не было видно, увы. А огорчило это Светлана сильнее, чем ожидалось, – выходит, он тоже надеялся.
– Ее нет здесь, – счел нужным известить титан. – Зря пришел.
Злорадства в его голосе не звучало – он был выше подобных чувств… что неудивительно при таком росте.
– Но ведь была? – тотчас ухватился богатырь. – Слушай, верни ребенка – не будь скотиной. По- доброму прошу.
Теперь он кинул взгляд за спину, проверяя мелькнувшую мысль. Действительно, на плоской морде дредноута, зависшего у входа в зал, изваянием застыла Агра, наставив темные глаза на исполина. А через них бывшего супруга лицезрела Праматерь, возможно, до сих пор имевшая на него влияние. Или тут свои счеты?
– Вернуть? – опять покривил губы титан. – Разве ты родич ей?
– Таки да, – ответил богатырь. – Пусть не по крови. А это важно?
– Нет, – сказал Аид. – У нее иное назначение.
– И кто ж так решил?
– Я, – молвил титан.
Удивил, ха!
– Уже и с детьми воюешь? – спросил Светлан. – Впрочем, тебе без разницы, верно? Если изводить врагов, то под корень.
На это исполин ничего не сказал – что тоже не удивляло. Раз уж за столько тысячелетий не нашлось доводов, способных его пошатнуть…
– А знаешь, что Уля – наполовину эльфка? – все же забросил удочку богатырь. – Или тебя это не колышет?
– На четверть, – произнес Аид.
Надо ж, какая осведомленность!..
– А если б была половина? – осведомился Светлан. – Или эльфы для тебя тоже враги? Похоже, ты так увлекся процессом, что готов воевать с собственными чадами.
Собственно, почему нет? Для бессмертных дети значимы вовсе не так, как для людей, а если начинают слишком о себе мнить, им можно и укорот сделать – вплоть до полного устранения. Так что русским царям было с кого брать пример.
– Не потому ли тебя выставили из родной пещеры, что ты нацелился пожрать деток? – добавил богатырь. – Похоже, ты был хреновым папой.
– Я сам ушел, – объявил титан, наверняка так и думая.
– А что, тебя очень уговаривали вернуться?
Краем глаза Светлан следил, как подскакавшая к алтарю Зеля, соскочив на темный уступ, что-то поправляет в сложной конструкции жертвенника, действуя проворно и деловито, будто знала все не хуже жрецов. Оставленный без призора Зодиар покорно ждал хозяйку, застыв в храмового истукана.
– Да этот дядя – маньяк! – встряла в разговор Мишка. – Наверно, при Большой Драке ему зашибли котел – вот и поехала крыша. Будь вокруг свои, беднягу давно б упекли в психушку, а здесь он – бог. Вот только поклоняется ему всякая мразь.
– Вы – чужие здесь, – вновь загремел колосс, порождая трепет в человечьей плоти. – Вам нет места на этой земле.
Особенно забавно это прозвучало тут, за километры от поверхности. Вот если бы Аид вещал из какой-нибудь пещеры, можно было б вообразить, будто говорит планета.
– Опять завел, надо же, – подивилась ведьма. – А гоблины ему, выходит, свои. И людоеды – такие душки!
– Надеешься втемяшить что-то?
– Вот еще, – пожала она плечами. – С идейными лучше не связываться.
– Лучше не лучше, а приходится, – сказал богатырь. – И как нам его расколоть? Пока лишь лозунгами потчует.
– Может, затем и ждал, чтоб высказать в лицо? – хмыкнула девочка. – Рассчитывал: мы смутимся и тут же начнем собирать манатки, освобождая хибары… собственно, для кого?
– Так далеко он не заглядывает, – ответил Светлан. – Ростом не вышел.
– К тому ж глаза на затылке, – подхватила ведьма. – Эдакий уродец!..
Вот интересно: насколько титаны обидчивы? Вроде большие ребята, а опыта у каждого хватит на страну. Но это ж не значит, что они взрослые?
– Вы – плесень на лике Геи! – заговорил Аид, обрушивая на гостей новый обвал. – Без вас она станет чище.
– Заплесневела старушка, что поделать, – откликнулась Мишка. – А может, ей и требовался пенициллин? Еще неизвестно, кто ее напрягал сильней.
– Да он и за Гею знает лучше, – сказал богатырь. – Наш малец готов за всех решать, а в этой войне увяз по уши.
Как бы и самим не увязнуть – в болтовне, прибавил мысленно. Не пора ли сворачивать на магистраль? Времени-то – всего ничего.
– Прямо воин-освободитель, – поддакнула ведьма. – С мечом и в плаще. Вот только девоньку куда-то заныкал. Случаем, ты не извращенец, дядя?
– Он выше этого, – сказал Светлан. – Вернее, смотрит на вещи так широко, что за его нормы трудно выпасть. К тому ж привык загребать чужими руками. То наложит заклятие на подростка, дабы люди шибче долбали по его же отпрыскам, а вражда не стихала. То подкупит близких к королю вельмож, стремясь сменить на такого, при ком мечи будут ржаветь от крови. А уж ребенка ему выкрасть – что высморкаться.
– Титан тоже мне, – фыркнула Мишка. – И на чью мельницу льешь? Может, тебя людоеды наняли?
Исполин поглядел на нее с сомнением, будто прикидывал, не прихлопнуть ли эту кусачую пчелу. Но, видно, что-то удерживало его от прямой агрессии – какой-нибудь запрет, наложенный другими или даже собой.
– Это я нанимаю, – пророкотал он неохотно.
– К примеру, Ноя? – ухватился богатырь. – Боишься, значит?
– Тебя? – усмехнулся колосс. – Ты мешаешь мне.
– А уж ты мне как!.. Но я не подсылаю убийц. – И, чуть помедлив, спросил: – Может, нам выяснить отношения без посредников? Знаешь, что такое дуэль?
– Эй, эй, – прошептала ведьма. – Не зарывайся.
Теперь Аид навел свои прожекторы на Светлана. С минуту помолчав, сообщил:
– Меня нельзя убить.
– Этим и пользуешься?
– Нет, – ответил титан. – Это меня держит.
– Но не настолько, чтобы не бил исподтишка. Чего ты добиваешься, пережиток? Ну допустим, изведешь людей. А кто их заменит: людоеды? То есть я имею в виду чистокровных.
– Охотники – орудие, – молвил Аид. – Не станет корма – они тоже сгинут.
– Ну помечтай, помечтай… А лучше приглядись к ним внимательней. Эти ребята прогрессируют, черпая разумение через пищу. И прежде чем той не станет, они найдут ей замену. А кто к людям ближе: эльфы, гоблины, великаны? Ведь и тебя могут пустить на корм, даром что бессмертный. У Охотников одно назначение: жрать – и они не затормозят, пока не слопают всех сапиенсов. Этого и добиваешься: полного излечения Геи от разумной жизни?
– Теперь ты пытаешься его образумить, – заметила Мишка. – Пробегом – по бездорожью, да? А логикой – по мании.
– Рефлекс, – пояснил Светлан. – Видишь верзилу – думаешь: взрослый. А он – дитя дитем.
– Вот только игрушки у него шибко опасные…
– Меня ничто не задержит, – объявил колосс. – Что нового можешь ты изречь? Мне ведомо больше, чем всему вашему племени.