чувствовала, что разговор с командиром Дивизиона не ограничился обсуждением нового задания.
— Он на тебя наезжал?
— Не без того, — не стал скрывать Парадорский. — Упоминал о висящем на мне взыскании. Ну и опять открытым текстом заявил, что про мой провал в операции «Потеря Невода» император не забыл…
— Значит, неспроста! Видать, этот баронет — и в самом деле слишком важная птичка для империи, — сделала выводы Клеопатра. — И сколько тебе раз говорить: не переживай ты так о потере тех древних драгоценностей. Твоей вины там нет. Да, да! Не спорь со мной! — И тут же перешла на деловой тон: — Ну а что там на тебя Хайнек нашептал?
— Ничего.
— Так я и поверила! Да он с меня взгляда не сводит, где бы ни была.
— Ну этого я не видел. Ты в последнее время вообще с моим движением не пересекаешься, — напомнил Танти. — Но можно подумать, что куратору больше делать нечего, как за тобой лично следить.
— А он и не следит, — ответила она несколько иным тоном. — У меня такое впечатление, что он просто… подсматривает.
— Скажешь тоже!
— И скажу! Я ведь женщина и в любом случае чувствую на себе слишком пристальное внимание мужчины.
— Постой, постой. — Тантоитан даже уселся на кровать, стараясь уловить на лице любимой каждый проблеск эмоций. — Ты хочешь сказать, что Хайнек за тобой приударить пытается?
— Да нет, в этом направлении он умело сдерживается. Но вот во всем остальном я его насквозь вижу: неровно дышит — однозначно.
— Ха! Так ведь он же старый! — Казалось, парня не так удивляет сам факт неожиданной симпатии, как древний возраст тайного воздыхателя его невесты.
На что Клеопатра ответила не по годам рассудительно:
— Ну это мы думаем, что он старый, а он-то себя более чем молодым считает. Да и сам рассуди: все наши сложности, наряды и дежурства в разное время сразу становятся понятны и объяснимы. При этом и мы все время не вместе, и за мной подсматривать гораздо легче.
— Хм! — Теперь уже Танти стал хмуриться. — И тебе это подсматривание нравится?
— Нисколечко!
— Все равно, я ему так морду расквашу, что Безразмерный со своими шрамами красавчиком покажется!
— Еще чего! Хочешь неприятностей на нашу голову?
— Ничего. Я так набью, что он и сам не поймет, по какой причине, и по уставу никто не придерется, — рассуждал Парадорский с прищуренными глазами. Но тут же припомнил, что на эту тему говорил Серджио Капочи, и понял, что подает плохой пример своей невесте: — Да и вообще, забудем про этого куратора и не будем больше на него обращать внимания. Служить нам это не мешает, любви нашей — тем более не помеха, а со временем Хайнек и сам поймет, что ему ничего не светит, да и успокоится. Договорились?
Девушка задумалась, признавая очевидность и правоту подобных рассуждений, отвлеклась и уже в следующий момент оказалась схвачена и расцелована. Говорить она начала только спустя некоторое время:
— Тебе не среди военных тасоваться, а среди придворных ловеласов ошиваться.
— Ха! Разве и такие орлы в свите императорской есть?
— Предостаточно. И ты смело можешь стать лидером и душой всей компании придворных.
Им повезло. Час им никто не мешал, и это время Парадорский использовал со всей своей богатой фантазией. И только после того, как его любимая решила поторопить со сбором вещей, с расслабленной ленцой пробормотал:
— Да чего там мне собираться? Да и ты поможешь…
— Ага! А ты мои вещи собирать будешь?
— Значит, так, дорогая, — сменил тон парень, но при этом девушку прижал к себе еще крепче. — Ты знаешь, как я не люблю повторяться, но вынужден у тебя спросить: ты меня хоть чуть-чуть любишь?
— Что за сомнения?
— Ладно, буду твой вопрос считать подтверждением. Значит, ты не захочешь моего наказания в виде гауптвахты?
— Конечно! А что ты опять натворил?
— Дело в том, что меня предупредили на самом высоком уровне: если еще раз моя невеста будет обсуждать приказы или выказывать недовольство ими, то накажут именно меня. Как раз той знаменитой, самой неприятной и холодной гауптвахтой. Так что я тебя умоляю: если ты не хочешь лишнего мучения для меня, веди себя хорошо.
Теперь уже Клеопатра решительно вырвалась из объятий, легла на любимого и постаралась заглянуть в его глаза:
— Признавайся!
— А что тут признаваться. Я было заикнулся о своем недовольстве, ох, как мне досталось!.. Ну а суть: тебя пока оставляют на Кафедре. Причем это распоряжение исходит от некоего человека, занимающего гораздо более высокий пост, чем полковник Капочи. Улавливаешь?
Вместо ответа Клеопатра надолго задумалась, и в итоге взрыва недовольных эмоций так и не последовало. Видимо, предупреждения подействовали как надо, и логика воинской дисциплины все-таки сработала. По крайней мере, Тантоитан именно так подумал, после того как услышал взвешенные, рассудительные вопросы своей обожаемой принцессы:
— Ты ведь будешь раз в неделю, а то и два прилетать на Кафедру в увольнение? Тогда я никому из женщин не разрешаю подселиться в нашу комнату?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Для доставки, связи и транспортировки группе выделили из ангаров Кафедры сразу три малых флаера легкой разведки. Хоть они и назывались малыми, но при желании в каждом из них мог поместиться командир со всем своим отделением. То есть для нужд миссии вполне хватало. Ко всему еще и на месте, которое называлось простым словом «база», имелось два летательных средства, о которых Капочи упомянул отдельно. Это помимо иной вспомогательной техники, на которой и по пустыне можно было промчаться, и в ледовых лабиринтах передвигаться с ветерком. Межпланетный челнок с истребителем разрешалось расконсервировать и использовать только в самом крайнем случае.
Загрузились без показной спешки, распределились самостоятельно, да и вылетели, ни с кем из новых приятелей не прощаясь. Подобное на Кафедре происходило ежедневно и не могло привлечь излишнего внимания. К нужному квадрату тоже летели по весьма замысловатой траектории, призванной хоть немного сбить со следа потенциальных наблюдателей. Все-таки звено из трех флаеров могли и засечь из открытого космоса. Вначале мелькнули на север, потом сдали на восток, потом свернули в юго-западном направлении, везде делая короткие посадки, и только после этого, рассредоточившись широким фронтом, последний отрезок промчались надо льдами строго на запад.
По пути постарались тщательно изучить карты, приложения и описания к ним. Когда-то город, именуемый просто Зимовка, располагался глубоко во льдах. Причем заложили его там по весьма банальной причине во времена бума: иной территории, расположенной к горячему экватору сравнительно близко, у аборигенов выкупить не удалось. А забираться в еще более суровые широты основатели промышленной зоны не возжелали. Предприятий настроили быстро и много, но вот после этого и обрушилась на Зимовку главная напасть. Оказалось, что временами на планете кардинально меняются все воздушные потоки и пассаты. Это уже сейчас известно, что периодичность эта четко прогнозируемая и охватывает срок
