грустно! Вот и закончилось детство…
Соня уныло побрела дальше чистить картошку, кусая губы, чтобы успокоиться, но без толку. Слезы ее капали прямо в кастрюлю с водой.
Когда они ругались, они просто ругались, и у нее еще была какая-то надежда, что они помирятся и все будет как прежде, как когда-то, совместные походы по выставкам, в музеи, на лыжах в маленький и грязный лес, находившийся недалеко от их дома. Но теперь глупо было думать о том, что что-то будет как раньше, потому что ее ждал другой, новый, надломленный мир, в котором не было места теплым мечтам детства, чувству любви и защищенности, которые окружали ее в семье.
Соне захотелось провалиться под землю, исчезнуть. Она задрала рукав своего свитера и резанула руку чуть выше запястья ножом, которым только что чистила картошку и стала, как зачарованная, смотреть на хлещущую в раковину кровь. Потом она сделала еще несколько порезов и все они расцвели красными цветками гибискуса в горячей воде.
— Сонь? — на пороге кухни появилась встревоженная мать и девушка торопливо накрыла раны ладонью и одернула рукав, — ты тут не плачешь?
— Нет, мамочка, — быстро сказала она. Женщина постояла некоторое время, а потом обняла ее со спины и вдруг заметила кровь.
— Я поранилась, — поспешила оправдаться Соня и убежала в ванную, захлопнув дверь. Она отсутствующим взглядом пробежалась по пузырькам, стоящим на полочке, взяла йод, но обрабатывать свои порезы не стала. Она закрыла задвижку на двери и включила воду, а сама осела на пол, спрятала лицо в ладонях и заплакала.
Добро пожаловать во взрослую жизнь, — злобно сказала она себе и с грустью вспомнила чувство, которое возникло у нее на дне рождении у Кеши, где все были пьяными и мерзкими, когда ей захотелось убежать к мамочке с папочкой, лишь бы только не видеть того, во что превратились ее друзья. Бежать больше было некуда, путь назад был отрезан. Теперь только вперед.
Глава восемнадцатая
— Good buy, — улыбнулась Татьяна Георгиевна Маше, которая забрала классный журнал и вышла последней из класса. Коля дожидался этого за дверью, и стоило девушке скрыться из виду, он с видом наигранной неуверенности заглянул в класс.
— Простите, — сказал он, — я не помешаю?
Татьяна Георгиевна, у которой был свободный вопрос, только собралась сходить покурить в учительскую и испуганно спрятала в ящик стола пачку тонких дамских сигарет и любовный роман в цветастой обложке. Она как-то неуверенно кивнула и отвела взгляд темных внимательных глаз.
— Чем могу помочь, Михайлов? — спросила она не очень-то приветливо. Коля сел за парту напротив нее и объяснился.
— Я плохо понял тему. Не могли вы бы мне объяснить? — вежливым и до тошноты ласковым голоском попросил парень.
— Какую тему? — обреченно уточнила Татьяна Георгиевна.
— Вопросительные и отрицательные предложения в простом настоящем времени, — без запинки ответил Коля. Эту фразу он разучил заранее, чтобы она уж точно не вызывала никаких подозрений.
— Что именно тебе не понятно?
Вопрос заставил Колю глубоко задуматься, потому что он был к нему немного не готов. Он был уверен в том, что Татьяна Георгиевна просто начнет повторять ему тему точно также, как она сделала это на уроке для всех.
— Все! — смело заявил он.
— Ох, Михайлов, — молодая женщина тяжело вздохнула, — горе ты мое. Опять весь урок проболтал с Якушевым. Ну, ничего. Главное, что есть желание учиться, — рассудила она, и Коля подхватил про себя. «Главное, что есть желание» — усмехнулся он и ситуация показалась ему очень забавной.
Татьяна Георгиевна встала из-за стола и направилась к доске. Сегодня она была одета в костюм, состоявший из темно-зеленых юбки-карандаша и пиджака, под которым у нее была строгая белая рубашка с черными пуговицами, пуговицы Коле определенно нравились, да и то, как юбка обтягивает ее бедра, особенно, когда она наклоняется, чтобы взять мел. Так и хотелось глупо по мальчишески, шлепнуть ее в это мгновение. Но нет, нужно действовать иначе, если он хочет чего-то добиться.
— Обрати внимание, Михайлов, вспомогательный глагол «to do» на русский язык не переводится, — Коля с умным видом кивал, слушая ее, пока она писала на доске примеры, — вот, посмотри. Do I read much? Здесь будет, не «я делаю читаю много», а «много ли я читаю». Это тебе понятно?
— Да, Татьяна Георгиевна, — улыбаясь, проговорил Коля. На него нагоняли скуку все эти правила, и ему куда больше нравилось наблюдать за женщиной, за тем, как напрягаются мышцы ее худенького плеча и руки, когда она пишет, как бегают жилки в кисти.
— Тогда пойдем дальше. Вспомогательный глагол спрягается, а смысловой нет. В отрицательных предложениях частица «not» ставится между смысловым и вспомогательным. I do not read much. Понял? — Коля снова кивнул. Татьяна Георгиевна чувствовала себя героем, совершающим великое дело, раз ей удалось хоть что-то втолковать невнимательному и ленивому парню. Ей захотелось проверить, что же он усвоил в итоге и тщеславие ее погубило.
— Попробуй написать под мою диктовку простенькие предложения с переводом, — распорядилась она и Коля довольный вышел к доске и взял в руки мел. Все шло по его плану. Он уже представлял себе, как Кеша будет бить стекло в директорском кабинете.
Конечно же, он не смог написать и пары слов, в английском он был совсем плох и Татьяна Георгиевна, чувствуя себя в этом виноватой, стала исправлять его каракули, перечеркивая в них почти все. Когда она стала писать, как должно было быть на самом деле, Коля подошел к ней сзади и обнял одной рукой за талию. Женщина замерла и от испуга даже выронила мел.
— Как же я благодарен вам, что вы тратите на меня свое драгоценное время! — восторженно воскликнул Коля ей прямо в ухо, хотя стоило бы сказать иначе «хватит тратить наше драгоценное время на всякую ерунду». Татьяна Георгиевна часто задышала, она не знала, как вести себя — Коля вел себя ужасно, но при этом говорил ей такие слова, которых она от него никогда не слышала.
— О, Татьяна Георгиевна! — продолжал парень. — Татьяна! — он заставил ее развернуться в своих объятиях и теперь гипнотизировал ее взглядом своих коварных цыганских глаз, подарком от отца, которого он никогда в жизни не видел. Отчество в свидетельстве о рождении у него было написано по имени дедушки. Мать и правда не знала, как зовут его отца, хотя частенько вспоминала ту блистательную ночь, которую они с ним провели, в своем пьяном бреду.
Татьяна Георгиевна почувствовала себя героиней романов вроде того, который лежал у нее в ящике стола, и поняла, что не может противостоять обаянию своего ученика.
— Татьяна… — еще раз повторил Коля и без малейшего сопротивления повалил женщину на парту, торопливо стаскивая с ее шеи темно-красный шейный платок и принимаясь за черненькие пуговицы, — я люблю вас, Татьяна! И уже давно! — ну а что? Для пущей выразительности и приврать можно немного, никто от этого не пострадает. Она все равно уже целиком и полностью в его власти и позволит делать с собой что угодно и плевать, что ему семнадцать и ей двадцать два и она уже успела окончить педагогическое училище. «Для любви это не преграда» — усмехнулся про себя Коля, освобождая женщину от рубашки и пиджака. Давно же ему хотелось посмотреть на ее выразительный бюст, который так и дразнил через тонкую ткань ее блузок. И юбка, да, конечно…
Под выразительный стон Татьяны Георгиевны Коля представил себе Кешу с кирпичом в руках и испепеляющую его взглядом Евгению Олеговну. А что бы она устроила, узнай, каким образом педагоги ее школы помогают ученикам усваивать английский язык!
В любом случае вопросительные и отрицательные предложения в простом настоящем времени Татьяна Георгиевна запомнит надолго и Коля тоже.
