какую-нибудь опасную ситуацию.
Однако она не позволит Люку повлиять на нее. Она продолжит расследование этой загадки сама.
— Но, дорогая, разве ты не видишь…
— Я могла ошибиться улицей. Я должна разобраться.
— Мне пойти с тобой?
— Нет. Я лучше одна.
Он закрыл дверцу и обошел машину.
— Хорошо.
— Ты, конечно, помог, но ты так торопишься, а одна я могу не спешить. Я хочу доказать тебе, что не страдаю галлюцинациями. В любом случае это лучше, чем возвращаться домой к телефонным шуткам старины Джока.
— Эбби!
— Все будет в порядке, Люк. Не беспокойся обо мне. — Его холодные синие глаза смотрели на нее из машины.
— Как хочешь. Но, пожалуйста, будь осторожна.
Ей пришлось утешаться этой последней заботливой нотой в его голосе.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Канарейка в своей клетке громко запела. Старуха в дешевом розовом атласном кимоно перегнулась через перила. Она поливала каучуковое растение, и с ее лейки еще капала вода.
— Что случилось, малышка? Поругалась со своим приятелем?
— Нет. Мы искали одно место и не смогли найти. Может быть, вы что-нибудь слышали? «Роуз Бэй Косметик Компапи».
— Почему вы не посмотрели в телефонной книге? — спросила женщина.
— Конечно! Как глупо, что мы не подумали об этом.
Странно, почему Люк не подумал о телефонной книге? Это было так очевидно.
— Если вы не прочь подождать, я посмотрю.
— Спасибо. Вы очень любезны.
Все время, пока женщина отсутствовала, канарейка исступленно пела. Солнце припекало, и даже с этого расстояния запах гвоздик доносился совершенно отчетливо.
Без сомнения, ни Люк, ни Лола не верили ни в то, что с ней случилось, ни в то, что «Роуз Бэй Косметик Комиани» существовала. Потому что, если бы они верили, они бы посмотрели в телефонной книге.
— Вот книга, милая, — раздался скрипучий голос с балкона, — или то, что от нее осталось. У вас никогда не было постояльцев? Ну, и не надо, мой вам совет. Никакого уважения. Вот что я вам скажу. Никакого уважения. Подождите, пока я найду очки. Как вы сказали — Роуз Бэй…?
— «Роуз Бэй Косметик Компании», — повторила Эбби автоматически.
— Ка-ки-ко-ком, — седая голова поднялась, — Таких нет, девочка.
— Вы уверены?
— Хотите сами посмотреть?
— Нет. Как вы думаете, могли они не внести свой телефон в книгу?
— Едва ли, если они хотят вести дела. Как же они собираются продавать пудру, лосьоны и все прочее?
— Губную помаду, — сказала Эбби.
— Ах, Боже мой. На вашем месте я бы пошла в любую аптеку и купила себе другую. Нет смысла ссориться с парнем из-за какой-то губной помады.
— Да, — с отчаянием согласилась Эбби.
Она вспомнила, что надо поблагодарить женщину, и удивилась, почему находит таким необычайно грустным соседство каучуковых растений и канарейки па разрушающемся балконе. Просто печально видеть упадок, пусть даже живописный. Седая женщина в своем потрепанном розовом кимоно была частью этих руин.
После часа поисков на близлежащих улицах, заглядываний на все темные лестницы и разглядывания каждой ювелирной лавки она убедилась, что не ошиблась.
Она была также совершенно уверена, что, должно быть, ухватила работников «Роуз Бэй» в последней стадии переезда, побега (должно быть, их разыскивало слишком много кредиторов) и что компания игрушек быстро въехала для прикрытия.
Но тогда зачем лгала эта пухлая милая женщина? Должно быть, она участвовала в заговоре. У нее такие яркие возбужденные глаза. Значит, Лола тоже в заговоре? И Люк? Лола, возможно, так как вообще неизвестно, в чем она может быть замешана. К тому же она совершенно не удивилась, найдя игрушечную компанию в той комнате.
Но, конечно, не Люк! Эбби ожесточенно отвергла эту мысль, даже вспомнив подмигивание той женщины. Или намек на подмигивание. Должно быть, у нее просто нервный тик.
С тоской она поняла, что осталось только одно; вернуться на ту лестницу и снова взглянуть. Может быть, эта женщина доверится ей, когда не будет свидетелей их разговора.
Нелегко было заставить себя сделать это. Эбби с ужасом покинула солнечный свет и вошла в холодный темный дверной проем. Она могла не волноваться, так как зеленая дверь с аккуратной табличкой на верхней площадке была заперта и на этот раз, когда она постучала, изнутри не послышалось ни единого звука.
Она медленно спустилась и вошла в магазин одежды. Та же самая девушка с пустым взглядом, явно ее не вспомнившая, подошла к прилавку.
— Не могли бы вы одолжить мне вашу телефонную книгу, — спросила Эбби.
— Конечно, — девушка достала книгу из-под прилавка и протянула ее Эбби.
Эбби нашла букву «М» и быстро просмотрела названия. Она не особенно удивилась, не найдя игрушечного магазина Р. Б. Митчела. Там было много Митчелов, даже два Р. Б., но ни одного на этой улице, и никто из них не торговал игрушками. Эбби решила, что больше бы удивилась, если бы нашла компанию в телефонной книге. Она была совершенно уверена, что в комнате наверху вчера не было телефона, и хотя мебель можно передвинуть быстро, не так легко с той же скоростью установить телефон.
Она бы с удовольствием заглянула за ту перегородку. Но теперь бесполезно думать об этом.
— Те люди наверху рано уходят па ленч? — спросила она девушку.
— Я не заметила.
— Ваша хозяйка пришла?
— Нет, она звонила, что сегодня весь день будет работать дома. Послушайте, вы сегодня уже заходили сюда?
— Да. И вы были очень любезны.
— Я просто не запоминаю лица, — пробормотала девушка. — Мисс Корт всегда ругает меня за это.
— Как жаль, — сказала Эбби.
Действительно жаль. Потому что теперь бесполезно было спрашивать девушку, видела ли она когда- нибудь мужчину с лицом, как у рыбы.
Вернувшись домой, Эбби обнаружила записку под дверью: «Цветы в гараже».
Расследование в гараже привело ее к цветочной коробке с двумя дюжинами красных гвоздик. На карточке было написано: «Добро пожаловать домой — Люк».
Эбби взлетела по ступенькам к парадной двери и отперла ее.
Она прошла прямо к телефону и набрала номер конторы Люка.
— О, дорогой! Твои цветы. Они божественны.
— Я рад, что ты их получила. Я рад, что ты дома. Ты только что вошла?
— Да. Разве ты не слышишь, как я задыхаюсь? Когда я нашла цветы, я сразу бросилась звонить тебе.
— Глупости! — но его голос звучал довольно, и Эбби сморгнула слезы. — Видишь, и я иногда могу быть заботливым мужем. Мне не следовало оставлять тебя одну сегодня утром. Извини. А потом я волновался за тебя.
— Но, если ты не верил, что мне вчера угрожали, — медленно сказала Эбби, — то почему ты