Чтобы «повезло» в кости, нужны прочные нервы и точный глазомер — как в стрельбе. («Твердая Рука и Соколиный Глаз», — добавил он мысленно.) А это-то поддается настройке, почти абсолютной.
— Так ты еще и настройщик!
— «И на дуде дудец», — подтвердил Вадим, завершая массаж (вполне добросовестный, но не более). — Только уж завтра, ладно? Сейчас здесь нечем поживиться даже тебе.
Наверное, Алиса и сама это чувствовала, поскольку настаивать не стала. Лишь поскандалила для приличия, затем милостиво похлебала с Вадимом пустой чаек и скоро убралась, снова с головой укутавшись в халатик. Правда, перед уходом пригрозила вернуться, если наверху покажется слишком страшно. «Но это уж потом», — как поется в старой песне. Может, до этого Вадим успеет выспаться.
Однако надолго его не оставили. На этот раз Вадим услышал гул знакомых моторов даже сквозь сон, за несколько кварталов. Черт, опять! Да сколько можно?
Еще не проснувшись толком, он соскочил с постели, метнулся к окну, слегка раздвинул створки. Дожидаясь появления «ворона», быстро облачился, дополнив обычный комплект парой нунчак, пластиковой ветровкой и высокими крутарскими ботинками, подбитыми поролоном.
Некоторое время гул приближался, потом на пару минут завис где-то за ближними домами. Затем стал удаляться. Чертыхнувшись, Вадим сорвался со своего несостоявшегося наблюдательного пункта, проскочил темную квартиру, бесшумно (спасибо ботинкам) миновал пустынный коридор, не менее темный, пронесся по темной же лестнице до второго этажа и там из бокового оконца спрыгнул на улицу.
Конечно, тут уже было слякотно и прохладно, зато безлюдно, даже на его мысленный взгляд. Без всяких проблем, а главное, быстро Вадим добрался до заветного подъезда, где прятал колесник. С набега оседлал его и вырвался наружу, разгоняясь от крыльца. Уже затем извлек из-под сиденья пластиковый шлем и водрузил на голову, оставив открытыми лишь губы, ибо гонять по такой погоде было опасно даже ему. Впрочем, сегодняшняя ночь выдалась в городе тихой, почти как в прежние времена: ни грозы, ни шквалов, ни снегопада, а дождь только моросил. И уж после подбугорных сюрпризов здесь казалось едва ли не уютно: обычная, знакомая осенняя промозглость.
Обеспокоено прислушиваясь к затихающему бормотанию «ворона», Вадим вырулил на главную улицу и уж тут пустил машину во всю мощь, по наитию огибая бесчисленные рытвины либо пролетая над ними в длинных прыжках. Особенного риска в этом не было: точный расчет да предельная концентрация, — но в такой темени за Вадимом мало кто сумел бы угнаться, как и сбежать от него. Правда к «воронам» это не относилось, и если бы преследуемая вертушка не затормозила у очередного дома, вряд ли бы Вадим ее настиг. Уловив изменения в гуле, он на инерции, заглушив моторы, подкатил к углу здания, не без опаски выглянул.
