Я выбрался из каюты с третьей попытки.
Потоки воды хлестали в выбитый люк, сбивали с ног. Матросы все были уже наверху. Вцепились в фальшборт, крышки люков, друг в друга. Лица их белыми пятнами светились в темноте, под потоками хлещущего дождя. Когг ощутимо кренило на левый борт – упавшая мачта давала о себе знать, но никому, похоже, не было до этого дела.
Все лихорадочно думали, как спасти свою жизнь, и не прилагали к этому ни малейших усилий.
– Дерьмо!!! – Это Элидор выбрался вслед за мной и сейчас пытался уложить поприличнее свои взъерошенные волосы.
В борт ударила волна. Прокатилась по палубе, унеся с собой отчаянный крик.
Ага. Кто-то не удержался.
Когг начал заваливаться… Ф-флайфет! Какого кракена я стою здесь и размышляю?!
– Элидор! Избавься от мачты!
Очередная волна пронеслась по кораблику.
Уже спускаясь в трюм, я видел, как эльф пинками гнал к левому борту пятерых матросов, вооруженных топорами и тяжелыми палашами. Ну ладно. Этот свое дело знает. Тарсаш молча бился в растяжках, стоя по колено в воде.
Увидев меня, он перестал рваться и отчаянно закричал.
Пронзительно, испуганно, по-детски.
– Сейчас, малыш. Сейчас… – Корабль выпрямился было, но тут же его накренило вновь. На сей раз вправо.
Поцелуй их всех кальмар! Кто там развлекается?
Растяжки лопались со звоном. Мой скакун упал было на бок, но тут же вскочил, визжа от страха. В люк хлынуло соленое, горькое, сбивало с ног; море радостно грохотало, захлебываясь злорадством; между досками обшивки тонкими упругими струями начала бить вода, расширяя щель…
И я понял, что мне эта бодяга осточертела.
Когг, как лежал на борту, так и застыл, удерживаемый морем, превратившимся – по крайней мере вокруг нашего судна – в плотную, упругую поверхность. Вода, что попала в трюм, послушно собравшись в тугой кулак, ударила изнутри, проламывая доски обшивки.
В дыру посыпался мусор, послышался голос Элидора:
– Твоя работа?
Я не был расположен вести длинные, содержательные беседы, потому что резать и рубить крепления, удерживающие груз, и разговаривать одновременно не получается. Тюки с шелком, мешки, ящики, бочки – всю эту кучу барахла я стаскивал в одну более-менее устойчивую груду.
Элидор уселся, свесив ноги в проем. Он, судя по всему, не чувствовал ни малейшего дискомфорта:
– Барахлишко собираешь?
Вылезу – убью гада! Богами клянусь – убью! Сколько уже собираюсь.
Тарсаш вздрагивает всем своим огромным, блестящим от воды телом. Косится на меня. Однако осторожно ступает на сложенный из груза постамент.
– Прыгай, малыш!
Сдавленный вопль Элидора. Мгновенный просверк подков. Дробный гул по покатому борту.
Воистину у меня скакун с вертикальным взлетом.
– Ты что, рехнулся?! Герцог! Принц! Император, твою мать!
Ругательства по нарастающей. Видать, до эльфа моего доходит туго, и по мере осознания он подыскивает мне все более лестные эпитеты.
– Вытащи меня!
– И не подумаю!
– Убью!
– Ну давай. – Он наклоняется над провалом, несколько секунд задумчиво на меня таращится, прикидывая, сколько у меня шансов прикончить его в таком положении. А потом я протягиваю ему топор, и – силенок у мужика хватает, даром что эльф, – монах меня выдергивает на волю.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Когг лежит на море, как на столе. Метров на сто вокруг – тишина и покой. Матросы толпятся на баке, в смысле… Гм… Интересно, как назвать место, где они толпятся, если палуба наполовину под водой, под углом к этой самой воде градусов в восемьдесят? Ничего приличного в голову не приводит.
А Элидор, не долго думая, отдает мне свой седельный мешок, в котором уложены его доспехи, хлопает ободряюще по плечу, мол, ты у нас, Эльрик, здоровый, тебе и тащить. И, как на пляже на родном Айнодоре, топает к стеклянисто застывшим волнам.
Капитана не видно. Не успел выскочить из каюты, бедолага. Он там предавался возлияниям с купцом, примазавшимся к нам до Амфитиона, и навозлиялся.
Не знают люди заповеди: в походе не пить.
Матросы таращатся на нас, как бараны, подойти боятся и не подходить боятся.
– Плот делайте, – советую я, осторожно ведя Тарсаша к воде. – С часок времени у вас есть, а до берега недалеко. Кстати, часть груза цела, если вам интересно.
На когге начинается робкая суета. Выискивается помощник капитана, который берется командовать, а я ступаю на поверхность воды.
Тарсаш проваливается по грудь, обманутый кажущейся твердостью. Барахтается несколько секунд, потом соображает, что не тонет, и успокаивается. Я иду по воде, как по суше. А вот на Элидора меня уже не хватает. Боги свидетели – я не со зла. Меня действительно не хватило. Нет, я не буду говорить, что меня не порадовал вид Его Высочества, рассчитывающего ступить на твердую поверхность и провалившегося по самые уши, но сделал я это не специально.
Выплевывая воду, эльф вынырнул, схватился за гриву коня, и мы пошли – в смысле кто пошел, а кто и поплыл – к берегу. До него и в самом деле было недалеко.
Эзис. Мерад
Омар, развалившись на подушках, смотрел сквозь наложницу, исполняющую танец живота. Меньше всего Омара занимали сейчас прелести юной невольницы. Перед глазами стояла картина разгрома в доме Аль-Апсара. Трупы охранников. И сам «султан» с двумя ножичками для фруктов, торчащими из глазниц.
Омар сразу начал выяснять подробности.
