Это прозвучало не так многообещающе, как надеялся Рэнд. Он вышел из машины и очутился в императорском туннеле, среди развалин того, что некогда было залом конгресса. Неподалеку зияла гигантская воронка от снаряда абдреликов. Рэнд взглянул на нее, и внезапно его охватила паника.
Абдрелики… Снова обстрел… Беван… Он задрожал, пот выступил на его лбу, увлажняя волосы.
Чирек быстро подошел к нему.
— Что случилось?
Рэнд не мог объяснить.
— Я… — Рэнд не мог ничего сказать, казалось, слова застряли в горле. — Я… снаряды…
— Это старые воронки. Пойдем со мной. Я помогу тебе. Тебе пришлось многое пережить.
Рэнд покачнулся, схватился за протянутую руку и упал в объятия чоя. Встав на колени, он обнаружил, что стоит на краю галереи зала. Он вцепился руками в бронзовые перила.
— Снова обстрел… — выдохнул он. Он чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. — Снова!
Чирек опустился на колени рядом с ним, смущенно утирая рукавом его мокрый лоб.
— Что с тобой? Ты болен?
Рэнд вцепился в его руку. Бахдар вспыхнул в нем, как вулкан, переполненный горячей лавой, готовой излиться наружу. Он отчаянно сжимал руку чоя, как будто стараясь избавиться от тяжести.
— Смотри! — умолял он, стараясь передать чоя видения, проплывающие перед ним: открытый лабиринт Хаоса, вылетающие оттуда корабли абдреликов, снаряды и ужас.
Чирек вскрикнул. Он отдернул голову и завыл, как волк со старой планеты Земля — так пронзительно, что Рэнд содрогнулся от страха. Чоя пополз прочь, испуская долгие крики от острой, охватывающей тело боли.
Рэнд сжал руками бронзовые перила, видя, как другой чоя, ни о чем не подозревающий, приближается к ним. Перегнувшись через перила, он сделал над собой страшное усилие, чувствуя, как спазмы отдаются в голове. Когда его желудок опустел, он оглянулся и увидел, что Чирек уже уполз к странной скульптуре у стены туннеля.
— Чирек!
Чоя оглянулся. Он схватился за скульптуру, чтобы встать на ноги, повторяя:
— Надо предупредить их. Надо им рассказать…
Как только он коснулся скульптуры, фонтан света ожил. Ветвь за ветвью, изгиб за изгибом. Серебристые переливы света отмечали следы его рук — фонтан, который не работал уже несколько веков, ожил, засияв с силой, ослепившей Рэнда. Чирек убрал руки, и фонтан резко потух.
Они взглянули друг на друга. Чоя вздрогнул, пробормотав:
— Ничего не понимаю. Рэнд ответил только:
— Скорее. У нас нет времени.
Палатон сильным толчком распахнул дверь здания конгресса. По его мнению, внутренняя охрана соорудила за ней слишком непрочную баррикаду. Ребра заныли от резкого движения, и Палатон сделал осторожный вздох, чтобы сдержать боль. Йорана дотронулась до его локтя.
— Осторожнее!
Просторный вестибюль был полупустым. Здесь остались только охранники и секретари — вооруженные и усталые. Палатон поднял руки и произнес:
— Я безоружен.
— Наследник Палатон! — это восклицание прозвучало с явным облегчением. Он пересек вестибюль, и чоя расступились перед ним. Палатон вошел в зал, и все разговоры в нем внезапно оборвались. Он обежал взглядом ряды кресел и проходы, отыскивая приметную, беловолосую голову лидера Земного дома. Он нашел его.
— Девон из Дома Килгалья, выйди вперед.
Воздух в зале был горячим, душным, пропитанным резким запахом пота. Чоя сидели здесь часами, подумал Палатон, пока их столицу пожирал огонь. А все потому, что они не признают за Заблудшими права голоса, не соглашаются с тем, что они заслуживают лучшей участи.
Вся причина — в их трусости, боязливом стремлении укрыться в тени собственного бахдара. Они пытались лишить его Чо, как и правды о его рождении. Но хватит!
Собравшихся охватило смятение, и в проход вышел Девон. Его одежда была пропитана потом, смялась от долгого неподвижного сидения, но глаза еще были опасными.
— Наследник Палатон, я рад, что вы не погибли в Сету.
Палатон сунул руку под куртку. Там, перепачканный землей, залитый кровью и потом, по-прежнему лежал лист бумаги, и Палатон вытащил его. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он увидел свой смертный приговор в архиве Земного дома.
— Ты уверен, Девон, что рад этому?
— Останови толпу, и этим ты порадуешь всех нас.
Выпирающий подбородок напрягся. Белая грива волос упрямо торчала вверх, спутанная и жесткая.
— На этом ночном заседании, перед всем конгрессом, — Палатон постарался придать иронию этим словам, — я обвиняю тебя в попытке убийства — и не в одной, а в трех попытках. За священными стенами Сету, на нейтральных землях Скорби и в третий раз — за пределами города, с помощью охранника императорского дворца. Я обвиняю тебя и спрашиваю, почему ты решился на такое.
В тишине, наступившей после его слов, ответа не последовало, но челюсти Девона сжались так, что было ясно: он не станет отвечать.
Худая чоя подступила к Палатону сбоку, нетерпеливо потянула его за рукав и спросила:
— На каком основании сделано обвинение?
Палатон подал ей бумагу. Она быстро приложила документ к своему экрану, передавая его на экраны всего зала, всего здания конгресса и всей Чо.
В подлинности документа было невозможно усомниться. Девон отпрянул, но доказательство его преступления уже было у всех перед глазами, оно кричало со всех экранов. Только закрыв глаза, старый чоя мог избавиться от него.
Его крепкая рука нырнула за борт куртки и извлекла оттуда инфорсер.
Старая чоя взвизгнула и нырнула в кресло. Все чоя вокруг попадали на пол. Во внезапно наступившей тишине Девон демонически расхохотался.
— Я предпочитаю, — сказал он, — не отвечать на эти вопросы.
Он сунул дуло инфорсера в рот и выстрелил.
Палатон покинул зал конгресса вместе с Йораной. На ступенях он остановился. Его ждали, массы обездоленных, и эта толпа была так огромна, что вряд ли все они могли расслышать его слова. Они заполнили площадь от ступеней конгресса до самого дворца, насколько хватало глаз.
Уловив краем глаза какое-то движение, Палатон повернулся к осторожно подступающему к нему репортеру. Прежде, чем между ними возник чоя-охранник, Палатон шагнул к репортеру и вырвал микрофон.
— Запрет конгресса отменен. Сегодня вы обрели и наследника, и право голоса в конгрессе. Вы можете говорить — вас услышат.
Его роговой гребень напрягся от ответного крика толпы. Он бросил микрофон на ступени. В первом ряду толпы стоял Малаки.
Они встретились на середине лестницы.
— А теперь отдай мне Рэнда, — потребовал Палатон.
Малаки кивнул. Плечом к плечу они спустились с лестницы. Чоя провел Палатона к императорскому туннелю, и они ступили на неподвижную ленту дорожки.
Йорана тихо стояла, прижимая к бедру инфорсер. Малаки заметил это, мельком улыбнулся, но промолчал.
Когда туннель свернул к развалинам города, Палатон увидел Рэнда и еще одного чоя, бредущих бок о бок и поддерживающих друг друга. Он рванулся вперед и успел подхватить Рэнда прежде, чем тот упал.
