— Ура! Ура! Наконец-то ты приехал! Как здорово!
За ними стояла пунцовая от радости женщина лет тридцати и терпеливо ожидала, когда и ей достанется часть приветственных объятий. Она первой заметила гостей за спиной хозяина, и лицо сразу озарилось такой тревогой и переживанием, что стало понятно её некоторое особое положение в этом доме. Бадуш тоже немного засмущался, неловко поцеловал женщину в щёчку и стал представлять своих попутчиков. На Кремона не слишком-то обратили внимания, а вот на детей уставились с удивлением. Причём в глазах мальчиков вспыхнула ревность, а в глазах женщины — непонимание пополам с озабоченностью.
Хозяин плотно закрыл за вошедшими дверь, проверил стационарную защиту против проникновения отделённым сознанием и лишь тогда расслабленно рухнул в огромное кресло. Приглашая жестом гостей сделать тоже самое. И тут же восклицая:
— Далица, а что у нас на ужин?!
Женщина пожала плечами:
— Хватит на всех. Со вчера тебя поджидает жареный поросёнок. Осталось его лишь подогреть.
Но уходить из прихожей не собиралась, намереваясь вначале всё выяснить о гостях. Пришлось Бадушу пуститься в краткие пояснения.
— Свед, Гермес! Вот вам новый товарищ на несколько дней. Зовут его Родерик. Прошу любить и жаловать. Для начала немедленно покажите ему его кровать и пусть вымоется с дороги.
Затем кратко описал события, при которых они взяли под свою опеку несчастных сироток. Старался делать это коротко, что бы девочки вновь не впали в депрессию, но всё равно всхлипывания стали наполнять гостиную как наводнение. Причём плакали и девочки и Далица. Но женщина тут же прижала к себе несчастных детей и повела в свою комнату, лишь на ходу многозначительно поведя плечиком в сторону кухни. Чуть раньше них, искоса поглядывая друг на друга, ушли и мальчики.
Бадуш проводил их с тяжёлым вздохом, но тут же вскочил, энергично потёр ладонями и поманил Кремона за собой:
— Что поделаешь, придётся самим немного похозяйничать! Но ведь нам не привыкать, правда? Если мы в лесу с голода не умирали, то уж тут тем более не пропадём! А какая у меня кухня…!
Несколько следующих дней Невменяемый провёл в знакомстве с городом. Шиирнадар, как и любая другая столица имел несколько масок для любого приезжего, зависящих не только от времени суток, но и от района, обстоятельств и толщины кошелька. Местных монет — шлагов — Кремон имел достаточно и разного достоинства, но вот с некоторым сожалением приходилось изучать самые опасные и криминогенные районы. Именно те, в которых по данным Бадуша, чуть ли не в открытую работали вербовщики Ледонии. А сожаление возникало чаще всего из-за необходимости пить самые дешёвые спиртные напитки, подаваемые в местных трактирах. Ведь в последние месяцы Невменяемый пивал только самое лучшее и благородное зелье. Но по легенде выделяться не стоило. Мало того, приходилось намеренно встревать в любые пьянки, оргии и, как следствие оных, в жестокие драки, а то и целые баталии с применением любого холодного оружия. Про огнестрельное оружие в этих местах пока только ходили слухи, да нелепые выдумки.
Как ни странно в Шиирнадаре существовал особый кодекс чести, не позволяющий Эль-Митоланам применять свою боевую магию. И кодекса этого, при всей его нелепости и несуразности, старались придерживаться. Во всех злачных местах висели почерневшие порой от пыли и времени белые платки, способные выявлять применяемую магию, но свой цвет меняли очень редко. В этом случае считалось необходимостью всем скопом уничтожить нарушителя. Что и делалось со странным удовольствием и особой жестокостью. Конечно, в глухих переулках, в мрачных подворотнях и под широкими мостами следовало всегда опасаться магической молнии, но в общественных местах, на виду у свидетелей, такими силами ворочать не осмеливались.
Зато все другие виды и способы жестоких противостояний только поощрялись. Коли, рви, кусай, ломай, руби, выворачивай, ударяй — всё что угодно! Если конечно выучка и здоровье позволяет. И вот возле самых умелых, отчаянных драчунов больше всего и крутились вербовщики. Причем, не особо делая различие между простыми воинами и Эль-Митоланами. Различались лишь суммы в договорах, да количество сразу выдаваемого аванса. Раз в пять, а то и больше. В зависимости от воинского мастерства и магической силы, которую проверяли потом в отдельности. Может, существовали и другие способы попасть на глаза заинтересованных лиц, но на совещании, устроенном в первую же ночь, Бадуш с Кремоном решили идти более простым и логичным путём.
Сам резидент тем временем тоже работал, не покладая рук. Доводя набранную команду яхты до необходимого совершенства и добиваясь слаженной работы в предстоящей операции. Что было довольно- таки нелегко по той причине, что сами матросы ещё ни о чём конкретно не знали. Все детали и основная суть предстоящего мероприятия разрабатывались лишь Эль-Митоланами.
В самом доме жизнь тоже не отличалась спокойствием. И в первую очередь трения возникли среди мальчиков. Вероятно, более сдружившиеся Свед и Гермес, на правах старых обитателей решили показать новичку кто в доме хозяин. Так сказать, решить вопрос о лидерстве, на которое претендовал чуть более крупный и напористый Гермес. Как они там разбирались, и кто первый решил применить силу, Бадуш не стал даже выпытывать. Минут пять он с угрюмым сарказмом рассматривал то огромный фингал под глазом у Родерика и его разорванное ухо, то сразу два бурых пятна под глазами и многочисленные ссадины на лице Гермеса, то расквашенный чуть ли не в лепёшку нос Сведа. И только потом задал короткий вопрос:
— Произошло что-то страшное?
За всех, вполне спокойно и безбоязненно ответил Родерик:
— Заигрались и покатились с лестницы.
Свед с обидой взглянул на Гермеса, и уже было открыл рот, чтобы наябедничать, но два других мальчика так грозно на него взглянули, что он только сделал вид что закашлялся. Прекрасно всё понявший Бадуш почесал свою макушку и философски констатировал:
— Надо будет ковровую дорожку купить для лестницы. Давно собирался. Ну что ж, будем ужинать? Далица! Можем садиться к столу?
— Давно пора, — отозвалась женщина из столовой. — Мы с девочками сидим и только вас ждём.
А вот Кремон, вернувшийся в дом уже при свете дня, поступил по-иному. Видимо, лишняя доза алкоголя в организме пробудила настоятельное чувство кого-то перевоспитать. Он, правда, тоже не ругался, но зато долго и дотошно рассказывал мающимся от нравоучений мальчикам весь вред плохого поведения, нетоварищеских отношений и основные принципы взаимовыручки. В результате, когда через два часа Невменяемый всё-таки выговорился и поддался искушению поспать, ребята вышли на улицу потные и утомлённые. А Свед высказал вслух общее мнение:
— Лучше бы он нас побил!
Но и на этом разногласия в доме не окончились. Ещё через день и Гермес, и Свед оказались с поцарапанными лицами, что явилось печальным результатом их попыток поближе познакомиться с девочками. Помимо этого, теперь и у Сведа под глазом наливался красно-бурый синяк. Здесь уже чувствовалась решительная рука Родерика. Теперь уже выяснением всех обстоятельств занялась лично Далица. Проводя длительные беседы с каждым из пяти детей. Бадушу она лишь потом кратко отчиталась:
— Ничего страшного, просто маленькие жизненные недоразумения.
После этого в доме воцарился мир и спокойствие. Но девочки стали ходить за Родериком, словно два разукрашенных хвоста. Ведь Далица их приодела в самые нарядные одежды. А Сведу и Гермесу ничего не оставалось, как двигаться следом и прилагать все свои старания, что бы их приняли в игры и прочие детские развлечения. Просто потешно было со стороны наблюдать, как круглый сирота Родерик выводит во двор свою свиту из таких же сироток и с умным видом начинает распоряжаться и раздавать роли в предстоящей игре. Причём с каждым днём в их коллектив добавлялся один-два ребёнка из соседних домов. Даже с других островов поиграть приходили. Но самое странное, что и старшие, гораздо более развитые ребята, быстро принимали верховенство Родерика. Взрослые только удивлялись как организационным талантам, так и очевидной изобретательности новоявленного детского лидера.
Естественно, когда для этого было время и возможность понаблюдать за детскими, а порой и частично взрослыми играми. В основном большинство новостей они узнавали от Далицы, которая
