разделить по слоям, и каждый из низших должен пресмыкаться перед высшим, как темники перед тобой. И только тогда возводимое тобой здание поднимется к небу!.. Правда, сорвавшиеся с такой высоты редко выживают — обычно их вырезают вместе с потомством. Такой судьбы ты хочешь для своих детей?
— Ты безумец или святой, — медленно сказал хан. — Или очень-очень хитрый. Нормальные так не говорят, тем более — не дерутся. А юродивых почитают все, от православных до индейцев. Конечно, я могу устроить проверку на святость, натравив на тебя своих барсов…
— Господи, — изумился Вадим, — настоящих? Где добыл?
— …но не хочу ими рисковать. Умеющий укрощать Хаос не по зубам простым кошкам.
— Меня слушаются собаки, если интересно, — похвалился Вадим. — И птицы садятся на ладонь — если подсыпать туда крошек. О чем-нибудь это говорит?
Кажется, он согласен был записаться в святые, лишь бы уломать Бату. Судя по хищному оскалу, это понимал и каган — в проницательности ему не откажешь. Если б он не был таким мнительным!
— Юродивость — это святость без ума, — добавил Вадим. — Вот если к святости прибавить разум… и силу.
— Тогда получится бог, — сказал Бату. — А богам место на Небесах. Мы сожжем его с почестями.
И логики ему не занимать, вынужден был признать Вадим.
— Предоставь хотя бы богам решать самим, — все же возразил он. — Зачем навязывать свою правоту всем? Или ты доказываешь не ее, а себя?
— Хорошо одному, — заметил хан. — Можно быть слабым — иногда. Попробовал бы я!..
— Можно быть собой, — поправил Вадим. — И не мешать в этом другим. Сила в том, чтоб избавиться от гнета плоти. Не подавлять ее, нет, — просто не давать лишней воли. Ведь это плотские позывы толкают тебя во власть.
— Власть! — вдруг рявкнул каган. — Что знаешь ты о власти? Если бы твой народ гнали как скот, отбирая обычаи, язык, веру, делая из мужчин воров и бездельников, а из женщин — шлюх!..
— А я, по-твоему, не в Империи жил? То же самое предъявляют теперь все, от русских до латышей.
— Но нас давили сотни лет!..
— Тебя самого не попрекали нашествием? — спросил Вадим. — И как тебе это нравилось? Не пора ли кончать со счётами?
— Один русский летчик, — кривя губы, сказал Бату, — расстрелял автобус, где ехали все мои. Никто не уцелел, только я. Летчика не наказали. И генерала, который его послал, не судили. И президента с его думными… У меня большой счёт!
Как будто у тебя одного! — вздохнул Вадим, а вслух произнес:
— Среди русских, я знаю, немало таких, кто жизни бы не пожалел, лишь бы этого не случилось. Ты даже их готов убить?
— Этих я готов не убивать. Только как отличить?
— А детей тоже будешь сортировать? — рассердился Вадим. — За одного сородича десяток инородцев, да? Тогда у тебя нет права на обиду, ты такой же, как тот летчик, и наверняка встретишься с ним в аду, общем для всех!
— А дом порушили «градом», — не слушая, сказал Бату. — У меня нет страны, нет народа. Я создам это сам — здесь, за любую цену.
— «Мы за ценой не постоим», да? — подхватил Вадим. — Истинный коммунар!.. Ты к партии не успел приобщиться? Из тамошних функционеров выходят самые отпетые патриоты.
— Если ты вправду святой — служи мне, — внезапно предложил каган. — Я хорошо плачу, щедро. Что ты хочешь: девушек, оружие, колесник? Мне тоже нужен честный советник, как и Брону. Такой, чтоб слышал богов и не боялся говорить правду.
— Только не надо мне петь арий Кипчака! — покривился Вадим. — «Ты один не испугался и грязнулею остался…» Обойдемся, а? — И про себя добавил: дипломат из меня!
Однако Бату не оскорбился, похмыкал снисходительно. И правда, у них с Броном много общего.
— Я ни на кого не работал и работать не буду, — который раз объявил Вадим. — Или ты предлагаешь дружбу? Но ведь тебе нужны только слуги.
— А Брон тебе друг? Просто он хитрый. Другие привязывают людей страхом, Брон — дружбой. Уж лучше открытый враг!
— Еще не понял, кто угрожает тебе больше? — спросил Вадим. — Может, вы не сумеете поладить с Броном или хотя бы не враждовать, то есть и впрямь впадете в «детство», наплевав на мировой опыт, — но даже такую роскошь вам вряд ли позволят, раздавив поодиночке. Не помнишь, на чем монголы когда-то переиграли русских, — на сплоченности! Хорошо это или плохо, но они сумели объединиться раньше. А нынешний враг сильнее любого из вас.
— Тоже будешь Шершнями пугать? Видали мы — всяких!
— И мангусов тоже? — спокойно спросил Вадим., — А с Иблисом ты не пересекался? Он же Шейтан, он же…
— Что-то новое, — ощерился хан. — В ход пошли суеверия?
— Разве я их пустил? Может, они явились сами. Рядом с тобой еще не случалось странного?
— Четыре ночи назад зверь утащил Асизу, любимую из жен, — нехотя признался Бату. — По следам похож на льва, но как он пробрался в гарем, не потревожив стражи? От малышки остался содранный скальп и пара откушенных пальцев. Про это ты спрашивал?
— В позапрошлую ночь я и двое моих близких убили Мстителя, — сказал Вадим. — Жаль, я не захватил его лапу, — можно было бы сверить со следами.
— Он вправду как лев?
— Он сильнее льва и много опасней. Мы охотились на него с вертушек, добивали в подземелье. И там, обгорелый и покалеченный, он убил меня и мою подругу. Я не знаю, кто еще сумел бы пробраться мимо стражи и унести девушку, не обнаружив себя. Спроси своих мудрецов — может, они знают?
— Значит, ты умеешь воскресать? — не пропустил Бату. — Полезное свойство.
— Одно из многих. Только этого мало, если охотишься на чудовищ.
— А кто был третий?
— Силач, каких нет среди росичей. Лишь это его спасло, но где он — не ведаю. Может, отправился за «живой водой».
— Чем дальше в ночь, тем гуще сказок, — проворчал ордынец. — Тебя не Шехерезадой зовут?
— Мюнхгаузеном, — огрызнулся Вадим. — Вот он никогда не лгал, как и я. Но чтоб отличить творцов от вралей, нужен талант. У Брона он есть.
— И что Брон с ним делает? — ревниво спросил хан.
— Князь намерен учредить Академию творцов, — ответил Вадим, — хотя сам об этом еще не знает. Но ведь я провидец!
— Я тоже собираю в Орду благочестивых и сведущих, — сказал Бату. — Выходцев из Азии, близких мне по вере и крови.
— Чтоб они ходили за тобой и записывали твои великие деяния и глубокие мысли? — съязвил Вадим. — А ты не думал, что эти ребята владеют даром, который может вознести правителя? И защитить от мангусов?
— Как это?
— Есть у тебя хоть один приличный шаман? Не эти ряженые кликуши, гадатели на петушином ливере, от которых лишь звон да бестолковщина, — а кто действительно одарен. Кто-то же научил вас швыряться Хаосом!
— Тогда тебе не шаман нужен, а колдун.
— Собственно, почему мне? — удивился Вадим. — Я что, ради себя стараюсь? Спроси его сам.
— Спрашивал.
— И что? Не верю, что он учил вас убивать! Ведь это не против людей, верно? Есть враги посерьезней.
