— Даже Колыбельную?! Или «омолодители»?! — возмутился вполне справедливо Фериоль. — Думай, что говоришь!
— Ну нет! О дворце в Шулпе я не говорил. Даже если мы сами не сможем пользоваться высокотехнологичными медицинскими устройствами, то просто отключим реактор для безопасности — и всех дел-то. Никто его, кроме меня, не запустит повторно. Я имею в виду все, что находится в княжестве Керранги. А вернее, даже не все, потому что атомный молекулятор, бастионы на перевале Отшельников, даже спящих драконов можно не трогать. Они большой роли для остального мира не играют. Но вот кашьюри и все, что с ними связано, следует уничтожить полностью. Ибо как раз эти монстры — основа для кровавого уничтожения рабов и повод для самого рабовладения. Непонятно, зачем создан диспектсор и что это такое, но, раз специально ради него выращивают нетипичные для всего живого мира икринки, его надо также уничтожить. Естественно, и обе дамбы, которые перекрывают проливы Стрела и Змеиный, следует устранить. Морское течение с соленой водой пройдет к океану со стороны Речного пролива, и монстров- людоедов на этой планете не станет.
— Но ты сам говорил, что обе дамбы надо подорвать единовременно, — напомнил жрец. — А это нереально.
— Все можно сделать, достаточно просто иметь обеим группам подрывников часы и рвануть в четко оговоренное время. Хотя по большому счету, в теории, хватит и уничтожения дамбы только в проливе Змеиный. Но лучше все-таки обе ликвидировать. Причем с помощью наших пернатых друзей мы можем это время синхронизировать, отодвинуть или ускорить дополнительно. Одни часы у нас есть, вторые следует выпросить у Розы. — Виктор с досадой скривился: — Эх! Жаль, сразу об этом не додумался.
Додюр вспомнил о другом:
— Интересно, как там наша морская эскадра? Сумеет прорваться через тросы паромов? А если да, то когда доберется до Керранги?
Некоторое время все сидели молча, задумавшись о возможной помощи. Чтец и Мурчачо обязывались посматривать вдоль пролива Змеиный, но так быстро ждать морскую эскадру кораблей, по предварительным расчетам, не стоило. О чем и высказался жрец:
— Скорее всего, если хорошо получится, корабли сюда доберутся послезавтра. А то и вообще на день-два позже.
Менгарец, в противовес товарищу, очень надеялся на адмирала Ньюцигена:
— Этот мореман везде прорвется. Лишь бы весь порох по пути не растратил.
— Чего ты так за свой таинственный порох переживаешь? — удивилась Аристина, знавшая о силе взрывов с помощью пороха лишь по рассказам Додюра. — Если таинственный диспектсор и в самом деле собирает икру монстров, то достаточно уничтожить только дамбу. Монстры и так вымрут, икры не станет, устройство — станет ненужным.
— Может, ты и права, — закивал Менгарец. — Может, так и сделаем… Хотя некоторые особи кашьюри могут и выжить с годами в проливе Стрела. Затем и дамбу при желании противной стороны восстановить можно, даже усилиями здешних архитекторов. Опять проливы станут пресноводными… А там глядишь, и диспектсор возобновит свою деятельность.
— Какую?
— Вот именно! Знать бы назначение, а то, может, и в самом деле не стоит на него распыляться.
На том обсуждения программы закончились. Командир отряда отправил всех спать, после чего мужчины должны были разойтись, притворяясь одинокими гуляками, но подстраховывая друг друга, на дальнейшую разведку. Понятно, что княгиня Вакахан этому воспротивилась:
— Меня хуже других считают? И как бы вы вчера без меня справились?
— Действительно, — заступился за нее Фериоль. — В мешковатом мужском наряде она в толпе почти незаметна. Вдобавок можно ей и усики щегольские наклеить. У меня есть с собой в багаже.
— Запасливый ты наш, — проворчал Виктор, соглашаясь. — Ладно, на том и порешим. Только напарника ей придется поменять. Мало ли что…
В итоге последним решением командира кок остался самым недовольным и долго ворочался на своей кровати, пытаясь уснуть. Несмотря на приятельское, чуть ли не родственное к нему обращение в последнее время со стороны красавицы, Додюр все больше понимал, что добиться искренней любви и взаимности будет практически невозможно. Аристина привыкла играть, пользоваться своей неотразимостью в любом случае и в любой ситуации. Скорее всего, даже пребывание в изуродованном шрамами теле рабыни не отучило роковую женщину от привычек обольщать любого, кто будет представлять собой хоть какой-то интерес. А интерес для нее представляют только сильные мира сего. Следовательно, просто глупо надеяться обычному человеку делать какие-либо попытки к завоеванию сердца самой прекрасной женщины континента. А то и всех континентов. И тем более добиваться ее руки, что Додюр подспудно лелеял в своих самых сокровенных фантазиях.
С другой стороны, как человек последовательный, мужественный и усердный, Додюр не собирался прекращать свои ухаживания и попытки склонить княгиню Вакахан к супружеству. Даже невзирая ни на что, он намеревался сражаться за свою любовь до конца. Вот только самому в такой неравной борьбе можно и не справиться. Ни опыта нет, ни подвигов больших за плечами, ни титулов. Тут впору надеяться только на близких друзей и союзников. Но фериоль и сам посматривает на княгиню и глотает при этом слюнки, так что в этом вопросе жрец скорее останется в стане гипотетических противников. А вот с Монахом Менгарцем следовало поговорить наедине как можно скорее. Если уж он не поможет или не подскажет чего дельного, то шансы завоевать ответное чувство красавицы вообще упадут до нуля.
«Вот только согласится ли Виктор помочь? Кажется, он, кроме своей Розы, больше никого не видит и не помнит. С одной стороны, это хорошо, а то бы он сразу Аристину возле себя уложил, но, с другой стороны, может встретить мою просьбу с полным равнодушием. Но зато если поймет меня и согласится помочь, то уверенности мне это утроит!»
С этими оптимистическими мыслями он и забылся коротким сном.
Глава двадцать девятая
ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ
Аристина в своих предположениях оказалась права. По всему городу начались тщательные поиски похищенной красавицы. Мало того, во всех гостиницах некие серые личности стали выспрашивать: не останавливались ли в них постояльцы родом из баронства Распадского. И путники возблагодарили судьбу, что про них при вселении сделали запись, что они из поселка Журавлинка.
Причем узнали они о всеобщем розыске после случайно подслушанного в холле раздраженного восклицания служащего гостиницы, который обратился к своему коллеге:
— На слово не поверил, ищейка! Сам всю книгу просмотрел, высматривая, нет ли кого из Распадского.
— А из-за чего сыр-бор? — лениво поинтересовался коллега.
— Какую-то баронетту похитили прошедшей ночью. Но мне кажется, она сама сбежала, потому что какой смысл похищать кого-то? Ведь все равно поймают.
Такая уверенность в силах местного сыска и правосудия заставила четверых диверсантов усилить меры предосторожности, максимально для этого изменив свою внешность. К сожалению, все обитатели и гости столицы пользовались только открытыми тогами или одеяниями подобного типа. Каких либо капюшонов, закрывающих голову и часть лица, никто не носил. Тем более и любая полумаска сразу бы вызвала подозрение. Поэтому пришлось прибегать к умению жреца изменять лица подручными средствами.
Сам он превратился в смуглого альбиноса. Додюр стал слишком бледным, но зато светлые волосы стали черными. Виктору вставками расширили челюсти, морщинами состарили кожу на лице, приклеили бородку, и он стал выглядеть, как зажиточный торговец пожилого возраста. Ну а симпатичному молодому пажу, в которого превратилась Аристина, ничего не оставалось, как играть роль подручного при том самом торговце.
