С досады Проша плюнул себе под ноги и поспешил убраться, опасливо оглядываясь. Но Вадим уже забыл про него, легонько прощупывая дрожащее тельце. В общем, ничего серьезного, решил он, однако на трех лапах далеко не ускачешь. Как раз до ближайшего дяди Проши, местного царя природы.
— Чего ж с тобой делать, мерзавец? — спросил он Жофрея. — И надо тебе было покушаться на чужую котлету! Ворованное не впрок — небось, слыхал?
Котейка тихо мяукнул, будто жалуясь.
— Чтоб ты сдох! — в сердцах сказал Вадим, сам чуть не плача. — Тоже на жалость бьешь? А ведь Михалыч мне говорил!..
Вздыхая, он раскрыл сумку и положил кота поверх трофеев и шмоток, затем аккуратно застегнул молнию, стараясь не прихватить пышную шерсть.
— А пусть умоются! — пожелал Вадим невесть кому, а страдальцу велел: — Сидеть тихо, понял? Мало мне было хлопот…
С неприступным видом он миновал проходную, где восседала все та же сухонькая упырша с крысиной мордочкой, поднялся в свою квартиру. Здесь Вадим сразу запустил музыку, лишь бы не слышать тивишной программы, доносившейся из-за проницаемой стены столь отчетливо, что можно было различать слова. Затем переложил Жофрея на диван и занялся лечением.
— Теперь у вас с нахалюгой-мышом по комнате на брата, — говорил он коту, обрабатывая его ссадины йодом и накрепко забинтовывая. — А где прикажете приткнуться мне — в ванной, что ли? Хорошо, собаку пока не завели — то-то мне было бы весело всех разнимать!
Котейка отмалчивался, стоически сносил все новые измывательства, подергивая пышным хвостом, — лишь бы не выгоняли. Правда, если Вадим ослаблял хватку, бедняга пытался уползти по дивану, чтобы без помех зализать раны, предоставив остальное природе.
— А фиг тебе! — возражал мучитель, перехватывая беглеца. — Поторчишь, не помрешь. Походишь недельку в бандаже, а там поглядим.
Только Вадим с ним закончил, как в дверь позвонили.
— Кто? — рявкнул он, еще не выйдя из образа крутаря. — Какого хрена!
Теперь осторожненько постучали, однако не отзываясь. Как и всегда в городе, перенасыщенном чужими страстями, его чувствительное сознание отгораживалось от них прочным заслоном, воспринимая эту мешанину как отдаленный давящий фон. Но даже и там Вадим иногда разбирал знакомые тона — как сейчас, например. Не допытываясь больше, он распахнул дверь, и в квартиру проникла Алиса, принаряженная и свежеразрисованная, облаченная в знакомый халат-накидку.
— Ой, что это у тебя? — изумилась она и сама ответила: — Кошка, надо же! И пушистая!
Будто красуясь перед ней, Жофрей перевернулся на спину и вытянулся по дивану во всю свою немалую длину, томно разбросав мохнатые лапы, отмытые до снежных носочков. Хитрюга, теперь и ей хочет понравиться! Хотя бы оклемался сперва, а то раскидался, точно бандитской пулей сражен, вдобавок и в бинтах весь.
— Кот, — поправил Вадим. — Правда, холостяк, если не девственник. Где ему теперь женихаться?
— Его проблемы, — заметила женщина. — А вот где тебя носило прошлой ночью?
— Щас! — фыркнул он. — Еще перед тобой буду отчитываться!.. Или настучишь?
— С ума съехал? Просто мне было страшно одной. — Алиса снова поглядела на кота. — А он породистый?
— Ага, потомственный дворянин, — уверенно подтвердил Вадим. — Или дворняга? Не знаю, как насчет породы, а вот блохи у него точно есть. Чуть подлечится, придется выводить.
— Ты что, всех уличных котов будешь подбирать?
— Только подранков. И сколько их осталось, котов-то? Уж одного я прокормлю, лишь бы домовята не застукали.
— А хочешь, я к себе его заберу? Нам домовые не указ.
— Твой Максик и без них отлично управится: как-нибудь, под горячую руку, выкинет пушистика в окно — мало тому приключений! Нет, уж если бедняк бедняка не пожалеет, тогда хоть и вовсе пропадай.
С облегченным вздохом, больше похожим на стон, Вадим опустился в кресло, вытянул под столиком ноги. Все-таки умаялся он за эти два дня — держался до последнего, а дома наконец позволил себе размякнуть. Как ни хорошо было в гостях у колдуна-лесовика с дочечкой-ведьмой…
— Ты уж сама тут распоряжайся, — предложил утомленно, — небось, не впервой. Что на кухне сыщешь — твое.
— Включая мышь? Спасибо, меня уже раз кондратий чуть не хватил!..
— А чего пугаться? Подумаешь, зверь!
— Кто тебя так заездил? — ревниво спросила Алиса, — Наверное, редкостная стерва попалась, да?
— Вот это в точку, — со смешком подтвердил он. — К тому ж не одна. Их бы по тивишнику показать — куда там вашим сериалам!
— Где ты был, Дим? — забеспокоилась женщина. — Все-таки съездил за город?
— Угу.
— И чего там?
— Кошмар!
— Я же серьезно!
— А я, по-твоему, шучу? — возмутился Вадим. — Я будто в иной мир попал, и даже сам был там другим. Или стал? — Неожиданно он рассмеялся: — Может, и вправду в крутарики податься? Вроде получается, а?
— Нет, — медленно сказала Алиса. — Другим ты сделался давно, а теперь только довершаешь изменения. — (Вадим поглядел на нее с любопытством.) — Думаешь, я дура, ничего не замечаю? Я даже помню, когда у тебя началось!
— Ну, когда?
— После твоей интрижки с той стервозной ведьмищей, с Эвой!
«Интрижки, а? — усмехнулся Вадим. — Остальное, впрочем, верно».
— Сколько же мы с тобой знакомы, — сказал он вслух. — С ума сойти!
— Стерва она, стерва! — повторила Алиса с наслаждением. — Ах, если б не она!..
— «Что было бы, если», — произнес Вадим. — Существует такое направление в фантастике, и почему-то ему достается от властей больше всего.
— Столько лет после нее ты ходил как отмороженный!
— Как беременный, — поправил он. — И чем я разрожусь, не знаешь?
— А что может родиться от ведьмы?
— У-у, — протянул Вадим, оживляясь, — это интересно. Так ты не просто ее клеймила?
— Клеймила — я? Да на ней пробы ставить негде!
— «Леди Винтер, заклейменная проститутка», — процитировал он. — Н-да, свежо предание… Так почему «ведьма»?
— А то не знаешь! Глаз у нее дурной.
— И голова?
— Ты после нее не живешь, а словно бы доживаешь. Столько времени коту под хвост!
Машинально Вадим покосился на Жофрея: ладно, о присутствующих не будем.
— Я отступал, — возразил он, — для разгона. И разве я не помолодел?
— Так что? — пожала плечами Алиса. — Это-то при чем?
— А то, что молодость определяется количеством оставшихся лет, а не прожитых. И еще — здоровьем. Кстати, скажи Эве спасибо.
— За что же, интересно?
— За продленную юность. Сколько тебе сейчас?
— Сам знаешь.
— А сколько дают? Вот то-то. Откуда, думаешь, у меня дар целителя? Или, по-твоему, от Эвы
