Позапрошлогодний роман с дочерью Старого Лиса – Гийома де Ронсара развалил бы начисто любую семью, только не семью Роба Арчера. Лин дралась за мужа как пантера. Да и самому ему, как говорится, чертей дала. Все было – и ночевал Роб в своих берлогах на Глухих Заимках и пил фантастически, но дела Общины даже тогда оставались для него главным занятием. Этот, вроде заглохший роман, плюс факт переписки с членом баронской семьи стоил бы поста, да и членства в Общине кому угодно, но Робу он только прибавил популярности, причем, как ни странно, среди как мужской, так и женской части Общины, по принципу «Знай наших!»
– Надежный он человек, – Лин выпрямилась и отвернулась к окну, – только не может сейчас показаться почему-то… Сердце чувствует – жив. Ты же видишь, Ларри – я держусь… Хотя и реву ночами – глянь как, физиономия опухла…
Ларри пробормотал что-то о том, что слезы Лин не портят и ей еще придется от ухажеров отбиваться, причем тут же прикусил язык.
– Попробуй кто ко мне сунуться, пока жив Роб! – глаза Лин, цвета вереска, вдруг потемнели и метнули молнии.
Яичница окончательно стала поперек горла Помощнику, и он отодвинул почти нетронутую тарелку. На его счастье на кухню, где делилась с ним своими горестями подруга жизни Роба, влетел Арчер-младший, запыхавшийся и голодный. Он и не дал остыть глазунье.
– Надо мыть руки, когда садишься за стол, Финни, – резко сказала Лин. – И твой отец всегда хоть три секунды тратил на молитву, перед тем, как схватиться за ложку. И гость у нас – поздоровайся!
– Привет, Ларри, – торопливо сказал Финни. – Я мыл, честное слово, мам. Ух ты! – Последнее относилось к куску породы с торчащими из него во все стороны, острыми как иглы, иссиня-черными кристаллами антимонита, который протянул ему Ларри.
– Словно ежик, – добавил он, поворачивая в руках подарок.
– Это тебе от Флери – его напарник в Южной Штольне раскопал… Хотя пора тебе уже что посерьезнее приносить из Подземного… Растешь как на дрожжах. Уж и забыл сколько тебе – надо же, а ведь сам тебя, можно сказать крестил, еще в Первую, в Храмовом Зале…
– Шестнадцать через месяц…
– Вот тогда и пойдем туда – примешь второе крещение – Старателя.
– Ох, Ларри – не стоит нам, дневному народу, в подземный ваш сумрак лезть… – Лин зябко и совершенно искренне поежилась, – Роб, вот и зачудил после книг твоих… И с тех пор, как в Лабиринт стал наведываться. Я с тех пор по ночам плохо сплю. А когда с утра этот бродяга наведался, так как-то Подземным от него и повеяло…
– Какой бродяга? Ты мне ничего не говорила, Лин…
– Да, наверно, из заимковых друзей Роба. Знаешь эту манеру – у тех из старателей, что постарее да победнее – капюшон на голову накинут, так, что лица не видать – мрак один… Порасспросил о Робе, да и ушел как приходил – с черного хода. Про то где Роб и как – еще меньше меня, видно, знает… Так что – о чем же здесь рассказывать…
Некоторое время Ларри переваривал эту информацию. Потом повернулся к Финни.
– Ладно, а в школу мы ходить собираемся? Начало года, а ты шатаешься невесть где…
– В отца пошел, – вставила Лин. – Посидел бы дома в такое время.
– Дядя Ларри, я – последний раз!.. Очень надо было…
– Последний, так последний, – Ларри встал и откашлялся. – Вот что – при таких делах, какие пошли, будь добр – из школы – домой, из дома – в школу. И так, пока дядя Ларри не даст отбой. Я с вашего терминала звякну, он у вас на кодированном канале, Лин, и уж пойду…
– Слушай, Кон, – сказал он в трубку. – Пришли человека на смену лейтенанту Лоусон. И распорядись, чтобы на Космотерминале пошибче суетились с подготовкой к приему челнока со Станции. Теперь слушай внимательно: в восемнадцать ноль-ноль, после отчаливания, свяжись с челноком и заверни его на военную посадочную полосу…
– На Сухом Озере?
– А где же еще? Потом, при полном параде отбываешь со мной в сторону Терминала и, в восемнадцать сорок – круто разворачиваемся и следуем на Сухое. Пусть господа бароны немного удивятся… Я уже отдал распоряжения людям на Сухом, но ты проконтролируй… А лучше, направь туда человека – но только без лишнего шума…
– Все ясно. Будет исполнено, Помощник. Вот еще… Слушай, там у вас, в Лесном – все и впрямь гладко прошло?
– Куда уж глаже – Наместника – напополам, убийца скрылся…
– Я не про то… В смысле – с Магистром не поцапались? А то у меня тут сидит Супи, ждет дальнейших указаний, и морда у него вся в бинтах…
Ларри слегка опешил.
– Я-то его в целости и сохранности оставил. Пусть уж он сам тебе доложит, какому он там черту под хвост заглядывал…
– Да молчит он, как у Магистра на допросе…
– Значит есть о чем. Отойдет – скажет. Не надоедай человеку.
Закончив разговор, Ларри тепло кивнул Лин, хлопнул по плечу Финни и спустился с крыльца.
– Сержант Лоусон! – строго окликнул он.
– А?! – отозвалась Невада.
– Почему черный-то ход не контролируешь? Тут какие-то бродяги, оказывается, шляются…
– То есть как – не контролирую? Там у меня камера выставлена. Точно по инструкции, – Невада кивнула на пристроенный в развилке небольшого деревца монитор, на экране которого исправно светилось изображение задней стены дома Большого Шерифа. – Утром был мусорщик на драндулете, но в дом не заходил. И все.
У Ларри не было ни малейшего желания пререкаться с заковыристой подчиненной и он молча залез в глайдер и тронулся к Ратуше. Странное чувство какой-то незаконченности состоявшегося разговора досаждало ему. И только остановив глайдер у служебного входа, он вдруг сообразил:
«Господи, да парень, ей-Богу, ни разу не спросил меня о судьбе своего отца!..»
– Мы садимся на резервной полосе, – доложил пилот. – Поэтому торможение начинаем немного раньше. Пристегните ремни и зафиксируйте спинку сиденья.
– Все о'кей, – отозвался Кай. – Там приняли мои радиограммы?
– Да. Приготовьтесь.
Снова неуловимое ощущение, что он возвращается на Землю, посетило Следователя. Облака серебристым морем простерлись на адской глубине внизу. Конус пламени затрепетал вокруг носового отсека, скрывая величественную панораму Планеты. Тяжесть залила тело. Время замедлило свой бег. Казалось, что он смотрит не в иллюминатор, а в рябящий помехами экран неисправного телевизора. На какое-то время стекло изменило свой цвет, стало матово-черным – челнок проходил температурный барьер. Затем иллюминаторам снова вернулась прозрачность. И через быстро истекшую вечность, вынырнула снизу аспидно-черная поверхность посадочной полосы и – в тучах мчащейся пыли, вдали – силуэты безнадежно скачущих вслед всадников. Тряхнуло. Пейзаж за окном завершил свой бег. Посадка была завершена.
Оркестра, слава Богу, не было. Как и почетного караула. Только цепочка солдат, замерших с напряженными лицами вдоль невидимой линии по которой, глотая поднятую при посадке пыль, поспешно шел навстречу Каю коренастый седой крепыш, в сопровождении кучки озабоченных, чем-то друг на друга похожих господ.
Всю обедню попортила настигшая их, все-таки кавалькада, вынырнувшая из пыльной тучи и на скаку обогнувшая растерявшийся караул. Возглавлявший четверку всадников, Младший Рыцарь, продемонстрировав чудо вольтижировки, осадил коня в считанных сантиметрах от слегка опешившего Следователя и изысканным жестом протянул ему смахивающий на бандероль пакет. Кай не успел еще протянуть за посланием руку, как нахально выскочившая из группы встречающих девчонка перехватила свиток и тут же отступила в сторону шагов на пять. Всадники отсалютовали и, развернувшись, стремительно умчались в дрожащее над степью марево.
