результаты, пойти к нужным врачам и вернуться с необходимыми письменными рекомендациями. «Никаких устных объяснений. Скажи, что Дана хочет все в письменном виде», – она улыбается, усаживаясь на стул. Всегда старается подробнейше объяснить мне, что необходимо сделать, дать точные указания, деньги на оплату и точные адреса. «Погоди, Меир, пока это легкая работа. Представь себе, какая предстоит нам работа, когда надо будет уже следить за ребенком».
Один раз в день я звоню домой, спрашиваю, чем занимается Рахель, где Ярон и в который час мне вернуться. Рахель время от времени спрашивает, не нужна ли ее помощь: «Я не забываю, что и меня просили быть в этом замешанной, хотя неясно, делали ли это только из уважения». Я же отвечаю, что вовсе неплохо каждому из нас заниматься своим делом.
Ярон просит меня, чтоб хотя бы раз в неделю мы учили вместе главу из Священного Писания. «Ты сам выберешь, отец. Никто лучше тебя не может вникнуть в текст и объяснить. Гемару я всегда изучал сам. Но Священное Писание я эмоционально переживаю только с тобой». Я радуюсь просьбе Ярона. Вероятно, до сегодняшнего дня я вел себя с ним недостаточно внимательно. Я привил ему любовь к Священному Писанию, говорил с ними о чуде этих книг, но, по сути, несколько сбил с толку порядок его жизни. В отношении соблюдения традиций достаточно одного решения, и все в жизни меняется, даже если решение колеблющееся, даже если подобно тонкой нити, значение ее шире всего иного в жизни. И я по каким-то своим причинам предпочел, чтобы Ярон пошел моим путем – относиться к вере со всей серьезностью, но не связывать себя обязанностями в достаточно строгой форме. «Новая традиция, – назвал он этот наш путь в разговоре с Рахелью, – но традиция не может быть новой, она должна быть продолжением чего-то. Но отец, да и ты, мама, полностью сбили меня с толку. Или храним традицию или нет. Тут единственное решение определяет все, пока его не изменяют. От меня вы ожидаете серьезной учебы и такого же отношения к вере и традициям, но сами все время совершаете какие-то странные поступки, считая их, вероятно, чем-то новым». Рахель передала мне сказанное Яроном, но не добавила, какова была ее собственная реакция на это. Быть может, сказала ему, расспросить меня о моей работе и моих отношениях с Даной и Натаном. К моему удивлению, в моменты слабости она направляет его ко мне.
Мы читаем с Яроном начало Книги порока Самуила. Затем я отдыхаю и обсуждаю с Рахель то, чем занимался в течение дня. Она слушает о том. как увеличивается ребенок в животе Даны и моем волнении по этому поводу. Говорю, что был бы гораздо больше доволен, если бы Натан больше вводил меня в дела фирмы. Это не логично, работать только в его доме. Хотелось бы участвовать в развитии его бизнеса. Иногда он спрашивает меня, продвигаюсь ли я в изучении исторического материала, который он передает мне, и напоминает, что мне следует быстрее его освоить, ибо он хочет мне передать целые книги для изучения и комментариев. Мне все же еще не ясно, имеют ли какое-то практическое продолжение его занятия Европой средних веков.
Уход за беременной женщиной, не говоря уже об уходе за будущим ребенком, требует от меня особой чистоты и не менее особой силы. В эти дни не раз я заставляю себя принимать ванну и менять одежду. Случается, что я засыпаю одетым в кресле, сразу же после ужина с Рахелью и Яроном. Потому стараюсь приходить к Дане умытым и, как говорится, хорошо пахнущим. Следует, наверно, попросить Ярона, чтобы напоминал мне принимать ванну сразу же после него. В доме Натана, разумеется, несколько ванных комнат, но мне удобней купаться дома.
Рахель привыкает готовить мне и Ярону одинаковую еду. Бутерброд с сыром и помидором и стакан чая. Все это утром готово для нас. Никогда она меня так не баловала, быть может, потому что успокоилась или больше обо мне беспокоится. Во всяком случае, причина мне не понятна, но на этот раз я и не пытаюсь ее узнать. Не удивлюсь, если она в ближайшее время приготовит мне на утро подходящую одежду. Может, кто-то ей намекнул, что она должна больше обо мне заботиться, или Дана просила ее помочь мне в делах, которые возложены на меня.
О тигре вообще не упоминают. Я боюсь даже спросить о нем, чтобы его не вернули. Еще подумают, что я беспокоюсь о нем, и попросят Хаггая проследить за ним. Но вообще-то трудно, чтобы в доме одновременно была супружеская пара, ребенок в животе женщины, друг семьи, как я, который приходит следить за всем, да еще тигр. Не говоря уже о Генри, который находится в доме днем и ночью. У него сильное тело, говорит он мало, но точно. Я даже подслушал шепот Натана Дане: «Генри силен и красив, как тигр, но приносит больше пользы». Оба рассмеялись и Дана с силой ущипнула щеку Натана.
Я понимаю, что роды приближаются. Прошу Дану освободить меня от необходимости присутствовать при родах. Даже если Натан будет занят каким-либо делом по бизнесу или искусству, прошу не звать меня вместо него. «Не беспокойся, Меир. Мы не заинтересованы, чтобы ты сильно волновался», – говорит Дана, и я успокаиваюсь. Натан иногда звонит мне непонятно почему, в доме он почти со мной не разговаривает, а предпочитает звонить из офиса справиться о состоянии Даны: «Ты отлично разбираешься в этих делах». Спрашивает, достаточно ли у меня денег на расходы, быть может, ожидает, что я подниму вопрос о зарплате, но я не собираюсь этого делать. Рахель считает, что оплата моих дел достаточна: «Ты сейчас делаешь очень важную работу, но оплачивают тебе хорошо, нет у меня претензий к Натану».
Утром звонит Генри и сообщает, что Дана собирается в больницу, и это точно по рассчитанному заранее времени. Впечатляет его иврит «Кто ее сопровождает?» – спрашиваю. «Все в порядке, – отвечает Генри. – Натан вообще не спал эту ночь, он прочел новую брошюру, и теперь ему не трудно сопровождать Дану. Повезло, что мы не приехали сюда в более поздние утренние часы». Благодарю Генри за сообщение и бужу Рахель. Она резво вскакивает с постели, и начинает нервно ходить по комнате, словно хочет ускорить рождение ребенка. «Главное, сосредоточиться. Ничего необходимого не забыть». Достает тетрадь и снова проверяет все, что они записали с Даной: что купить, что приготовить, что помыть, что взять, что напомнить. Она переписывает главное на отдельный лист. «Твоя помощь, Меир, сейчас важна, как никогда».
Ярон завершает все свои дела (впечатляет его умение все четко организовать) и готов мне помочь. «Не хочу, чтобы ты был один, отец. Я могу отвезти тебя куда надо и даже дать совет, как говорить с людьми, которые действуют тебе на нервы. Надоели мне все эти, что треплют впустую твои нервы». Мы заходим в несколько магазинов, согласно списку Даны и Рахели. Ярон помогает мне в разговорах с продавцами, несет пакеты. Ему скоро предстоит идти в армию, и я не вмешиваюсь в его дела. Как это может быть, что такой отец, как я, до такой степени запускает свои отношения с взрослым сыном? Надеюсь, что Ярон понимает, насколько я обеспокоен маленькой Маор. Ведь это дело возложили на меня. Дана и Натан выбрали именно меня и частично Рахель быть ответственными за их ребенка.
Давно мы не были так взволнованы. Рахель спрашивает меня, ждать ли ей дома или уже перейти в дом Натана. Сообщение будет выглядеть совсем по-иному, если мы получим его у себя или в доме Натана и Даны. Всегда важно место, где узнают важные новости. Предлагаю Рахели прилечь. Я же сижу у телефона, стараясь не уснуть. Рахель соглашается, лежит рядом, дышит, как человек, занимающийся утренней гимнастикой. Кажется, перед родами Ярона она так дышала. Я держу ее за руку и каждый раз напоминаю, что надо перейти на нормальное дыхание. «Можно подумать, что это я должна рожать, – говорит Рахель и громко смеется. – Так удивительно твое беспокойство, Меир. Уверена, что Натан меньше беспокоится о Дане, несмотря на то, что рожает она, а не я».
Наконец, Узи звонит из больницы: этот поспевает везде. Почему позвали его, а меня не пригласили? Может, Натан предпочел, чтобы я сконцентрировался на подготовке к приему роженицы и ребенка. «Родилась Маор, – торжественно сообщает Узи и ждет моей реакции. Я поздравляю всех. Узи напоминает мне, что надо торопиться. – Несмотря на то, что мы целиком на тебя полагаемся. Натан невероятно взволнован. Давно я его таким не видел, быть может, лишь тогда, когда фирма чуть не обанкротилась». Конечно же, они могут на меня положиться. Такой человек, как я, который управлял фирмой в отсутствие Натана, который боролся с болезнью, вернул себе жену, несомненно, может подготовить дом к приему родившегося ребенка, потому слова Узи абсолютно излишни.
Важно задать Рахели несколько вопросов, но я стесняюсь. Чтобы рассказала мне о родах Ярона, о запахах, которые подобны при всех родах. Но Ярон уже вырос. Рахель устала, и я тороплюсь. Надеюсь посетить Дану в больнице позже. Я хочу увидеть ее лицо. Ведь ничего нет более впечатляющего, чем лицо женщины, радующейся рождению своего ребенка.
Рахель все же встает с постели. Полна желания действовать. Что случилось с соней Рахель? Я очень ценю в эти минуты ее помощь. Никогда еще не была так замешана в мои дела. Трудно понять, почему она так старается помочь мне в моих новых обязанностях, но сейчас я не желаю думать об этом. Рахель готовит
