определенную и часто весьма прагматичную цель.
— Рэнди, это не то.
— Что «не то»?
— Я над ним не смеялся.
— Уверен? — Вот теперь карие глаза растерянно мигнули.
— Не улыбнулся ни разу сегодня с утра. В его сторону, в смысле. Неужели ЭТО тоже могло его… э-э-э, расстроить?
Доусон пожал плечами, поднимаясь:
— Тебе виднее.
— Ох, парни, тут такое странное дело… — Джей снова вернулся к нам, на сей раз вооруженный папкой с копиями опросных протоколов.
— Что там еще? — поморщился я, трогая свой висок.
— Ну, в общем, так! — Паркер спикировал на банкетку рядом со мной. — Нелепая какая-то ситуация.
— И ты еще удивляешься? Забыл, кто в ней принимал участие?
— Да помню, помню! — Джей махнул листками. — Именно что принимал! Вот, погляди, что народ говорит: по словам обеих свидетельниц выходит, что Морган не просто вывалился из машины навстречу грабителям, он еще и помог им. В частности, разбил во-о-он тот выставочный столик, в чем уже убедились ребята из лаборатории. А потом… Вот это у меня в голове и вовсе не укладывается… Потом он помог им угнать машину и скрыться с места преступления.
— У меня в голове сейчас тоже не особо что можно уложить… А он точно помогал? Наверное, его все-таки заставили?
— Нет, свидетельницы утверждают, что он сам распахнул дверь машины, как бы приглашая грабителей за собой, — обескураженно перечитал показания Джей.
Ага, причем дверь МОЕЙ машины. Щедрость за чужой счет, как говорится… Но теперь я совсем ничего не понимаю!
— Получается, что не его взяли в заложники, а он… добровольно стал сообщником неизвестно кого?
— Получается так, — виновато развел руками Паркер.
Слов на языке накопилось много, причем половина тех, которые не стоит произносить не только при дамах, а просто — вслух, но я решил поберечь силы и вместо пламенной речи протянул Джею исковое заявление месье Клода. Светлые очи Джея полезли на лоб, Доусон скорбно воздел свои карие глаза к небу. То есть к потолку.
— Все думают то же, что и я? Это идиотизм, уже иметь на руках одно обвинение, от которого будет не так просто отбрехаться, и тут же валить на себя второе!
— Это Морган, и этим все сказано, — выразил наше общее настроение Доусон.
— Он что, в самом деле сошел с ума?
В ответ оба только развели руками. Хотя именно помутнение рассудка могло бы спасти моего напарника. Скажем так, на почве нервного перенапряжения от длительной бессменной работы и на фоне исключительной скупости непосредственного начальника на отгулы и больничные…
— О, отдел в полном сборе! Хоть прямо сейчас проводи выездное собрание!
Интересно, эта женщина когда-нибудь теряет самообладание? Нет, не так: имеется ли у полковника фон Хайст в арсенале поведенческих реакций хоть что-нибудь, отличное от деловито-насмешливого выражения лица и стальной твердости в голосе?
— Как сейчас помню, отпускала я развеяться только одну пару своих птенчиков, — многозначительно заметила Барбара. — А тут весь выводок перышки чистит.
— Не весь, — с нажимом сказал я.
Полковник спустила свои любимые очки на кончик носа:
— А что, разве кого-то не хватает?
Или это глубочайшее презрение к отдельным представителям семьи, или…
Она не стала далее напрягать мои соображательные способности:
— Доусон, Паркер! Получили свой экземпляр отчета с места преступления? Дуйте в отдел. Без разговоров! А я немного побуду с капитаном Сэна.
Любопытно, но вместе со второй «сладкой парочкой» Отдела Специальных Операций ювелирный салон покинули и почти все остальные, трудившиеся над сбором улик и прочими обыденными вещами, всегда сопровождающими осмотр того клочка пространства, где что-то вдруг пошло не так. Только в глубине зала еще оставались фотографы и, кажется, страховой агент, подсчитывающий ущерб, как минимум на две трети нанесенный торговому предприятию моим напарником.
— Они нам не помешают, — проследив направление моего взгляда, уверила начальница.
Любопытно было бы взглянуть, если бы они попробовали это сделать! Тогда, боюсь, трупы в данном деле об ограблении появились бы незамедлительно.
— А что, разве есть чему мешать?
Нет, я не хотел дразнить Барбару. Так… получилось. Правда, она, что неудивительно, осталась той же кевларовой леди, какой и была. Только задумчиво отметила:
— Старших нужно уважать больше, капитан Сэна. Особенно старших по званию.
О, сейчас последует лекция про общечеловеческие ценности? Хватит, наслушался! Мне совсем скоро как раз придется долго и упорно уважать родственника, которого я в глаза никогда не видел. И видеть пока не хочу. Что характерно, никого, кроме…
— Его уже нашли?
— О ком вы так трогательно беспокоитесь, капитан?
Черствая как сухарь. Стерва. Неужели ее ни на одно мгновение не озаботила судьба племянника?
— Вы прекрасно знаете, мэм.
— А! Ясно.
Она поковыряла носком туфельки стеклянное крошево, присела на банкетку рядом со мной, цапнула одну из блестяшек и покатала по своей ладони.
— Да, долго просеивать придется…
— Где Морган?
Ни ответа ни привета. Я, конечно, понимаю, что лучшие друзья девушки — это бриллианты, но, во- первых, передо мной отнюдь не девушка, а во-вторых, друзей у нее, похоже, не может быть по определению.
— Где в данный момент находится капитан Кейн? Вы знаете? И вообще, кто-нибудь знает?!
— Думаю, да. Один человек — точно. И когда встретимся, я непременно передам ему ваш вопрос.
Какое элегантное хамство! Впрочем, поправка: начальник никогда не хамит. Начальник изрекает ценные указания и объективные характеристики.
— Мне не смешно, мэм.
— Полагаю, что да, капитан. У вас явное сотрясение мозга. И это не так уж плохо: пусть лучше трясется то, что есть, чем то, чего нет.
Она пришла сюда, чтобы вдобавок к травме порадовать меня оскорблениями? Вот уж истинно, яблочко от яблони… Если не кровное, то родство душ — налицо!
— Полковник! — Я поднялся на ноги и тут же пожалел, что это сделал: голова недовольно закружилась. — Сегодня я стал участником цепи событий, которая вызывает, мягко говоря, недоумение. А в результате мой напарник, который, собственно, и был виновником случившегося, исчез в неизвестном направлении и в весьма сомнительной компании.
— И что именно заставляет вас недоумевать, капитан?
— Я не…
Стоп. Если я сейчас произнесу ЭТИ слова, можно будет вешаться прямо здесь. Да хоть бы и в туалете. Какие слова? «Не понимаю»!
