крайняя не вследствие репрессивных мер правительства, а благодаря широте закона 11 декабря о выборах, инертности консервативной массы населения и полнейшего воздержания всех властей от выборной кампании, чего не бывает в других государствах». Допущенные ошибки были вскорости исправлены П. А. Столыпиным.
Конституция консервативная и без парламентаризма
Расширение избирательных прав, обещанное Манифестом 17 октября, правящими верхами и либеральной общественностью осенью 1905 года рассматривалось как первейшее средство умиротворения страны. Не помня зла, С. Ю. Витте доверил эту работу московским общественным деятелям, только что отказавшимся занять посты в его правительстве. «Поручение это… взяли на себя Д. Н. Шипов, Гучков и князь Трубецкой, или, вернее сказать, напросились на это поручение. Это обстоятельство именно несколько замедлило опубликование законов о выборах и созыв самой Думы»167. 29 и 30 октября 1905 года в московской квартире Д. Н. Шилова на Собачьей площадке над проектом избирательного закона колдовала большая группа умеренных либералов в составе Н. С. Волконского, А. И. Гучкова, С. А. Котляревского, Г. Е. Львова, Н. Н. Львова, А. А. Мануйлова, С. Н. Маслова, Е. Н. Трубецкого, Н. А. Хомякова, М. В. Челнокова, С. И. Четверикова и H. H. Щепкина.
Общими усилиями они составили весьма радикальный по тем временам избирательный законопроект из 63 статей. Главное его содержание состояло в предоставлении избирательных прав всем русским подданным мужского пола, достигшим 25-летнего возраста, вне зависимости от имущественного положения. В городах выборы были прямыми, в сельской местности — двухстепенными168.
3 ноября в 2 часа дня проект обсуждался в кабинете председателя правительства. Авторам показалось, что С. Ю. Витте вроде бы склонялся ко всеобщему избирательному праву. Но когда через две недели вновь вернулись к представленному законопроекту, он был уже против169. По заданию премьера правительство стало готовить свой собственный проект, строго следуя указаниям пункта второго высочайшего Манифеста 17 октября, где говорилось: «Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем были лишены избирательных прав…» Работой этой занимался Сергей Ефимович Крыжановский, высокопоставленный чиновник аппарата Министерства внутренних дел. Когда он и его помощники завершили труды, оба документа — общественных деятелей и правительственный — были вынесены на обсуждение Особого совещания под личным председательством императора Николая II.
Заседания проходили 5 и 7 декабря в императорской Царскосельской резиденции. В них участвовали, помимо министров правительства и членов Государственного совета, еще и представители общественности, выбранные С. Ю. Витте, а именно: граф В. А. Бобринский, барон П. Л. Корф, А. И. Гучков и Д. Н. Шипов. Был приглашен дворцовый комендант Д. Ф. Трепов и еще какой-то артиллерийский генерал, ничего общего с присутствующими не имевший.
На удивление С. Ю. Витте, не только либералы А. И. Гучков, Д. Н. Шипов и П. Л. Корф, но и ультраправо настроенный граф В. А. Бобринский, богатейший тульский помещик и сахарозаводчик, высказались в пользу всеобщего избирательного права. По заявлению А. И. Гучкова, «…вовсе не следует бояться народных масс. Наоборот, именно привлечением этих масс к участию в политической жизни страны будет достигнуто наиболее прочное и серьезное успокоение их. На мой взгляд, дарование всеобщего избирательного права неизбежно, и если не дать его теперь, то в ближайшем будущем его вырвут. Между тем принятие этого принципа теперь же было бы актом доверия и милости»170.
Главный недостаток правительственного проекта А. И. Гучков увидел, во-первых, в том, что рабочим, так же как и крестьянам по указу 6 августа 1905 года, предоставлялось отдельное представительство в Государственной думе, и, во-вторых, в том, что самые консервативные слои рабочего люда — стрелочники, сторожа, извозчики, ремесленники и прочие — от выборов отстранялись. Речь Александра Ивановича Гучкова, краткая, но, по словам графа И. И. Толстого, «замечательно толковая и убедительная», всем понравилась, в том числе и императору Николаю II. Министру просвещения в какой-то момент почудилось, что законопроект москвичей восторжествует над правительственным.
В. А. Бобринский заявил, что жизненно важно как можно скорее опубликовать избирательный закон и указать на точный срок созыва Государственной думы: «В настоящее время это боевой вопрос. Нам всем нужен лозунг, и этим лозунгом должны быть царь и Государственная дума. Вся Россия ждет избирательного закона; мы все ждем его, и не как осуществления дарованных нам прав, а как знамени для борьбы»171.
Тему, поднятую графом В. А. Бобринским, развил Д. Н. Шипов. Чтобы будущая Дума, упаси Бог, не превратилась в учредительное собрание, ее нужно отвлечь аграрным вопросом. «Необходимо повелеть теперь же озаботиться изготовлением проекта об аграрной реформе для внесения его в Государственную думу вслед за ее открытием. Вместе с тем следовало бы провозгласить ныне же те начала, которых правительство предполагает держаться при проведении означенной реформы. При этом желательно, однако, избегать термина дополнительного надела. Вопрос об этом может возникнуть среди крестьян в связи с состоявшейся отменой выкупных платежей. Аграрная реформа может быть разрешена путем расселения, переселения, уступки крестьянам государственных и удельных земель. Экспроприация частных земель может быть допущена только в исключительных случаях»172.
5 декабря после перерыва в заседании общественные деятели были отпущены, и дальнейшие прения проходили уже без них. «Государь председательствовал великолепно: спокойно, беспристрастно, давая каждому высказаться, переспрашивая, когда что-нибудь было неясно, и наблюдая за тем, чтобы желавшие говорить соблюдали очередь. Открывал он заседания почти всегда коротенькою речью, в которой излагал предмет настоящего обсуждения, и обыкновенно обращался к присутствующим с просьбой не затягивать прений и, по возможности, ограничивать свои речи изложением сути своей мысли», — вспоминал граф И. И. Толстой.
Заседания Особого совещания протоколировались. По понятным причинам все протоколы были засекречены, но после падения самодержавного режима, уже в 1917 году, В. В. Водовозов их разыскал и опубликовал в журнале «Былое». Если судить только по этим документам, император в ход дискуссии почти не вмешивался. Чаще других выступал председатель правительства. Он говорил, как бы наседая на царя, сидевшего радом с ним, все время стоя, жестикулируя иногда одной, а и иногда и двумя руками, «…а царь сидел, несколько пригнувшись к столу, точно пришибленный властным министром»173. Именно С. Ю. Витте фактически и открыл совещание изложением сути обсуждаемой проблемы: каким должен быть избирательный закон в Государственную думу. «Речь его меня поразила, — писал граф И. И. Толстой, — та определенность и ясность преследуемой цели, к которым я уже привык, когда наш председатель излагал мысли, признававшиеся им важными, как бы не существовали вовсе, оставалась только обычная, хотя и смягченная, резкость выражений»174.
В том своем запомнившемся графу И. И. Толстому выступлении он указал на одно прискорбное обстоятельство — революция уже распространилась за пределы больших городов и полным ходом идет в деревню. Водворить элементарный порядок невозможно, когда войско находится за 12 тыс. верст от мест событий. К тому же неизвестно, насколько оно окажется лояльным. Между тем Закон от 6 августа 1905 года, почти в точности скопированный с Земского положения 1864 года, давал выборные преимущества крестьянству, которое теперь, как уже выяснилось с полной очевидностью, поддерживает революционные партии и участвует в них. «Конечно, — заявил председатель Совета министров, — нельзя спорить против того, что выборная система по закону 6 августа наилучшая, но она неосуществима. Нужно дать такую Думу, которая не обратилась бы в Учредительное собрание. Весь вопрос в том, имеем ли мы возможность прекратить смуту силой или же необходимо вступить на путь нравственного успокоения. Можно ли рассчитывать на успех в первом случае? Вне больших городов об этом нечего и думать: мы не располагаем достаточным количеством войска. Поэтому мы не можем отсрочить созыв Думы и должны принять тот принцип, который наиболее удовлетворит все население, весь народ, а не тот, другой или третий его
