поговаривал о том, чтобы выдать ее за одного из двух старых пердунов с соседней фермы. Землю их хотел к рукам прибрать.
— Варварство какое, — ужаснулась я.
— А некоторые сказали бы — выгодная партия, — хмыкнул Гас. Я бросила на него сердитый взгляд, и он поспешно добавил: — Но я к ним не отношусь.
— А что сталось с бедной Эйлин? — спросила я, чувствуя, что от стольких горестей у меня вот-вот разорвется сердце. — Хоть раз она дала о себе знать?
— Думаю, она уехала в Дублин, но мне никогда не пишет, так что наверняка не знаю.
— Как печально, — выдохнула я.
Затем меня пронзило внезапное подозрение, и я вскинула глаза на Гаса.
— А ты случайно не выдумываешь опять? Как с белочками, играющими в азартные игры, и моей соседкой по квартире по имени Элизабет Ардент?
— Нет, — заверил он. — Разумеется, нет. Честное слово, Люси, я никогда не стал бы шутить и выдумывать, если речь идет о важных вещах. Хоть и жалею, что история моей семьи — не сказка. Наверное, для утонченной городской девушки вроде тебя все это звучит странно?
Я ничего странного не находила.
— Понимаешь, мы жили очень уединенно, — продолжал Гас. — Ферма стоит на отшибе, людей мало, кроме соседей, общаться не с кем, так что я лучшей жизни не видел. Свою семью мне было не с чем сравнивать. Много лет думал, что ежедневные драки, крики, слезы и так далее — обычное дело, и все живут, как мы. Должен тебе сказать, что для меня было большим облегчением узнать, что мои предположения верны и что родственники мои действительно ненормальные, как я всегда и думал. Вот тебе, Люси, и весь рассказ о моих корнях.
— Что ж, спасибо за откровенность.
— Я тебя напугал?
— Нет.
— Наверное, у тебя тоже родственники сумасшедшие.
— Вынуждена тебя разочаровать — нет.
— Тогда почему ты так терпима к моим?
— Потому что ты — это ты, а не твоя семья.
— Если бы все было так просто, Люси Салливан.
— Очень может быть, Гас… Гас, а дальше?
— Гас Лаван.
— Приятно познакомиться, Гас Лаван, — сказала я, пожав ему руку.
Люси Лаван, произнесла я про себя. Люси Лаван? Ничего, звучит. А если сохранить еще свою фамилию? Люси Салливан Лаван. Тоже очень неплохо.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с тобой, Люси Салливан, — серьезно произнес он, отвечая на рукопожатие. — Хотя, кажется, я уже тебе это говорил?
— Да, вчера вечером.
— Но со вчерашнего вечера это не стало менее верным. Пойдем пить пиво, Люси?
— Гм… да, конечно, если хочешь. Ты уже нагулялся?
— Я погулял достаточно, чтобы мне захотелось пить, следовательно, я нагулялся.
— Отлично.
— Люси, который час?
— Не знаю.
— У тебя нет часов?
— Нет.
— И у меня нет. Это знак.
— Знак чего? — нежно спросила я. Того, что мы с Гасом — родственные души? Того, что мы идеально подходим друг другу?
— Того, что мы всегда и везде будем опаздывать.
— А-а. Эй, ты что делаешь?
Гас откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову и смотрел в небо, озабоченно цокая языком и бормоча что-то вроде: «сто восемьдесят градусов», «в Нью-Йорке на семь часов больше», «или нет, в Чикаго».
— Смотрю на небо, Люси.
— Зачем?
— Чтобы узнать время, конечно.
— Ну и как, есть результаты?
— Люси, я готов заявить с почти полной определенностью — разумеется, ты понимаешь, что ошибиться может всякий, — но я могу точно сказать, что день почти наступил. Восемьдесят семь процентов вероятности. Или восемьдесят четыре. Было бы интересно узнать твое мнение по данному вопросу, Люси.
— Я бы сказала, что сейчас около двух часов дня.
— О боже, — вскочил он со скамейки, — неужели так поздно? Тогда пошли скорее, нам надо поторопиться.
— Ты о чем? — хихикнула я, пока он тащил меня за собой через весь парк к выходу.
— Время закрытия, Люси, время закрытия. Мерзкое слово. Нет, два мерзких слова. Гадкие, грязные слова, — с отвращением воскликнул он, будто отплевываясь. — Грязные! Сегодня пабы закрываются в три, а откроются только в семь, я не ошибаюсь?
— Нет, — пропыхтела я, стараясь не отстать. — Разве что сегодня утром приняли какую-нибудь поправку к закону о торговле спиртным.
— Думаешь, и правда приняли? — внезапно остановившись, спросил Гас.
— Вряд ли.
— Тогда поспешим, — отрывисто бросил он, переходя почти на бег. — В нашем распоряжении всего час.
27
Мы остановили свой выбор на первом же после выхода из парка пабе, в который вошли. Там было вполне сносно, и на том спасибо, потому что меня преследовало чувство, что Гас заставил бы меня войти, даже если бы в пабе провалилась крыша и рушились стены.
У двери он положил руку мне на плечо.
— Люси, мне очень неловко, но, боюсь, профинансировать эту акцию придется тебе. Во вторник я получу пособие и сразу отдам тебе деньги.
— Да… да, конечно.
Сердце у меня упало, но я успела поймать его, пока оно не шлепнулось наземь. В конце концов, Гас не виноват, что я встретила его в выходные, когда у него в карманах пусто.
— Что будешь пить? — спросила я.
— Пинту пива.
— Какого?
— «Гиннесса», разумеется…
— Ну конечно.
— …и маленькую, — договорил он.
— Маленькую?..
— Виски, льда не надо.
— Понятно.
— Но только пусть будет большая, — добавил он.
