показания, что изучил в монастыре и прочитал все, до чего добрался, и в одной из древних рукописей обнаружил помпезные мемуары старших настоятелей: «…мы всегда готовы предоставить по первому требованию императора семьдесят пар вышколенных и готовых на все служителей красоты». Тогда как в последние годы шли утверждения только о пятидесяти шести парах. Видимо, мемуары не уничтожили по чистой случайности. Так что сам подсчитать можешь, каков расход «рабочего» материала.
— Да-а… выходит, они и в самом деле живут долго. Только вот для чего? Хоть убей меня, но никак не могу понять пристрастие самого кровавого диктатора к никогда не обновляемому гарему. А?
— У меня тут есть некоторые соображения. — Роза скривила личико, но продолжила без всякого стеснения: — Поговаривают, что Гранлео просто физиологически не мог воспринимать других женщин в постели. Вот эти все слухи, факты, домыслы я и пытаюсь сейчас собрать, классифицировать и прояснить. Как и те вопросы, где, кто и когда рожал нового наследника.
— И как люди откликаются на подобные вопросы?
— В последнее время отбоя нет от желающих рассказать самые страшные и великие тайны. Особенно когда разнеслись слухи, что мы хорошо вознаграждаем за сотрудничество. Только вот и вранья прибавилось, приходится дознавателям вести предварительный опрос, а ко мне пропускать лишь действительно самое важное.
Менгарец похлопал в ладоши и от души похвалил:
— Слушай, у тебя все так здорово получается, что ты наверняка в будущем станешь самой великой королевой этой планеты.
— Будет видно… — Она слегка замялась, словно не решаясь о чем-то спросить, а потом вскочила с причитаниями: — Ох! Ведь меня ждут у двери последнего невскрытого объекта. Кстати, тебя уже две поджидают с последними уровнями. Мне там возиться некогда! Пока!
Глядя ей вслед, Виктор непроизвольно вздохнул, на пару минут замер с блаженной улыбкой на губах и, только сконцентрировавшись, заставил себя вернуться к работе. Правда вскоре его немного отвлек и порадовал прибывший для короткого доклада Фериоль. Водрузив на кресло, где совсем недавно восседала принцесса, стопку листков бумаги и несколько свитков, он сам присесть отказался. Еще и обиделся, когда Менгарец его упрекнул в нежелании отдохнуть.
— Я совсем не старый! И чувствую себя превосходно.
— И как коленка?
— Стараюсь забыть ту ночь как кошмарный сон. Хотя Тернадина мне очень не хватает.
— Ну… что сделаешь.
— Слишком я к нему привык, — согласился старик, вспоминая о своем погибшем товарище.
И Виктор постарался как можно скорей перейти к деловым вопросам:
— Как продвигаются зарисовки новых частей лабиринта?
— Отлично! Мне практически уже и помощники не нужны, отпустил всех. Теперь любые ловушки я замечаю издали, почти не присматриваясь. Дальше они все без исключения оказались стандартны и предсказуемы. Вот здесь на листках подробный план каждого пройденного участка. На свитках — общая диспозиция, номерами обозначены те самые участки. Практически все крыло и центр дворца я прошел, и я уже прогуливаюсь по «увеселительной» части. В смотровые щели заглядываю редко, и только для более конкретной привязки к плану. Но вот именно из-за этого у меня и возникли некоторые сомнения.
— Какие именно? — напрягся Виктор, уже примерно догадываясь, о чем сейчас пойдет речь. Не ошибся.
— Порой мне удается подсмотреть сценки слишком фривольного, откровенно бесстыдного содержания. Такое впечатление, что на той половине продолжается непрекращающаяся оргия. Но меня волнует, имею ли я право вообще такое видеть?
— А вам оно мешает в работе?
— Нисколько! В мои годы это даже неинтересно. Просто хотелось бы на всякий случай отмежеваться от огульных обвинений в будущем.
— Все понял. И даю личное разрешение на все наблюдения. Тот факт, что помощники не нужны, тоже положителен. Вам я доверяю полностью. Разве что хочу попросить: если вдруг услышите о готовящемся предательстве — сообщить мне немедленно.
— Обязательно! Это ведь и в моих интересах тоже. Хотя должен признать, что для более полного присмотра за подданными, королю придется усадить в лабиринте никак не меньше сотни шпионов. Да и те могут не справиться.
— Ладно, это уже не наши заботы. Вы только постарайтесь высмотреть все самое интересное. Кстати, что там за разукрашенными дверьми?
— Увы! Пустышка! Только и служит для запуска всей ловушки. Я проверил две, на остальные не стал тратить время.
— Правильно, — похвалил старца Виктор. — Только все равно для моего спокойствия оставляйте у меня в кабинете на столе схему планируемого маршрута.
— И еще чуть не забыл про одну важную деталь. — Диониец замер уже возле самого порога. — Изнутри лабиринта, оказывается, можно наглухо перекрыть все наружные входы в тайники. Причем делать это надо из точек наблюдения. Хитро, удобно и феноменально. Строители этого дворца — действительно великие волшебники.
— Скорей — специалисты своего дела! И никакой магии…
Когда целеустремленный жрец из монастыря Дион умчался обследовать лабиринт дальше, его святость стал в паузах между работой просматривать аккуратно расчерченные листки с хорошо читаемыми пояснениями. И вслух пожалел:
— Если бы еще и в этой найденной тетрадке был такой каллиграфический почерк. Двое суток потерял из-за жутких каракулей! Протуберанец этому грамотею в глотку!
Следующий посетитель Виктора сильно расстроил. Причем возмущенно выкрикивать генерал Тербон начал, еще только входя в аппаратную реактора:
— Ржавчина на их головы! Они даже почесаться не хотят! Такое впечатление, что про военные проблемы ни король, ни все остальные союзники и вспоминать не хотят. А сегодня единственная тема для разговоров — предстоящий очередной концерт. И зачем ты им только дал в пользование этот музыкальный инструмент?
— Честно говоря, не вижу ничего плохого в музыке, — пожал плечами Менгарец. — Во всех мирах прослушивание величайших произведений считается самым приятным и желанным развлечением.
— Да? Чего ты тогда тут торчишь, а не млеешь возле своего фортепьяно?
— Шутишь? Ведь мне некогда.
— Вот и я о том же! Со всех сторон на нас двигаются вражеские войска, а главнокомандующий только и делает, что уединяется с любовницей в спальне, а в остальное время устраивает балы и прочие развлечения. И не понимает, что над армией уже нависла страшная опасность!
Его святость нажал очередные кнопки на консоли и обеспокоенно повернулся к генералу:
— Неужели все настолько серьезно?
— Серьезней не бывает! Нас могут окружить и растоптать словно ленивую гусеницу!
И Тербон вывалил на пришельца ворох информации о ведущихся войнах и концентрации войск Триумвирата на «той» стороне Шлема. Потом высказал с негодованием свое мнение и о возможном вмешательстве в перераспределение результатов побед совсем неизученных сил Второго Щита. О потерянных союзниках пришлось сразу с горечью согласиться:
— Да, можно сказать, что протянутую руку помощи со Второго Щита мы сами от себя с презрением оттолкнули. Такое не забывается и не прощается. Но почему ты так боишься угрозы с севера? Может, вначале Львы Пустыни начнут разборки между собой, а про нас забудут?
— Тут дело не в нас, завоевателях, а скорей в самой Шулпе — символе славы, богатства и процветания. Без завоевания столицы и все остальные притязания Триумвирата могут показаться народу мелкими и незначительными. Да и сокровищ, по мнению обывателей, — здесь неизмеримое количество. Они ведь не знают еще, что основная часть уже вывезена или находится в пути. Вот и будут рваться сюда сломя голову.
— Так почему Гром не шевелится?
