Мэгги только посмотрела на Хэнка, но ничего не сказала.
— Это все из-за меня, — сказала Элси, — мне стало нехорошо, и мы вернулись домой.
— Да, я отвезла ее, мы не нашли тебя, и я попросила машину у Верна, — продолжала Мэгги.
— Но потом мне стало лучше, и мы решили вернуться.
— Да, вы пропустили мороженое, — заметил Хэнк.
— А который час? — спросила Элси. — Я хотела успеть на кофе с пирожным.
— Еще рано. Кофе с пирожным подадут в двенадцать.
Хэнк проводил взглядом Элси, поспешившую в зал, и вновь обратился к Мэгги:
— А теперь ты не хочешь мне все рассказать?
— Не сейчас.
— Почему?
— Я хочу танцевать, и у меня просто нет сил говорить об этом сейчас, да и тебе лучше пока ничего не знать.
— А что произойдет?
— Ты устроишь скандал.
— Ты уверена?
— Поверь мне.
— Я знаю, что здесь замешан Верн, и не только из-за машины. Надо видеть, как он сейчас нажирается в баре, будто завтра конец света.
— Хорошо, обещай, что не устроишь разборку.
— Ладно, обещаю.
— Полгорода охотится за дневником, кто-то дает за него миллион долларов.
— Этот кто-то из Нью-Джерси, у здешних таких денег нет.
— Не уверена, — сказала Мэгги, припомнив умолчание Верна, — завтра будешь проводить расследование.
Глава 9
В машине, по дороге домой, Мэгги сняла туфли и попыталась пошевелить пальцами.
— Они никогда такими не были, — сказала она, — просто не чувствительны.
Хэнк, сидевший за рулем, посмотрел на нее и сказал:
— Ты сама виновата, настаивая, чтобы я танцевал с тобой.
— Я старалась отвлечь тебя от необдуманных действий.
— Я думаю, ты просто хотела, чтоб я держал тебя в объятиях.
Она призналась себе, что в этом есть доля правды, и не так уж часто он наступал ей на ноги. Она даже могла бы отвлечься, если бы весь город не следил за каждым их движением.
— И что ты думаешь о лучших людях Скоджена?
— Я не слишком удивлена: половина мужчин в городе хотят увести мой дневник, а половина женщин — моего мужа. Ирма посоветовала мне на прощание не портить рецепт твоего фирменного яблочного пирога, миссис Фарнсворт чуть ли не угрожала небесными карами, если я… а Клара просто чихнула на мое пирожное.
— У Клары Випл аллергия.
— Нет, она специально!
— Милая, Клара чихает на всех и на все.
— Тогда пусть пользуется носовым платком.
Повернув на дорогу, Хэнк невольно покосился на ноги Мэгги.
— Мне очень жаль, я старался быть осторожнее.
— Это не твоя вина, ты почти не наступал на ноги, просто я уже давно не танцевала и даже отвыкла от туфель.
Навстречу выехали три машины, последняя — Баббы. Тот, высунувшись из окна, крикнул:
— Хэнк, дома все в порядке, мы убедились и даже оставили вам свет на крыльце.
Хэнк затормозил, и Бабба тоже.
— Спасибо за заботу, — сказал Хэнк.
— Я всегда готов сделать тебе приятное.
Глаза у Хэнка загорелись.
— Я знаю… А как насчет завтрака?
— Я думал, что завтраки уже в прошлом.
— Есть хороший повод, — и Хэнк покосился на Мэгги, — ты ведь не против, любимая?
— Только без кровопролития, — сказала она. — Я отказываюсь смотреть Рокки II.
Хэнк пожелал Баббе спокойной ночи и дал газ:
— Я думал, в Нью-Джерси любят смотреть такие фильмы. Сама ты, помнится, лупила мальчишек в Риверсайде?
Она ничего не ответила, так как думала о дневнике. Завтра Хэнк, конечно, узнает у Баббы имя таинственного спонсора этой аферы. Тогда можно будет обратиться к властям, правда, обвинение весьма шаткое: заговор с целью устроить кражу или что-нибудь в этом роде… Не понятно только, почему для этой цели сразу не были наняты профессионалы, за такие-то деньги! Конечно, профессионалы бы не церемонились, дробя коленные чашечки и стреляя всех на своем пути. Да, ей крупно повезло. Непонятно другое, зачем говорить о своих намерениях чуть не всему городу. Ненужная реклама. И она спросила Хэнка:
— Как ты думаешь, зачем понадобилось сообщать о награде за дневник половине города?
— Я не думаю, что об этом кто-то сообщал, разговор, скорей всего, был конфиденциальный, просто тот, кому сказали о миллионе, не держал язык за зубами. Ну и пошло, все решили поправить свои дела за счет дневника.
— Ладно, по крайней мере закрыли дом перед уходом, — сказал Хэнк, подергав входную дверь.
Да, только в Скоджене воры столь любезны: уходя, запирают дверь. Подумать только, и один из них — Бабба, его лучший друг! Видимо, никто не считал здесь преступлением залезть в дом Хэнка и украсть дневник Мэгги. Для них это забава, вроде рыбной ловли, или охоты на птиц. Только чуть поскучней.
Он не мог себе ответить на вопрос, почему так происходит. В этом деле не все ясно. Скодженцы любят родной город. Конечно, жадность — не последнее дело, но одной жадностью тут явно не ограничилось, за этим стояло что-то большее.
Мэгги внимательно смотрела на него, пока он отпирал дом. Наконец он справился с дверью, и они зашли внутрь.
— Интересно, как они проникли в дом, если дверь и ставни были закрыты, мы ведь сами их запирали перед уходом?
— Я заказывал ключи у Мэлвина Нелсона, возможно он сделал еще десяток на продажу.
— Это заставляет меня почувствовать себя еще уверенней. Так кто же здесь не подкупен?
Хэнк подтолкнул ее в темноту прихожей.
— Не бойся, я и Горацио защитим тебя.
Она не нуждалась ни в чьей защите. Просто, подумала Мэгги с предубеждением, это город дегенератов. Результат близкородственного скрещивания. Удивительно, как этого избежал Хэнк — генетически безупречный экземпляр.
— Скажи, эти люди и правда так ужасны, как кажется на первый взгляд?
Он прижал ее к себе.
— Не ужасны, может, немного эксцентричны. Все подобные вещи принимаются здесь как само собой разумеющееся, потому что все обо всех все знают, или им кажется, что знают. Моя репутация такова, что они, по-видимому, считают позволительными такие штучки в отношении меня.
— Что-то вроде око за око, зуб за зуб?
