Мун лишь одним ухом прислушивался к разговору. Дымя сигарой, он анализировал рассказ Свена.
— Ну, мне пора выполнить свой священный долг перед читателями, — Свен поднялся.
— Читатели подождут, — остановил его Мун. — Меня интересуют еще кое–какие детали.
— Все подробности вы найдете в моем репортаже. Почитайте!
— И не подумаю! Мне нужно не сенсационное описание, а точная информация. Отчего произошла катастрофа?
— Я уже рассказывал… Причиной был пожар.
— Это то же самое, что сказать: причиной атомного взрыва была атомная бомба. Мне важно знать, отчего начался пожар.
— Не знаю. Я не специалист.
— Зато капитан был специалистом. Он–то должен был знать или хотя бы предполагать, почему загорелся самолет.
— Я был слишком занят, чтобы интервьюировать его по этому поводу, но…
— Разумеется, заняты фотографированием зловещего шлейфа из дыма и пламени, — с горькой иронией бросил Мун.
— Не только. Я, например, решил, что читателям будет небезынтересна драматическая запись в бортжурнале, которую я сфотографировал.
— Вы запомнили ее?!
— Конечно. Намеревался использовать для своего репортажа в качестве заголовка. «В рубку проникает дым. Посылаю штурмана. Штурман докладывает: горит нижний отсек. Выяснить причину не удается».
— Заколдованный круг! — проворчал Мун, закуривая новую сигару. С присущим ему терпением он принялся разматывать нить с другого конца. — Судя по записи, дым проник сначала в рубку и только после этого в пассажирский салон. Значит, можно предположить, что очаг огня находился под рубкой?
— Пожалуй, что так.
Дейли напрягся. Наконец Мун напал на след. Это можно было понять по тому, как он жадно затянулся.
— Спасибо! — сказал Мун и, подобно выхлопной трубе заработавшего, наконец, автомобильного мотора, выпустил густую струю дыма. — А теперь, Свен, будьте паинькой и освежите свою память. Не предшествовал ли появлению дыма какой–нибудь необычный звук?
— Совершенно верно! Когда вы упомянули атомную бомбу, у меня сразу возникла ассоциация. Теперь я понимаю, в чем дело… Я вспомнил именно про этот звук.
— На что он был похож?
— Как будто под нами что–то лопнуло или взорвалось.
— Может быть, лопнул бензопровод?
Дейли усмехнулся. Это был типичный пример дотошности Муна. Выдвинув гипотезу, он искал не подтверждения, а наоборот, выискивал все варианты ее опровержения. И только когда они отпадали один за другим, гипотеза становилась базой для дальнейших умозаключений.
— Должен вас огорчить, — сказал Свен. — Горючее поступало нормально, все моторы работали до последнего момента.
— Напротив, вы меня чрезвычайно обрадовали. Могу сказать, что вы услышали. Это был взрыв.
— Взрыв? — удивился Свен.
— Несомненно. Поэтому у вас и возникла подсознательная ассоциация. На «Стрелах» непосредственно под рубкой находится багажник. Как известно, в багажнике хранятся чемоданы. А в чемодан можно вложить не только журнал с пикантными фотографиями секс–бомбы, но и настоящую бомбу.
— Взрыв! Да это грандиозно! Репортаж, какого еще не знал мир! Надо немедленно… — от возбуждения Свен потерял способность говорить членораздельно. С ним творилось что–то неописуемое. Размахивая руками, он помчался к радисту.
Мун улыбнулся. Через минуту Свен прибежал обратно. Он был взбешен.
— Радист утверждает, что вы запретили ему принимать от меня какие–либо сообщения!
— Да!.. Вспомните людей, что покоятся на дне океана. И вы могли быть в их числе… Вьетнамцев, что в горящем самолете молча надевали спасательные пояса… Членов команды, что до последней минуты оставались на своем посту… Всех этих людей, о мужестве которых вы говорили с таким уважением… Хотите вы, чтобы те, по чьей вине они погибли, получили бы по заслугам?
— Что за вопрос! Но никак не пойму, какое отношение это имеет к моему репортажу?
— Виновники катастрофы рассчитывают на то, что океан скроет все следы. На то, что не осталось ни одного свидетеля, как это было с «Золотой стрелой». В худшем случае, на то, что уцелевшие от катастрофы не смогут объяснить ее причину… О том, что их расчеты имеют основание, свидетельствует хотя бы запись в бортжурнале… Если бы не я, вы так бы и не знали, что произошло…
— Вы считаете, что мой репортаж преждевременно раскроет ваши карты?
— Какая проницательность! Виновники будут внимательными, благодарными читателями. Прочтут и скажут: «Молодец, предупредил, что надо сматывать удочки! Прежде чем этот проклятый Мун не сделал нас на голову короче!»
— С вашей точки зрения, вы, может быть, и Правы. Но вы не представляете себе, что это значит для журналиста! Почти то же самое, что для вас повременить с арестом опасного убийцы, пока он не даст мне интервью. Хуже! У меня в руках огромный капитал, а я вместо того, чтобы пустить его в оборот, вынужден хранить свое богатство в несгораемом шкафу вашей фирмы. Это просто чудовищно!
Свен еще долго бушевал, но Мун остался неумолимым. На всякий случай он еще раз зашел к радисту. Из приемника доносились приглушенные звуки восточной музыки.
— Напоминаю еще раз. До дальнейшего распоряжения вы не принимаете радиограмм ни от кого, кроме меня лично… — наказал Мун.
— Надеюсь, это не распространяется на командира? Он просил меня информировать мистера Брэдока.
— Вы уже передали радиограмму?
— Нет, — радист вынул из нагрудного кармана листок.
Мун изорвал его на мелкие клочки.
— Мистер Брэдок подождет. Это в его собственных интересах.
Он уже направлялся к выходу, но на полдороге остановился и прислушался. Радиостанция, только что транслировавшая восточные мелодии, передавала обзор событий на английском языке.
— Что за волна? — спросил Мун.
— Ханой, коммунистический Вьетнам.
Речь шла об «Оранжевой стреле». Комментатор считал катастрофу террористическим актом, виновниками — южновьетнамских агентов, закулисными вдохновителями — американскую разведку. Сообщив, что все пассажиры и члены команды, очевидно, погибли, он упомянул, что то же самое случилось с жертвами воздушной трагедии над Тихим океаном. Однако он не видел связи между обоими событиями. Ни слова про видных вьетнамских ученых, которые на «Золотой стреле» летели через Гонолулу в Ханой, хотя для коммунистического Вьетнама их смерть была большой потерей.
Муну это показалось очень странным.
— 8-
— А главное — установить место, где затонул самолет. Надеюсь, что Свен сумеет помочь нам. — Мун выжидательно посмотрел на журналиста.
— Я? Понятия не имею! — Свен пожал плечами. — Спросите что–нибудь полегче… Например, кто открыл Америку — Колумб, викинги, финикийцы или Христос?
— Христос? Это еще что за новости? — спросил Дейли.
— Ну да. Есть такая гипотеза, что после воскресения Христос отправился не на небо, а в Америку. Под Уолл–стритом недавно откопали собственноручно написанное им евангелие. Могу процитировать: «Люби доллар своего ближнего, как свой собственный!», «Не убий, если не имеешь адвоката, который сумеет
