— Развлекаешься, умник? — спросил богатырь. — Для трепа я как-нибудь после загляну, а сейчас давай о деле.
— Давай, — легко согласился д'Элф. — Чего ты хочешь от нас?
— Сперва скажи: вам опасен горгоний взгляд?
— Мы ж не люди, — пожал плечищами тритон. — К власти относимся без почтения. Но и не богатыри, увы.
— То есть не остолбенеете, но без шока тоже не обойдется, так?
— Наверное. Проверять-то, как понимаешь…
— Но воздействие, видимо, слабеет с расстоянием?
— Вот про это я в книгах не читал, — хмыкнул хозяин. — Хотя, если верить нашим легендам… Пожалуй, что так. И в воде эта зависимость сильней.
— Тогда от вас потребуется одно: посадить Дьявола на цепь, убавить его подвижность.
— Это как? — удивился д'Элф.
— Мы снабдим вас острогами — во множестве. И прочными тросами, коими они будут привязаны к якорям. Главное — понадежней обездвижить чудище, чтоб оно не смогло выползти на берег… и чтобы не задало деру, когда запахнет паленым. С Дьяволом нужно покончить здесь и сейчас, дабы не ждать от него пакостей в будущем.
— Однако ты настроен решительно!.. Богатырям чужды сомнения, да?
— Да какие сомнения, если отступать некуда, — дернул плечом Светлан. — Тут уж от страха никакой пользы. А не получится — что ж…
— Что ж, — повторил д'Элф, скаля зубы. — Задачка вроде по силам. И весело это: жалить Дьявола в зад. Метать остроги я позову соседей — устроим и мы королевскую охоту!.. Девоньки же будут натягивать тросы и крепить якоря. Но если Горгоны не увязнут в сражении по самые уши, то иссекут эти снасти в минуту.
— Уж мы постараемся, — обещал богатырь. — Пока будем живы — вздохнуть не дадим. А остроги, думаю, доставим к завтрашнему полудню. Извини, придется вам нарушить режим.
— Заодно и трезубец пришли, — попросил тритон. — Корона-то у меня есть…
— Лучше подарю тебе вилы, — предложил Светлан. — Будешь ими писать на воде.
Д'Элф вновь загоготал, мотая хвостом так, что нимфы с трудом уворачивались от мощных потоков, а Мишке пришлось укрыться за спиной богатыря, дабы не отнесло к стене.
— Есть еще вопрос, который хотелось бы прояснить, — сказал тот. — По моим сведениям, в ваших владениях имеется проход в иной мир…
— Можно подумать, ты уже победил Дьявола! — тыкнул хозяин. — Подавай тебе все сразу, да?
— Понимаешь, не люблю откладывать. Когда еще представится случай?
И представится ли вообще — следовало бы добавить. Кто знает, что будет с нами через пару дней?
— Проход есть, — подтвердил тритон. — А о прочем поговорим после сражения. Если уж тебя так тянет на тот свет.
— Хотя бы скажи: легко ли туда попасть?
— Запросто, — сказал д'Элф. — Но при двух условиях.
— Ну?
— Если ты умеешь летать. И если тебе не страшен огонь.
— Я тебе кто, саламандра с крыльями? — пожал плечами Светлан.
— А это, мил-человек, уже твои сложности.
ГЛАВА 3
Обратно возвращались в кромешной темени, едва проницаемой даже для богатыря. Хорошо, д'Элф одарил на прощание светящимися камнями — иначе пришлось бы тратить магию. Его любимицы проводили гостей до границы подводного лабиринта, оставаясь такими же улыбчивыми и безмолвными. И покуда они резвились рядом, по сторонам не тянуло глазеть — тем более ничего красивей все равно бы не нашлось. А когда прелестницы повернули назад, Светлан с сожалением проводил взглядом их роскошные хвосты, энергично колышущиеся вверх-вниз.
— Сейчас за ухо цапну, — пригрозила из-за спины Мишка. — Чего пялишься?
Оглянувшись через плечо, он произнес:
— Надо ж, ты еще здесь!.. И как столько выдержала в молчании?
— А я умная, — сообщила кроха. — Знаю, когда лучше не встревать в разговор. Раз на кону дело, с трепотней можно погодить.
— Деловая, ишь!
— Вот ты в мои годы… да?
— Вдобавок язва, — усмехнулся богатырь. — Растет смена нашим пчелкам!
— Да уже, почитай, выросла, — заявила девочка. — Конечно, у меня не такие буфера, как у этих пловчих, но мы ведь птицы, а не рыбы, — нам пышности ни к чему.
— Разве у тебя буфера? — поддел он. — О них же уколоться можно.
Мстительно Мишель вдавила ноготки в его плечи. Затем стукнула пятками по бокам Светлана, точно пришпоривая, и скомандовала:
— Ну, поскакали!
— Поплыли, — согласился он.
По наклонной Светлан устремился к берегу, камнем-фонарем разгоняя мглу, выхватывая из тьмы придонные скалы, одетые в густые водоросли, или стайки рыб, ошалелых от внезапного света. Вода омывала его, точно прохладный поток, пытаясь сорвать дерзкую наездницу, — на всякий случай богатырь придерживал ее за локоток.
— По-твоему, этот хвостатый вправду любит свой табун? — опять заговорила девочка. — Разве можно любить сразу стольких?
— Ну, если сложить его привязанности ко всем нимфам, то уж на одну настоящую любовь, верно, наберется.
— А что такое настоящая любовь?
Светлан усмехнулся: ну и вопросец!
— Ты когда-нибудь видела юбилейный салют? — спросил он в ответ. — Ну, такой, в сравнении с коим меркнут прочие, который затевают раз в столетие… Вот и с любовью так же. Выпадает она немногим, а уж чтобы дважды… Но если любовь настоящая, даже смерть не может разлучить любящих — во как!
— Как вас с Анджеллой, да? — уточнило прямодушное дитя.
— Возможно, — ответил Светлан уклончиво.
То есть на свой счет он не сомневался. Лучшего в его жизни уже не будет — просто не может быть. А что до Анджи… Весь год она вела себя безупречно, сделалась ему родной каждым ноготком, каждой складкой. Столько тепла, доверия, страсти!.. Но, видно, у каждого — свой предел.
— А по-моему, лишь ведьмы могут любить в полную силу, — заявила Мишель. — Ну и богатыри, понятно, — прибавила великодушно. — Другие-то мелко плавают и низко летают. Ни ума нет, ни чувств — одни позывы.
— Господи! — изумился он. — А этого ты у кого набралась?
— А что, разве неправда?
— Есть два вечных тезиса, — сказал Светлан, усмехаясь. — Первая: все бабы — дуры. Вторая: все мужики — козлы. Конечно, в обоих есть резон, но заносить их в истины вряд ли стоит.
— Ну, если они верны хотя бы на девять десятых!..
— Можно ж и переиначить, — заметил он. — Если объявить мужчин кретинами, а женщин стервами, промашка выйдет почти такая же.
