— Старых?
— Новых.
Блондин приподнял левую бровь.
— Новых, говоришь?
— Иди в дом уже, а то совсем замерз! Вон, какое лицо красное…
— Красное?! — Кайрен мгновенно подобрался и азартно прищурился. — Я сейчас тебе покажу, как посылать «по дружбе» неизвестно куда неизвестно кого искать!
Однако, несмотря на высказанную угрозу, дознаватель сначала отправился на кухню, где разложил по столу мешочки с остро пахнущими травами.
Я, чтобы слегка утихомирить страсти, переведя разговор на другую тему, спросил:
— Знахарскую лавку ограбил по дороге?
— Почему ограбил? Попросил, и они сами все дали, — Кайрен осклабился в лучших традициях разбойного люда. Получилось смешно. Я даже хохотнул, но тут же вынужден был схватиться за грудь: все- таки, излишнее напряжение мышц мне пока еще не было дозволено.
— Вот-вот, похихикай еще у меня! Сейчас будешь лекарство пить.
— Какое?
— Которое я приготовлю!
Если кухарскими талантами мой жилец худо-бедно, но обладал, то насчет его способности целительствовать у меня имеются сомнения, и изрядные:
— Знаешь, тебе вовсе не нужно этим заниматься. Я как-нибудь сам поправлюсь.
— Испугался? — Он снова скорчил страшную рожу.
Признаюсь:
— Очень.
— Не бойсь! Травки мне тот парнишка всучил, чернявый, который тебя в лазарете пользовал.
Галчонок? Ему-то что неймется?
— Просил приглядеть, чтобы ты принимал отвар через каждые два часа.
— Вот еще!
Карие глаза сурово потемнели, и пришлось поспешно оправдываться:
— Я в том смысле, что тебе ведь некогда приглядывать, так что…
— А я и не буду.
— Правда?
Рано радовался. Кайрен взял первый по его разумению из мешочков и скучным голосом продолжил:
— Просто возьму с тебя слово, и все. Будешь пить, как миленький.
Не выдерживаю и прыскаю, уже не пытаясь прятать веселье. Блондин удивленно поднимает брови:
— Я сказал что-то смешное?
— Нет. И да. И не только сказал, но и сделал.
— Объясни.
Тон его голоса был на удивление ровным: ни обиженным, ни угрожающим. Именно таким задают вопрос, требующий немедленного ответа.
— Ты трогательно заботлив.
— Это тебя смешит?
— Веселит. Немного. Но должна быть причина… Расскажешь?
Дознаватель ссыпал несколько щепотей желто-бурой трухи в кружку, потом подкинул поленьев в плиту и водрузил на затейливо прорезанный железный лист ковш с водой.
— Будешь смеяться, но…
— Больше не буду.
Он поднял на меня недоумевающий взгляд:
— Я вовсе не сержусь.
— Знаю. Просто… Больновато мне пока смеяться.
— А, ты об этом! Так вот, будешь смеяться, но после того, как я поселился в твоем доме, мои дела пошли в гору.
— Неужели? Вдруг тебе только так кажется?
— Ни в коем разе! — Кайрен взгромоздился на кухонный стол. — Во-первых, то дело в Кенесали: после него вьер стала относиться ко мне лучше, чем раньше.
— Углядела в тебе толк?
— Перестала насмешничать, что неплохо было бы сделать и кое-кому другому, — шутливо огрызнулся дознаватель. — Во-вторых, благодаря тебе я засвидетельствовал свое почтение будущей наследнице престола. А без лишних хлопот обзавестись покровителями — полезное дело, не находишь?
— Кто ж спорит?
— И третье… — Тут он загадочно улыбнулся. — Опять-таки с твоей легкой руки, я, похоже, нашел совершенно замечательную женщину.
И когда успел, спрашивается?
— Вот про третье, пожалуйста, подробнее!
— С превеликой охотой! Ты меня куда отправил, стервец?
Непонимающе хмурюсь:
— В гостевой дом.
— А зачем?
— Посмотреть на состояние одного из постояльцев. С ним что-то случилось?
— С ним как раз ничего, если не считать ухода на одну из четырех сторон еще в последний день Ока.
Ну и новость.
— Он… ушел? Как?
— Своими ногами, — услужливо пояснил Кайрен. — Встал и ушел. Надоело лежать, наверное.
Скорп выздоровел? Но это возможно лишь в одном-единственном случае… Странно.
— Ты разговаривал с хозяином гостевого дома? Что он сказал?
— Честно говоря, мне было немного не до разговоров, потому что… Я, думая, что в той комнате нет никого, кроме, как ты утверждал, крепко спящего человека, разумеется, сразу вошел и… Получил такую затрещину, что невольно прослезился, вспомнив о тяжелой маминой руке. Ох, как она меня учила уму- разуму, кто бы знал!
— Затрещину? От кого?
— От самой прекрасной женщины, которую я когда-либо видел. Она такая… — Дознаватель мечтательно закатил глаза. — Такая горячая! В самый лютый мороз согреешься.
— Поэтому у тебя рожа до сих пор красная? — Догадался я. — И правда, рука у твоей красавицы тяжелая, но это скорее недостаток, чем достоинство.
— Да что рука! У нее такие… такие… — Запас восхищенных слов подошел к концу: остались одни впечатления и чувства, которые помогли Кайрену с помощью жестов описать фигуру неизвестной, занявшей оплаченную мной и отведенную под пребывание скорпа комнату. — И самое замечательное, она вдова!
Теперь понимаю воодушевление блондина: предыдущее любовное похождение завершилось печальным расставанием именно из-за наличия в треугольнике третьей стороны. Мужа. Э, а вода-то вскипела!
Спрашиваю, заливая травяную труху кипятком:
— Ты хоть рецепт помнишь?
— Чего?
