— А если пойти вдоль Снежного моря? И таки напасть на Энормию?
— Невероятно длинный путь. Опять-таки — муравьи. И на нескольких островах среди льдов энормиане имеют почти неприступные башни наблюдения.
— А ты откуда знаешь?
— Чаще стараюсь держать уши открытыми. Уж ты мне поверь на слово.
— Попробую. Но в каком месте будет вторжение?
— Скорей всего, как можно дальше на восток. Исходя из тех усилий, что потратятся на преодоление Топей. Ведь и у нашей армии должны сохраниться бодрость, ярость и боеспособность. И только на какой-то там день вторжения мы сможем чуток поспать.
— Логично. Но куда будет направлен главный удар?
— Тоже трудно предполагать заранее. Опять-таки, подслушанная мною в одном месте ругань даёт основание думать, что мы пройдём все Долины насквозь. И на юге соединимся с летающими союзниками.
— Драконами?!
— С ними… Они-то и начнут отвлекающую агрессию за два дня до нашей атаки.
— М-да! — Золана покрутила с восхищением головой. — А ведь это может отлично сработать. И тогда от сорфитов и таги лишь мокрое место останется!
Невменяемый вспомнил о подземных городах обитателей Сорфитских Долин и в явном сомнении почесал себе висок:
— Как бы от нас хоть что-то осталось. Ведь сорфиты живут в глубоких норах и подземельях, и выкурить их оттуда будет почти невозможно. Даже литанры не помогут.
Девушка опять села на стул и положила свою ладонь на руку Кашада:
— Но ведь наше войско невероятно сильное. А если ударят и с других направлений, то победа будет делом времени.
— Вот только как бы ещё дожить до этой победы.
— Ты боишься? — удивилась Золана.
— Не за себя.
После такого ответа лицо Менсалонийки зарделось от удовольствия, и она ответила как-то многозначительно:
— У меня тоже теперь есть кого оберегать.
Некоторое время Кремон вглядывался в озерки глаз своей подруги и мучился тяжёлыми укорами совести. А потом подумал, и предложил:
— Было бы хорошо, в моменты наивысшей опасности как-то предупреждать друг друга. Особенно на расстоянии.
— Ага, и мне было бы так намного спокойнее. Но как?
— Да запросто. Я ведь могу хоть за месяц прикрепить мишень-заклинание на кого угодно. Кто возле тебя крутится постоянно?
— Больше всех? — девушка возмущённо пожала плечами. — Да этот боров, Мапфри. С очень круглым и заметным издалека личиком. Мы его между собой «Красномордым» называем. Глаз с меня не спускает. Хуже чем тот наивный мальчишка Ксомос Бейт себя ведёт. Мне даже кажется, погибни я в бою, он меня и мёртвую изнасилует.
— Вот к этому красномордому Мапфри я мишень и прицеплю. И если заметишь, что он согнулся от болей в желудке, знай — это у него понос. Или точнее — сигнал от меня: «Спасайся, как можешь!»
— Принято. А я могу на расстоянии в километр лишить координации и зрения двоих, а то и троих особей.
— Помню о таком. Но ведь твой удар действует всего лишь минуту?
— Неважно! Главное если заметишь, что вокруг тебя враги или друзья потеряли зрение, знай — это сигнал от меня. Который, после «весточки» от тебя, будет говорить о моей полной готовности. А во втором случае — о моём предупреждении об опасности для тебя лично.
Кремон довольно закивал головой, впервые успокоено за весь вечер улыбнувшись:
— Тоже принято! Но не пора ли нам отставить нудные разговоры и заняться более приятными сигналами?
— Скажешь тоже! — делано рассердилась Золана. — Не «пора», а «давно пора»!
Часть семнадцатая
Последние репетиции
Для большинства наёмников утро принесло с собой жуткое похмелье. Некоторые вообще умудрились спать только час. И стоять без пошатывания могли лишь с помощью полной концентрации своего сознания. Поэтому на утреннем построении командир полка демонстративно откатился назад и начал свою речь с восклицаний:
— Фу! Ну и перегарище! А на себя вы хоть смотрели в зеркало? Рожи как колобки, опухшие и красные! Позор!
Затем выдержал длительную паузу, что бы стоящие в строю прониклись осознанием вины, и продолжил:
— С этого часа переходим в режим самой интенсивной воинской подготовки. Десятники! Вам приказ: так гонять личный состав, что бы уже к обеду все восстановили свою форму или… Исторгли из себя все ночные излишества. После полудня у нас намечены большие и важные учения. Сотники, ко мне! Остальные, на занятия по выносливости, разойдись!
Кашад Низу сразу же взял своих бойцов в максимальный оборот. Внимательно следя за своей подругой и за подаваемыми ею сигналами. Во время подъёма она озвучила одну неплохую идею и теперь пыталась воплотить её в жизнь. До этого к телу одного из наёмников, который уже давно крутился возле Золаны и не сводил с неё своих маслянистых глаз, десятник во время завтрака прикрепил заклинание- мишень. Подобную магическую метку весьма трудно было заметить. Разве что уж очень опытному Эль- Митолану. Или конкретно зная о наличии чего-либо подобного. Золана, таким образом, придумала как ещё и дополнительно иметь в трудный момент чью-то магическую силу. С её талантами к обольщению ей бы и так любой сделал подобное одолжение, но ведь при наличии существенной причины сделать это будет намного проще.
Поэтому, когда во время короткого отдыха после тяжелейшей полосы препятствий девушка подала знак, Кремон сразу наслал на помеченного Мапфри жуткие боли в желудке. Наёмник присел от неожиданной боли, а глаза его забегали в поисках ближайшего отхожего места. Или что-либо его заменяющего. Находящаяся рядом с ним менсалонийка сочувственно поддержала здоровяка под локоть и предположила:
— Ночные излишества?
— Э-э…, — застонал тот. — Не знаю…
И начал не полусогнутых двигаться к ближайшему зданию. Девушка его не отпускала:
— Постой! Знаю одно безупречное средство. Передавай мне свою энергию! И… раз! Ну что же ты? Сейчас я тебя подлечу. Давай, не робей! И… раз!
На второй раз Мапфри передал то, что требовалось. Вполне резонно рассуждая, что вредить ему сейчас никто не станет. Тот час Золана стала широкими кругами гладить ему по спине ладонью. И вновь давая незаметный сигнал Кремону, который краем глаза наблюдал за сценкой издали. Наказание поносом ещё не перешло в необратимую фазу, поэтому Невменяемый отозвал свой магический удар обратно без всяких последствий для жертвы.
