— Тогда давайте говорить предметно, — не стал затягивать Алекс. — У вас есть что подбросить нам прямо сейчас? Вы же знаете, что нас интересует.
— Ищете татей, злоумышляющих против Первого? — Вадим усмехнулся. — Думаете, вам позволят играть в суперменов? Не видите, что происходит вокруг: общее расслоение! Скоро губернцев поделят на сорта — не формально, по существу. Людей переиначат до самых глубин. Кто-то угодит в овцы, кто-то — в овчарки, кто-то — в пастухи. Но вот кто станет хозяином, вы не задумывались? Первый-то явно не тянет. И что сможет противоставить этому горстка гардейцев, пусть сверхумелых?
— Допустим, вы правы, — сказал Алекс. — Что делать тогда?
— Определиться, чего вы хотите — для себя, для Первого, для людей. И что вы можете — сами. И какая помощь требуется от других. Вы же должны быть информированы лучше меня!.. Не решаетесь переварить факты? Черт возьми, обратитесь к аналитикам — среди спецов такие не перевелись.
— Например, вы?
— Я — интуитивист, — возразил Вадим. — Никто не обязан доверять моим прозрениям. Вы же трезвые люди, Алекс!
— Но сами вы доверяете им?
— Приходится. Пока что они не подводили.
— Значит, вопрос в том, насколько мы доверяем вам.
— Я не бог и не требую слепой веры. Это — ваши проблемы.
— И мы будем их решать, — кивнул Алекс. — Вместе с другими.
— Только надолго не откладывайте. Времени — в обрез.
— Вы в этом уверены?
— Ну хорошо, — сказал Вадим, — задвинем мою интуицию подальше, обратимся к фактам. Вам интересно?
— Даже весьма!..
— Факт первый: лет двенадцать тому кто-то неведомый, но, видно, могучий взял да запихнул нас в здоровущую чашу и с каждым годом все наращивает стенки, чтобы надежнее отгородить от мира. Не знаете, кто?
— Не наш профиль, — отказался Алекс, пожав плечами. — Мы занимаемся охраной.
— Факт второй, — продолжил Вадим. — С той же поры губернию принялись перестраивать в подобие скотофермы — с разными породами, от тягловой до кормовой. Даже хищников на нас спустили, чтобы не расслаблялись. Причем на сей раз не просто втискивают людей в несвойственные им роли, из которых те рано или поздно выломаются, — а приводят в полное соответствие с ролями, чтоб люди вписались в них, как влитые. Для этой эпохальной задачи используют разные средства: от тивишных вставок, облучающих всякой гадостью, до пресловутой «химии», превращающей в зверье. Опять не ваш профиль?
— Как это скажется на безопасности Первого?
— Никак — если это исходит от него. А если нет?
— Ну хорошо, — сказал Алекс. — Что-нибудь еще?
— А как вам нравятся суточные перепады взбесившейся погоды? А ночные убийства? А жуткие чудища, заполонившую губернию?
— Но ведь я не синоптик и не зоолог!
— Но вы же гардеец! — в тон воскликнул Вадим. — Или гард? И любой такой фактик может оказаться важным для ваших дел. Откуда проникает зверье, где этот канал, кто его установил? Тоже, полагаете, Первый? А может, кто-то раскручивается за его спиной и беднягу сковырнут, лишь только пропадет в нем нужда? И как тогда будете выглядеть вы, доблестные охранители его особы? По-моему, бледно. Это вас не волнует?
— Волнует, конечно. Потому и требуется ваша помощь.
— Не только моя. Я ведь что пытаюсь вдолбить: эта проблема слишком масштабна, чтобы решать ее вашей квалифицированной, но слишком узкой компашкой. Рано или поздно придется пойти на сговор — с противниками Крепости и вашими естественными союзниками. Правда, для начала не худо выяснить, что вам важнее: благополучие Первого или процветание Крепости?
— Ну, понимаете, — с улыбкой сказал Алекс, — это довольно трудно разделить.
— Ну да, «Ленин и партия — близнецы-братья»!.. И все ж одним из сиамцев придется жертвовать — иногда такие операции проводят.
— Пока я так не считаю, извините, — столь же мягко, словно больному, возразил хозяин. — Однако над вашими словами обещаю подумать.
— По-вашему, я злокозненно пытаюсь «вбить клин»? — ухмыльнулся Вадим. — Может, и так, но что это меняет? Во всяком случае, не факты.
— Кстати, о фактах, — сказал Алекс. — Что за эксперимент вы проводили прошлой ночью?
— Имеете в виду последний, с тивишниками? — уточнил Вадим. — А что вас интересует?
— Сумеете повторить?
— Повторить не проблема, любой сумеет. Труднее уцелеть.
— Потому и обращаюсь к вам. Что это было?
— Может, тот самый проход? — с улыбкой спросил Вадим. — Только прогуливаться по нему еще рано.
— Вы ребус загадываете или делитесь информацией?
— Хорошо, — сказал Вадим и, потянувшись, развернул к себе приемник. — Что это, по-вашему?
— Тивишник, — терпеливо ответил Алекс.
— То-то, что не телевизор. По тому мы лишь глядели, чего дозволят, а этот сам смотрит на нас. Помните надзирательные зеркала?
— Полагаете, он работает как телекамера?
— Хуже — как заклинатель. Все увязано в этом паскуднейшем из миров, нашей губернии, — от пресловутого Бугра до тивишника. А откуда скопировано, знаете? Из наших же душ… Ну, может, не вполне наших, однако во Вселенной души, видимо, мало разнятся… Заметили, Алекс, — хмыкнул Вадим, — мы опять вернулись к душе? Иногда без нее не обойтись. Ибо, заглядывая по ту сторону экрана, попадаешь в миры не столь отдаленные, как хотелось бы, а там такие понятия в порядке вещей. И оттуда проникает к нам всякое, в том числе редкостная мерзость, — пока лишь взглядами, но кто знает, что воспоследует?
— Например?
— Например, будет ваш старикан клевать перед экраном тивишника, по обыкновению наклюкавшись бренди, а оттуда вдруг протянется лапа с полированными коготками тигра и сомнет ему череп, словно перезрелый помидор. То-то будет для вас сюрприз!.. И не говорите тогда, что я не предупреждал. Кстати, любой из вас от этого не застрахован.
— Намекаете на инопланетян? — спросил Алекс.
Вадим рассмеялся.
— На иномирян! — сказал он. — Вам хорошо: вы не объелись фантастикой, и вас от такой версии не мутит, — а потолкуйте об этом с воображенцами!.. Может, и «зеленые человечки», не знаю, — Вадим пожал плечами. — Только вряд ли на летательных тарелках — к чему плавсредства, когда имеется мост? Все равно что переплывать Ла-Манш над самым тоннелем.
Алекс вскоре ушел, решив, видно, что для первого сеанса его присутствия довольно и теперь клиента надо ублажить — не одной беседой или гурманской снедью, а чем-нибудь покруче. Тем более остался он в хороших руках.
— Ну-с, — произнесла Кира, распахивая в стене неприметную дверцу, — приступаем к водным процедурам.
Изнутри брызнуло теплым светом, дохнуло горькой влагой, даже донесся ласковый манящий плеск. Словно открылось оконце в южные моря.
— Господи, опять ванна! — обреченно сказал Вадим. — Это как рок. Когда-нибудь меня в ней утопят.
— Сам разденешься? — спросила девушка. — Или помочь?
