Слишком поздно Кира вспомнила, что забыла убрать фотографии, которые были разбросаны по всему помещению.
– Да тут шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на меня! – снова ахнула Марго.
И это не было преувеличением. Однокомнатная квартира, переоборудованная в студию, действительно была завалена фотографиями Марго.
– Эм… – Кира мучительно соображала, какая причина будет достаточно убедительной, для такого буйства. – Извини, просто я когда работаю над фотографиями, печатаю много копий, что бы видеть малейшие изменения… Ведь фотоаппарат, принтер и компьютер используют разные цветовые модели… И никогда нельзя точно быть уверенной в конечном результате, пока не возьмешь фотографию в руки… Освещение тоже важно… Некоторые снимки можно смотреть только с подсветкой, а некоторые требуют огромного количества света. Последний раз работала – добивалась совершенства идеала, вот и забыла все убрать.
Рассказывая эту полуправдивую историю, Кира собирала снимки в стопку.
– Я тут такая необычная… – Тихо сказала Марго, внимательно рассматривая снимок. Кира вздрогнула. Краем глаза она видела, какую фотографию взяла Марго. Это был один из отретушированных снимков. Самой Кире больше нравились «чистые» фотографии женщины.
– Все женщины любят ретушь. – Кира независимо пожала плечами, убирая стопку фотографий в шкаф.
– Почему ты их прячешь? Мне казалось, ты хотела показать фотографии, а не прятать их.
– Эти все одинаковые, – отмахнулась Кира. – Те, которые хотела показать вот тут. – Она сняла со стоящего рядом со шкафом стеллажа коричневый пухлый конверт, и протянула его Марго.
– Присаживайся, – она указала рукой на кресла. – А я сделаю чай.
На город медленно наползал вечер. Они уже выпили по две кружки чаю, обсудили все фотографии Марго, поговорили о приближающейся выставке, но все равно Кира чувствовала, что хмурое настроение не отпускает подругу. Казалось, что Марго на плечи накинули свинцовый плащ, и теперь он давил на женщину, пригибая к земле плечи, обесцвечивая глаза и оттягивая уголки рта. Кира честно старалась не обращать внимания на состояние подруги, но постепенно она чувствовала, что настроение Марго, сидящей в соседнем кресле, начинает передаваться ей.
– Ты подаришь мне несколько фотографий? – тихо спросила Марго, кончиком пальца проводя дорожку от уголка глаза к краю губ на своей фотографии, лежавшей у нее на коленях.
Она как будто рисует дорожку от слез… Или просто хочет стереть эту легкую улыбку на фото…
– Марго… – осторожно начала Кира. – Я подарю тебе весь архив, если ты мне расскажешь, что с тобой случилось.
– Архив? – брови Марго удивленно взлетели вверх. – Их так много?
– Марго… – Кира укоризненно посмотрела на подругу. – Не переводи тему… Что случилось? Только не надо говорить, что все хорошо, и ты просто устала.
Марго печально улыбнулась:
– Правду, только правду и ничего кроме правды… Что же можно сказать при таких ограничениях, когда строгий прокурор уже озвучил все отмазки?
Она встала с кресла и фотография с легким шорохом упала на пол. Марго подошла к окну и стала всматриваться в наступающие сумерки.
Кира ощутила себя лишней. Как будто она вторглась в какую-то странную и очень запретную зону. В комнате повисло напряженное молчание, но казалось, Марго его вовсе не замечает.
– Давай поговорим об этом потом. Я сейчас не могу… не хочу говорить об этом. – твердо произнесла Марго. – И не настаивай, очень тебя прошу.
И Кира не настаивала. Они по прежнему проводили время гуляя по городу, иногда заходили в студию, где Кира поила подругу чаем, фотографировала ее или просто работала над фотографиями для выставки, в то время как женщина тихо сидела в кресле и наблюдала за работой Киры…
Иногда Кира замечала, что Марго странно подолгу смотрит на нее, думая что Кира не видит этого. Они много разговаривали, но никогда Кира больше не касалась подавленного состояния подруги. А настроение Марго не улучшалось. Наоборот, с каждой новой встречей Кире казалось, что темная туча печали растет и увеличивается, обрастая новыми грустными настроениями.
Кира бесцельно бродила по залу. Выставка имела успех. Вначале планировалось, что она будет длиться три дня, но потом администрация продлила срок на неделю – настолько популярным стало это мероприятие. Многие фотографии были проданы в самый первый день выставки – это был несомненный успех. Кире уже не раз выразили восхищение ее талантом, поступило несколько довольно интересных предложений на оформление интерьера… Но, пожалуй впервые в жизни, Киру это совершенно не радовало и не интересовало. Она вяло отвечала на восторги посетителей, сдержанно улыбалась покупателям и ничего не обещала тем, кто предлагал поработать над «одним очень интересным проектом». Все, что ее интересовало это настроение Марго, которая пришла только на последний день выставки. Кира с удовольствием провела ее по залу, показывая и рассказывая про чужие работы. После закрытия выставки они хотели пойти в Кире в студию, чтобы отпраздновать успех. И Кира с нетерпением ожидала назначенного часа. Вообще-то после закрытия выставки планировался банкет, который устроили организаторы, но Кира, сославшись на головную боль, с огромным трудом убедила администрацию отпустить ее домой.
– Посмотри на это фото… – Кира краем уха услышала разговор двух посетителей – сухонький старичок и парнишка лет 15 стояли перед фотографией Города.
– Видишь, как взят ракурс? Золотое сечение, – Старик пальцем начертил в воздухе знакомую сетку. – Свет и тени… Идеально… Но, не смотря на это, фотография мертва.
Мертва? О чем это он? Заинтересовавшись, Кира подошла ближе, встав за спиной мальчишки, она посмотрела на снимок, который только что умертвили. Она никогда не слышала о подобном выражении в адрес фотографии. Мертвой фотографией оказался снимок Киры, одна из лучших работ, купленная в первый выставочный день.
– Простите, но разве фотография может быть мертвой? – спросила она старика, легко касаясь его локтя.
– Странно слышать такой вопрос от человека, который делает столь великолепные снимки. Ведь, это твоя фотография, так? – Он внимательно смотрел на девушку, Кира утвердительно кивнула.
– Эта фотография действительно прекрасно выполнена технически, но… – Старик замолчал на мгновение и продолжил. – Она мертвая. Ничего не шевелится в душе, когда смотришь на них, кроме ощущения того, что с этого снимка что-то ускользнуло в тот момент, когда фотограф навел объектив.
Кира потрясенно смотрела на снимок, понимая, что старик прав.
– У тебя что-то случилось?
– Что? – Кира с недоумением смотрела на него.
– Что у тебя случилось? – старик повторил вопрос. – Я видел другие твои работы – они другие, они лучше. Так что же случилось?
– Я… – Кира попятилась. – Я не понимаю, о чем вы говорите… Извините, мне пора…
Уже довольно поздно ночью Кира вдруг вспомнила этот разговор. Заинтригованная она подошла к стеллажу и наугад достала альбом. Она задумчиво перебирала фотографии. Неужели старик прав? Почему же все фотографии вдруг стали не живыми? Почему слова этого странного человека, так зацепили и заставили по-другому взглянуть на свои работы?
Она задумчиво пролистала альбом, потом подвинула к себе стопку с большими фотографиями, которые не попали на выставку. Не думая, скидывала Кира одну фотографию за другой, как карты из колоды, она не замечала, что изображения устилали уже весь пол.
Вот фотография старика на лавке под фонарем… Кира помнила, как защемило душу от одиночества,
