— Понимаешь, я ни о чем Джерри не спрашивал, — виновато промямлил Дэниэл. Кажется, ему действительно было стыдно. — Он сказал это без всякого…
— Заткнись, — велела я. — Сегодня тебе повезло. Я слишком расстроена тем, что сказала Карен, чтобы беспокоиться, как именно вы с Джерри обсуждали мои трусы.
— О трусах он даже не обмолвился, — уверил меня Дэниэл. — Насколько я понял, ты сняла их так быстро, что он и не заметил, какие они… Шучу, шучу, — спохватился он, увидев мое пылающее от ярости лицо.
— Вернемся лучше к Карен, — не слишком удачно поспешил он сменить тему.
— Вряд ли она думает, что между нами что-то есть, — сказала я. — Она же знает, что мы просто друзья.
— Точно, — подхватил Дэниэл. — Именно так я ей и ответил. Мы с тобой просто друзья.
И мы оба от души рассмеялись.
60
Не будь я так зла на Карен, ни за что не стала бы участвовать в последовавшем далее сеансе злословия.
С моей стороны было нечестно и неблагородно перемывать косточки подруге, соседке по квартире и сестре по полу, тем паче в разговоре с мужчиной, но я всего лишь человек, а человек слаб.
Безнадежна в постели, это надо же! Ах она, нахалка!
Разумеется, сплетни до добра не доводят. Потом я буду себя ругать, как аукнется, так мне и откликнется, и моя дурная карма вернется ко мне в полной мере, и так далее, и тому подобное. Но я решила, что как-нибудь выдержу все эти напасти.
Сплетни для моей души примерно то же, что «Макдоналдс» для желудка. Устоять невозможно, но потом всегда становится противно. И уже через десять минут снова хочется есть.
— Расскажи мне о вас с Карен. Что ты натворил, чтобы она тебя так возненавидела? — спросила я Дэниэла.
— Не знаю, — пожал плечами он.
— Должно быть, причина в том, что ты эгоцентричный и себялюбивый мерзавец, который разбил ей сердце.
— Люси, ты действительно так обо мне думаешь? — расстроился он.
— Ну да, наверное.
— Но, Люси, — возразил Дэниэл, — я ей ничего плохого не делал. Все было по-другому.
— А как это было? Почему, интересно знать, ты не сказал ей, что любишь ее? — спросила я, постепенно входя во вкус.
Я ей покажу, как предполагать, что в постели я пустое место!
— Я не говорил ей, что люблю, потому что не любил ее, — вздохнул он.
— А почему не любил? — полюбопытствовала я. — Чем она тебя не устраивала?
И затаила дыхание. Что бы ни болтала Карен о Дэниэле (и обо мне), сейчас очень важно, чтобы он не сказал о ней дурного слова, чтобы сохранял к ней уважение и вообще вел себя как джентльмен.
Я еще не забыла, что он мужчина, а следовательно — враг по определению.
Очернить доброе имя Карен, открыв два-три тщательно выбранных секрета, имею право я, но Дэниэлу надлежит относиться к ней уважительно. По крайней мере, до моего особого распоряжения.
— Люси, — осторожно начал он, обдумывая каждое слово и пристально следя за моей реакцией, — я не желаю говорить о Карен ничего такого, что можно было бы ошибочно истолковать как гадость.
Правильный ответ..
Мы оба с облегчением улыбнулись.
Все, довольно. Формальности соблюдены, а теперь я хочу узнать о Карен все, как есть на самом деле. И чем хуже, тем лучше.
— Не волнуйся, Дэниэл, я пойму тебя правильно, — оживилась я. — Мне можешь рассказывать все, мы ведь с тобой друзья.
— Люси, — осторожно начал он, — я не уверен… вряд ли это правильно…
— Дэниэл, все в порядке, ты уже убедил меня в том, что ты действительно порядочный человек, — успокоила я его.
Как и все мужчины, Дэниэл заставил долго упрашивать себя. Любят они притворяться, что сплетни — занятие не мужское, но, разумеется, пройтись насчет ближнего никогда не откажутся, и чем злее, тем лучше.
Мне просто смешны мужчины, которые поднимают глаза к небу и делают постные лица, стоит женщине отпустить нелестное замечание. Мужчины — худшие сплетники, чем женщины.
— Люси, если я тебе что-нибудь скажу — имей в виду, я ничего не обещаю, — дальше тебя это не пойдет, — строго предупредил он.
— Разумеется, — послушно кивнула я. Интересно, будет ли спать Шарлотта, когда я вернусь?
— Шарлотте тоже ни слова, — прибавил он.
Сволочь!
— Ну, пожалуйста, можно мне хоть с Шарлоттой поделиться, — заныла я.
— Нет, Люси. Если не дашь слова молчать, я ничего рассказывать не стану.
— Честное слово, — нараспев сказала я.
Подумаешь, дело какое! Не на Библии же я поклялась.
Я украдкой взглянула на него, и ему пришлось приложить усилие, чтобы сохранить серьезное лицо. Он старался не улыбаться, но ничего поделать с собой не мог, и мне стало приятно, что я еще не разучилась его смешить.
— Ну ладно, Люси. — Он глубоко вздохнул и наконец начал: — Ты знаешь, я не хочу говорить о Карен ничего плохого.
— Правильно, — согласилась я. — Я бы тебе и не позволила.
Наши глаза встретились, и у него опять дрогнули уголки губ. Он посмотрел через плечо, делая вид, будто оглядывает зал, но я-то знала, что он пытается спрятать усмешку.
Со стороны Карен было большой ошибкой оскорблять сразу и меня, и Дэниэла, потому что это объединило нас против нее. Пока не затянулись раны, нанесенные нашему самолюбию, мы останемся союзниками. Ничто не объединяет двух людей столь тесно и нежно, как общая обида на третьего.
Наконец Дэниэл откашлялся и заговорил:
— Знаю, может показаться, что я пытаюсь взвалить всю вину на нее, но на самом деле Карен и сама была ко мне довольна равнодушна. Я даже не очень ей и нравился.
— Действительно, похоже, ты пытаешься взвалить всю вину на нее, — подтвердила я, глядя на него в упор.
— Но, Люси, честное слово, так оно и есть! Ей на меня наплевать.
— Ах ты, врун несчастный! — фыркнула я. — Она же по тебе с ума сходила.
— Нет, — возразил он с удивившей меня горечью. — Она сходила с ума по моему счету в банке — по крайней мере, как она его себе представляла. Должно быть, перепутала цифры и приняла мою задолженность за сумму вклада.
— Дэниэл, ни одна женщина не встречается с мужчиной только из-за денег. Все это мужские байки.
— А вот Карен встречалась. Размер для нее много значил — я имею в виду размер моего кошелька.
Я бы засмеялась, не выгляди он таким несчастным.
— И она все время пыталась меня изменить, — продолжал он. — Таким, какой я есть, я ей не нравился. Она была разочарована, потому что купила кота в мешке.
— Скорее, кота, который не дал ей мешка, — не удержавшись, сострила я.
