вспомнив, что творилось на моих экранах. Выходит, семена все же дали всходы. Что значит молодость!..
А Гоша уже разливался о радужных перспективах, обещанных ночными красавцами. Дескать, не пройдет и года, как прочие останутся в глубоком тылу.
— Лучше скажи вот что, — перебил я. — Кому подчиняется Куприянов, кто спускает ему руководящие указания? Только не ври про коллегиальное управление. Уж ваш централизм демократией не пахнет!
Глаза комиссара остекленели, он смотрел и не видел, словно бы впал в прострацию. И, похоже, в таком состоянии мог пребывать долго — пока не рассеются хмари, а мир вновь не станет прозрачным. Умеют же люди, даже завидно. («А вот тридцать седьмого не было, — вспомнилось вдруг. — Не было, и всё!») Зоя такому еще не научилась. Или дело в ином? Вообще-то эффект знакомый, хотя протекает не как у агитатора-нашиста. Эдакая Лагерная разновидность.
— Ну давай, народный лакей! — подхлестнул я. — Кому ты служишь?
Нет ответа. Тоже мне, «птица-тройка»! Таких птичек хорошо стрелять влет. Если бы не испуганные глаза Зои, я поспрашивал бы комиссара с пристрастием — авось и сыскалась прореха. Неужто этот блок нельзя пробить? Как выразился Гарри: «Да вы просто готовить их не умеете!»
Но тут, пожалуй, мне больше нечего делать. Пора из этого вчерашнего завтра возвращаться в современность.
Глава 17. Голубая лагуна
Ника загорала в странной позе: на четвереньках, подставив солнцу оттопыренный зад, — чтобы «шоколадиться равномерно», по ее выражению. До какой негроидности она хотела себя довести, Влад не представлял, — девушка и так уже смахивала на мулатку. На теле розовели лишь подошвы и ладони, а прочее цветом напоминало какао — если не считать желтой гривы.
Развалившись рядом с ней, Влад блаженно впитывал струящееся тепло и с равным удовольствием поглядывал на искрящуюся под солнцем лагуну, которую безостановочно бороздил Стас, похожий на заблудившуюся торпеду, и на Стеллу, черноволосую и белокожую, залегшую на мелководье. К последней загар не приставал, словно ультрафиолету тут поставили заслон. Да и тепло Стелла пропускала с разбором, чтобы не обгореть. На высоких скулах явственно проступал румянец — как говорится, «кровь с молоком».
В кои-то веки они сумели выбраться на коралловый остров вчетвером, оставив базу на Артема с Ириной. Тут было безлюдно, как на иной планете, а в пышных джунглях обитали только птицы да звериная мелкота, не особо разнообразная. Зато океанские воды кишели жизнью.
— Утром на меня наехали, — сообщила Ника, плавно поводя попкой из стороны в сторону. Она даже загорать не любила в покое.
— И кто на сей раз?
— Тарелочники. Сперва сели на хвост, затем перекрыли улицу с обеих сторон. Пришлось драпать через дворы.
— Доиграешься, — вздохнул Влад. — И когда повзрослеешь?
Девушка улыбнулась.
— Ведь «хвостов» оказалось два! — объявила она и оглянулась через плечо, будто ожидала их там увидеть. — Вот меня и забрало, как они поладят.
— И?
— На это стоило посмотреть. Понимаешь, меня бросились спасать! — Ника хихикнула. — То есть один «хвост» отсек второй будто ножом.
— Да?
Он заинтересовался.
— Это был Одиночка, вполне вызревший. И он не первый раз за мной следует. По-моему, настроен не свирепо — просто любопытствует.
— Так подпусти к телу. Зачем подвергать лишнему риску?
— Я контролировала ситуацию, — возразила Ника, как и всегда, чуть-чуть самонадеянная. — Но он и сам управился. По всему видать, мужчинка основательный.
— Что-нибудь еще?
— Мне не понравился вожак. Это был Шейнин — помнишь? В его фоне слышалось эдакое… Акула, — вдруг сказала она, не меняя тона.
— Что?
— Вон, — Ника указала в сторону лагуны. — Похоже, тигровая.
Оттолкнувшись рукой, она распрямилась. А следом поднялся и Влад, всматриваясь в новый персонаж.
От входа в залив надвигался темный плавник, взрезая гладь, а в кристальной воде отчетливо проглядывала вся туша. Экземпляр подвернулся солидный, метров на шесть, — из тех, что перекусывают людей пополам. При десятке зубных рядов и прикусе в пару тысяч атмосфер это не трудно.
Стас уже заметил акулу и тотчас повернул ей навстречу, с каждой секундой наращивая скорость, — вот тоже ребенок! Теперь он смахивал на торпеду, наконец обретшую цель.
А акула неслась к нему с не меньшей устремленностью. То ли она впала в «пищевое безумие», то ли отвыкла стеречься, но обычной осмотрительности не выказала. Наплевав на предписанные круги, гостья сразу ринулась в атаку.
И тут же Стас взмыл в воздух, по дельфиньи оттолкнувшись ластами. Траекторию он рассчитал до сантиметра, и когда приводнился, ловко извернувшись в полете, оказался у хищницы на спине. Стиснув ее корпус ногами, Стас одной рукой вцепился в плавник и издал победный клич, приглашающе махая друзьям.
Ника вскочила, как и всегда, готовая подписаться на любую шалость, но Влад предостерег:
— Не стоит. У Стаса кожа дубленная, а вот ты обдерешь весь загар. Это же не дельфин!
Девушка скривилась, представив, какова акулья шкура на ощупь, и вновь опустилась на четвереньки, подперев лицо ладонями. Заложив руки за голову, Стелла тоже созерцала нежданное представление, легонько бултыхая ногами, но она на призыв Стаса даже не дернулась. Ей и без того хватало впечатлений.
Совершенно обезумев, тигрица принялась носиться по лагуне, подбадриваемая зычным гиканьем Стаса. Но вскоре ему наскучила забава, и оглушив хищницу коротким разрядом, он без спешки погреб к берегу. Возбужденно посмеиваясь, расселся в воде рядом со Стеллой и несколько раз провел ладонями от колен к паху, заживляя свежие ссадины.
Затонувшая было акула всплыла к поверхности и поплюхала восвояси, вяло ворочая хвостом.
— В следующий раз прихвати седло, — посоветовал Влад. — Что ты устроил ей: лоботомию?
— Не убивать же такую кралю! — откликнулся Стас. — Но прыти это ей убавит и от человечины отобьет охоту… А об чем шла речь, друга мои? — спросил он, доставая со дна и откупоривая бутыль. — Что-то я засек краем уха.
Влад перебросил ему пару бокалов, затем достал из баула еще два и, приняв пущенную Стасом бутылку, наполнил и их тоже. Шампанское — любимый напиток дикарей!
— Да вот, наша папуаска отрыла Одиночку, — сказал он. — И даже проверила в деле.
— Осталось приручить, да?
Стас поднял бокал, разглядывая девушку сквозь пузырящуюся жидкость.
— За победу, — возгласил он и прибавил с нажимом: — За нашу Победу!
— Тьфу на тебя! — рассмеялась Ника, вовсе не похожая на богиню. Скорее на быстроглазую мартышку с шелковой шкуркой.
— И как парень: стоящий?
— Габаритный — тебе под стать. Развитой, кое-чего умеет. И в технике сечет, судя по оснастке. Но
