Она конечно же старалась привести свой вид в надлежащее состояние. Ну, как это обычно стараются делать женщины, которым важно не скрыть нечто тайное, а, наоборот, выставить его напоказ. К тому же отсутствие пары пуговиц на блузке просто кричало во весь голос о событиях, только что произошедших между мисс Манчини и ее гостем. Гостя, кстати, нигде не было видно, зато окно было распахнуто настежь. Туда я и отправился недолго думая.
Шансов нагнать нахала было немного, но и не так уж мало, чтобы не попытаться: район достаточно тихий и мирный, чтобы обнаруживалось любое движение, и мне достаточно было в ближайшие несколько секунд добраться до сканера в машине, чтобы…
Она появилась у меня на пути словно из ниоткуда. Возникла в лучших традициях привидения, которым практически и являлась, учитывая наши прежние встречи и расставания. Испуганная, хрупкая, отчаянно нуждающаяся в защите.
— Мисс, вы не видели здесь одного странного человека?
Нет, не об этом я хотел бы поговорить с ней, совсем не об этом!
— Странного?
— Да, полосатого, как тигр.
Бледные щеки зарделись, как кончики бутонов перед самым раскрытием цветков.
— Нет.
Самое странное, она не врала, хотя, судя по тону голоса, за ее словами крылось что-то еще, что-то кроме прямого ответа на прямой вопрос.
— Вам не стоит гулять здесь одной, мисс.
— Я… я не одна. Здесь же есть вы.
Ками, ками, ну чем же я вам так не угодил? Или наоборот?
В вечерних сумерках, едва разгоняемых светом уличных фонарей, нельзя было с уверенностью сказать, какого цвета ее глаза, но одно я видел совершенно ясно. То, что боялся увидеть все эти годы: безграничное доверие. Так смотрят люди, стоящие на краю пропасти и готовые броситься вниз, когда всей душой верят, что там, на самом дне, их подхватят надежные и любящие руки.
— Вы нашли его?
А вот и запыхавшийся Дональд. Что-то тяжеловато он дышит для такой короткой пробежки.
— Нет, видимо, успел сбежать.
— А это кто? — ткнул он пальцем в сторону девочки.
— Просто прохожая. Спрашивала дорогу. Полицию вызвали?
— Адмирал желает вас видеть. Обоих, — бесцветным голосом сообщил один из привратников, появившись за нашими спинами.
— Одну минуту! — Я повернулся к своему милому виденью, но успел ухватить взглядом только размытое пятно силуэта, скрывшееся за углом.
Пришлось возвращаться ни с чем, по дороге проклиная всех, кто прервал настолько щемяще сладкую встречу, и благословляя того, кто ее устроил. В том, что девочка оказалась здесь не без участия индейца, я не сомневался ни мгновения. Как-то они были связаны друг с другом, каким-то необъяснимым, но весьма крепким образом.
Алессандра Манчини по-прежнему находилась в кабинете и немного успела отойти от бурных событий: румянец, разлитый не только по коже лица, но и в ложбинке, наполовину спрятанной за полузастегнутым воротом блузки, слегка убавил свою яркость. Но не настолько, чтобы перестать бесить мистера Недвижимость.
— Я же говорил! Я же говорил! — топал он ногами, описывая круги по кабинету.
Адриано Тоцци взирал на это топотание снисходительно и немного брезгливо, но прерывать истерику не пытался, ведь куда больше его заботило благополучное состояние племянницы, а и слепой сейчас понял бы, что Алессандре… Хорошо, если выразиться вежливо и уклончиво.
— Полиция скоро прибудет, — обратился ко мне адмирал. — И я бы просил вас, детектив, как человека, ранее уже имевшего дело с нашей семьей, пообщаться с ними. Без нашего участия. Это возможно?
— Да. Но мне нужно знать, хотя бы приблизительно, что здесь произошло. По вашей версии, мисс, — уточнил я, поворачиваясь к женщине.
— Мы… разговаривали, — мечтательно улыбнулась Алессандра. — А потом он вдруг схватил что-то со стола и убежал.
Банальная кража?
— Вы можете точно сказать, что он взял?
— Да. — Она даже не посмотрела на стол. — Брегет Наполеона.
Амирал приподнял бровь, но не проронил ни звука, не то что слова.
— Это ценная вещь?
— Бесценная, детектив.
— Насколько?
— Она не застрахована, — пояснил Адриано Тоцци. — Ни одна страховая компания не решилась на это.
— Но тогда…
— Его невозможно продать, — сказала мисс Манчини. — Только если какой-нибудь тайный коллекционер найдется. Или брегет выложат за бесценок на черном рынке, но тогда он всплывет очень быстро, не так ли?
— Вы будете заявлять о пропаже?
— Конечно. Если он будет числиться в розыске, с ним поостерегутся что-нибудь делать. И еще мы объявим награду за возвращение. Да, дядя?
— Объявим, — пообещал адмирал.
— Это окно… — Я подошел поближе, осматривая рамы. — На нем ведь стоит система «Аргус»?
— Разумеется, — подтвердила Алессандра.
— Вор сам его открыл? Если да, то есть шанс, что его биометрика попала в систему.
— Боюсь, это сделала я. Мне показалось, что в кабинете невыносимо душно.
Любопытная ситуация, и полиции в ней точно делать нечего, потому что все происходящее — сугубо личные обстоятельства семьи Тоцци. Но все-таки мне непонятно…
Если это был ее любовник — а упомянутые «разговоры» явно велись без слов — то зачем представлять его еще и грабителем? В отместку за то, что он что-то сделал не так? Влюбленные поссорились и дама желает отомстить своему кавалеру? Что ж, такое бывает. И можно считать, что парню не повезло. Вернее, двоим парням сразу. С индейцем все просто: ляжет на дно, а потом еще, может, и помирится с пылкой и решительной красавицей. А вот что делать Моргану? Ведь получается, он и тут проиграл даже толком не начатый бой?
— Прошу меня простить, ужин все-таки ждет, — поднялся из кресла адмирал. — Если пожелаете, присоединяйтесь, господа.
Его слова все присутствующие в кабинете оставили без вниманий. Алессандра вряд ли нуждалась в приеме пищи, ее воздыхатель, похоже, слышал только охи и вздохи самого себя, а я… Я мучительно подбирал слова, которыми смогу сообщить своему напарнику весьма печальную новость. А заодно прикидывал, какое количество спиртного Морган успеет поглотить к тому моменту, когда сможет успокоиться. И воображаемый ряд бутылок стремительно выстраивался до самого горизонта.
— Сандра, дорогая… Как ты могла?!
— Уберите ваши руки, Дон. Немедленно.
Я обернулся. Мистер Недвижимость яростно сжимал плечи мисс Манчини, нависая над ней стервятником.
— В самом деле уберите руки, мистер Томасон.
— Эта женщина… Она разбила мне…
— К сердцу может добавиться кое-что еще, Дон. Кое-что пониже, — без тени улыбки сказала Алессандра, и это произвело на трусливого блондина большее впечатление, чем слова: он отдернул свои грабли назад.
