Ну, отчасти и на мое тоже. Конечно, опасения тетушки, скорее всего, были слегка преувеличены, как обычно, но все же вполне обоснованны. А мне один черт, где и как отбывать пожизненную семейную каторгу.
— Ничего серьезного, не беспокойся.
— Готов поспорить, в прошлый раз она тоже так говорила. Угадал?
— В прошлый?
— Когда ты устроил цирковое представление у ее кабинета.
— Нет, в тот раз было иначе.
— А как? — Он поудобнее устроился на диване, готовясь слушать.
— Не рассчитывай на долгий рассказ. И не калечь мою подушку, она у меня одна!
— Жадина! — Мне снова скорчили рожу. — Буду калечить, пока не расскажешь все-все-все!
— А что тут рассказывать? Барбара вызвала к себе, изложила суть задания и велела от тебя избавиться. Остальное ты знаешь.
— А про задание можно бы и подробнее!
— Оно простое было, кстати. Изначально. Мне нужно было посмотреть на девочку и оценить ее шансы на будущее. Любое из… А потом… Помочь ей добраться до этого самого будущего.
— И ты преуспел, — мрачно подтвердил Амано. — Вчера это стало ясно как никогда.
— Что-то не так?
— Да все вроде так… — Он сел, расслабляя спину.
— Есть сомнения?
— Дед.
— Что «дед»?
— Его слова о выставлении счета за услугу.
— Нормальные правила ведения бизнеса.
— Как думаешь, что он может попросить взамен?
— Трудно сказать. Я твоего деда практически не…
— Ой, только не ври! Наверняка ведь Барбара тебе пухлое досье на него выложила!
— Не было никакого досье.
— То есть?
— Я правда ничего не знаю о твоем деде. Кроме имени.
— Но тогда выходит, что… — Амано задумчиво скрутил в руках подушку. — Ты пришел за мной, вообще не представляя, с кем собираешься иметь дело?
— Выходит так.
— Ну ты и… — Он что-то пробормотал на своем родном языке.
— Прости, не понял.
— Везучий сукин сын.
Я не был уверен, что оригинал фразы означал именно это, но за неимением точного перевода согласился:
— Есть немного.
— И дурак порядочный! — Подушка полетела в меня.
— А я и не спорю.
Покалечил все-таки. Придется нести в химчистку и слезно просить тамошнюю начальницу привести мою постельную принадлежность в порядок.
— Он ведь мог тебя убить.
— Конечно. Мне об этом прямо было заявлено накануне.
— И ты все равно пошел?
— Приказали, и пошел.
Голубые глаза, глядевшие на меня, опасно сощурились:
— Хочешь сказать, что всего лишь выполнял приказ?
— Ага.
— И тебя совершенно не волновало, что я…
— В компании деда твоей жизни ничего не угрожало. Даже меньше чем ничего.
— А моему душевному здоровью? — всхлипнул капитан Сэна. — Вот я, если бы с тобой что-то случи…
— Так давно же известно: из нас двоих рыцарь в сияющих доспехах — это ты.
— А ты тогда кто?
А кто я? Безотказный исполнитель? Солдат, до которого нисходят только выдачей приказа? Тень, каждый раз послушно исчезающая в солнечных лучах?
— Давай сменим тему. К школе меня подкинешь?
— И не ходи за мной! Вообще можешь смело домой отправляться.
— Задумал опять исчезнуть?
— Задумал немного побыть с дочерью. Наедине!
— Ах, какие мы строгие…
— Амано, я серьезно.
— Да вижу, вижу… Ладно, чего уж там. Ночевать у себя будешь?
— Если до ночи разгребу завалы твоих костюмов и рисовального мусора. Кстати, когда заберешь шмотье?
— Что-то не хочется, — солнечно улыбнулись мне.
Так я и знал. Есть два верных признака, что твоя жизнь перестала принадлежать лишь тебе одному: когда в ванной комнате появляется косметика твоей подруги и когда дом вдруг оказывается завален костюмами твоего…
— Будешь мешать, так и знай — отомщу.
— Да неужели?
— И месть моя будет жестока!
— Ладно-ладно! — Капитан Сэна молитвенно сложил ладони вместе: — Сегодня, так и быть, делай что хочешь. Но завтра…
Я притворился, что кашлянул и поэтому прикрываю рот рукой. Завтра, говоришь? Тебя ждет сюрприз, Амано. Потому что на завтра меня волей Барбары освободят от твоего общества. И умоляю, не делай ничего, чтобы я в конце концов начал искренне радоваться каждому такому «освобождению»!
Примерно на полпути к школьному крыльцу в мою голову постучалась мысль о том, с кем вместе Эд занимается рисованием, и спину обдало холодным потом. Не хватало только встретить инфанту, да еще в компании с Адвентой! Поэтому ноги сами понесли меня с аллеи в сторону, в парк, по уже изученному маршруту. А окно снова оказалось открытым…
Нет, на этот раз я не стал торопиться переступать черту, пусть она и выглядела как подоконник. Ведь сейчас мне не угрожало быть ни застуканным с поличным, ни разоблаченным, ни… Никаким, в общем. Нормальное мое состояние. Привычное и обычное. Правда, чертовски неподходящее для яркой, наполненной событиями жизни, но не все же коту масленица?
А вот смотреть, как она рисует, было одно удовольствие. Заставляющее задуматься, почему эта красивая и, безусловно, талантливая женщина не пошла по стезе профессионального художника, а занялась совершенно обратным. Помощью другим. Да и если вспомнить прочие ее выборы, они тоже со стороны выглядят совершенно не…
— Вы долго будете там стоять, капитан? — спросила Алессандра, не прекращая покрывать лист бумаги карандашными штрихами.
— Наверное, пока не получу официальное приглашение войти.
— В прошлый раз его отсутствие вас не смутило.
— В прошлый раз я был не в себе.
Она отложила рисовальные принадлежности и повернулась на стуле:
— Хотите меня отпугнуть?
