Для штурманов это был настоящий кошмар; казалось, суда попали в ледяной мешок. Теперь они снова повернули на восток и рано утром 9 июля наконец нашли чистую от льдов полосу воды, но по ней можно было идти только на север. Разумеется, это был тот самый лед, с которым несколько часов назад столкнулись немецкие подводные лодки.
Выбора не было: суда и корабли охранения были вынуждены отклониться далеко на северо-восток и с каждым часом приближаться к немецким воздушным базам в Норвегии, а также к трем подводным лодкам, развернутым Шмундтом у западной кромки этого ледяного поля. В 02.00 9 июля туман неожиданно рассеялся, и к «Бритомарту» и «Лотосу», шедшим вдоль кромки льда, присоединился тральщик «Хэлсион»; двумя часами позднее они обнаружили затерявшегося во льдах «Самуэля Чейза» и вывели его на чистую воду. В течение нескольких последовавших часов были обнаружены два траулера — «Лорд Мидлтон» и «Нортерн Джем», а также судно «Оушн Фридом», которые — тоже присоединились к этой группе. Сторожевой корабль «Лотос» встретил открытую спасательную шлюпку и подобрал с нее двадцать три пострадавших моряка с «Пан Атлантика». Но на этом дело и кончилось. Никаких признаков других судов не обнаружили. Маленький конвой уменьшился наполовину.
Два других судна и эскортные корабли, включая спасательное судно «Замалек», два корабля ПВО и сторожевой корабль «Ла-Малоне», продолжали идти вдоль кромки льдов, но значительно западнее, чем группа, о которой мы только что рассказали. На их пути туман не рассеялся. Специалист-гидроакустик на «Ла-Малоне» лейтенант Карадэс записал в своем дневнике: «В 04.00 проснулся от звука машинного телеграфа. Радиолокатор продолжает работать, но непрерывное громкое завывание очень надоедает, если не сказать хуже. Машины делают лишь 50–60 оборотов, то есть идем со скоростью пять — пять с половиной узлов». Около 05.15 туман быстро рассеялся, кромка льда оказалась приблизительно в пяти милях с левого борта. Недалеко впереди ледяное поле неожиданно кончалось, и перед кораблями снова простиралось море. Растянувшиеся в длинную кильватерную линию корабли увидели друг друга снова, но три тральщика, траулер и два судна потерялись в тумане. Вскоре сформировали новый маленький конвой, на этот раз из сторожевых кораблей «Поппи», «Лотос» и «Ла-Малоне», двух кораблей ПВО, спасательного судна «Замалек» и противолодочного траулера «Лорд Остин», охраняющих всего два судна — «Хузиер» и «Эль Капитан». Как только поднялся туман, между судами и кораблями начались оживленные переговоры с помощью светосигнальных фонарей, и почти в тот же момент сигнальщик на «Ла-Малоне» доложил на мостик, что в двух милях на траверзе он видит неопознанный предмет.
Сторожевой корабль полным ходом устремился в сторону предмета, приготовившись атаковать подводную лодку, однако вскоре стало ясно, что «предметом» были две спасательные шлюпки с красными парусами. Через десять минут заботливые руки моряков «Ла-Малоне» помогали двадцати девяти спасшимся с «Джона Уайтерспуна» подняться на борт сторожевого корабля. [49] Сторожевой корабль «Ла-Малоне» развернулся и на экономической скорости, чтобы сберечь истощившийся запас топлива, начал догонять маленький конвой. Потерявшим силы американским морякам, которые находились в открытых шлюпках трое суток, дали горячую пищу и сухую теплую одежду. «Спасение этих моряков, — записал Карадэс, — было просто каким-то чудом. Продержись туман еще каких-нибудь пять минут или будь на вахте какой-нибудь менее зоркий сигнальщик, этих двадцать девять моряков в двух маленьких спасательных шлюпках никто не увидел бы». Какой механизм сработал так, что экипаж этого судна был спасен такими необычными актами провидения, никто никогда не узнает. Уверенно можно сказать только одно: члены экипажа этого судна не были наделены никакими особыми качествами или сверхъестественными чертами характера. Получив пищу и тепло, они тотчас же заснули прямо на тех местах, где находилась, и, казалось, не придали никакого значения тому, что им так посчастливилось. Лейтенант Карадэс нашел одного из них спящим в маленькой офицерской ванной, а еще десять человек улеглись в офицерской кают-компании, выпив перед этим все имевшееся в буфете вино.
Однако поспать американским морякам пришлось недолго. В 08.15 «Лотос» сбросил серию глубинных бомб предположительно на подводную лодку, но безуспешно.
Несмотря на яркие лучи солнца, температура воздуха была очень низкой. К 11.00 на сигнальных фалах и оградительных леерах образовался лед. На «Ла-Малоне» осталось лишь 25 процентов нормального запаса топлива, а продукты выдавались по строгой норме. Положение на других кораблях было не лучше. В 13.00, когда корабли вошли в новую полосу густого тумана, температура воздуха стала еще ниже. Этот туман скрывал корабли и суда и течение всего дня и вечера.
Заключительная фаза, 8—13 июля 1942 г.
В штаб командующего ВМС группы «Север» в Киле начали прибывать первые поздравления по случаю разгрома этого же конвоя. Командующий 20-й армией в Норвегии генерал-полковник Дитль направил свои «сердечные поздравления», указав при этом, что разгром конвоя решающим образом облегчит борьбу немецких армий на Восточном фронте. Дитль передал также поздравления воинов армии своим братьям по оружию — храбрым экипажам немецких подводных лодок.
Немецкий штаб руководства войной на море в Берлине считал операцию уже заканчивающейся. Однако тщательно разработанный адмиралом Шмундтом план для оставшихся шести лодок — прочесать Баренцево море на обратном пути — был расстроен радиограммами, полученными им к исходу 9 июля. Около 10.45 капитан-лейтенант Бранденбург («U-457») срочно донес, что он «видел, конвой в составе до пяти торговых судов», шедших почти на запад вдоль кромки паковых льдов у входа в Белое море. А в течение второй половины дня и вечером этот маленький конвой (или части его) обнаруживали подводные лодки «U-703», «U-376» и «U-408»; суда шли в западном направлении, укрываясь в полосах густого тумана.
Подводные лодки передавали сигналы наведения для своих коллег; «U-376» при попытке атаковать преследовали глубинными бомбами; «U-408» выстрелила по одному из судов две торпеды, но обе прошли мимо.
Все эти донесения явились для Шмундта тяжелым ударом. «Это означает, — отметил он тогда, — что, вопреки нашим предположениям, обнаружена значительная часть конвоя. Следовательно, — добавил он, — не все суда, о потоплении которых доносили военно-воздушные силы, были действительно ими потоплены». Шмундт стал думать, что лучше теперь предпринять.
Когда в 20.15 9 июля корабли и суда маленького конвоя вышли из густого тумана и повернули на юг, поскольку ледяное поле слева кончилось, сигнальщики на «Замалеке» обнаружили, что на расстоянии шести миль за кормой за ними следует подводная лодка в надводном положении. Капитан «Замалека» Моррис передал на «Паломарес» предложение, что было бы гораздо благоразумнее держаться ближе ко льдам и, укрывшись в спасительном тумане, воспрепятствовать таким образом наблюдению за конвоем подводной лодкой противника. С «Паломареса» просемафорили довольно грубый ответ, в котором Моррису приказывалось «держать свое место в строю и выполнять указания командира конвоя». Никаких попыток направить к подводной лодке сторожевой корабль, чтобы заставить ее погрузиться, не предпринималось, а, по твердому убеждению Морриса, лодка в это время передавала радиосигналы наведения для немецкой авиации. Возможно, однако, что противолодочные корабли имели слишком мало топлива, чтобы участвовать в длительном преследовании противника. Так или иначе, вскоре на горизонте появились два немецких самолета, и на кораблях и судах сыграли боевую тревогу.
Это были разведывательные самолеты, но их летчики, должно быть, заметили, что бывший маленький конвой разделился теперь на две группы: одну, состоящую из «Замалека» и других, более крупных эскортных кораблей, охраняющих «Эль Капитана» и «Хузиера», и другую, шедшую в пятидесяти милях позади них, состоящую из торговых судов «Самуэль Чейз» и «Оупш Фридом» в охранении четырех небольших эскортных кораблей. «Туман, казалось, всегда рассеивался как раз тогда, когда он нужен был больше всего», — записал в то время в своем дневнике лейтенант Карадэс. На 22.00 9 июля группе, в которой был «Замалек», оставалось пройти до Архангельска около 480 миль.
Предчувствия капитана «Замалека» Морриса полностью подтвердились бы, окажись он в 21.18 в тот день в штабе адмирала Шмундта. В это время Шмундт получил радиограмму с подводной лодки «U-255», отправленную в 20.45. Капитан-лейтенант Рич доносил: «Конвой в точке AG.9543. Следует на юг. Три эсминца и два сторожевых корабля впереди и три судна позади них. Передаю сигналы наведения. Видимость вне тумана — пятнадцать миль». Таким образом, поступили все необходимые данные для
