думаешь? — бодро спросила я. — Правда, он замечательный?
— Ну, не думаю, что это то, что нужно мне… Но, — поспешно продолжал он, — вообще он, кажется, симпатичный. И если ты упорно выбираешь мужчин без денег, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Я бы не советовал, но, по-моему, я говорю со стенкой.
— А правда удивительно то, что предсказала гадалка? — просительно протянула я, чтобы направить его мысли в нужную колею.
— Не могу не признать, что попадание точное, — согласился он. — Безусловно, это знак. В обычных условиях я бы тебя предостерег, но, видимо, звезды распорядились иначе.
Именно это я и хотела услышать.
— Не считая отсутствия денег, он хорошо к тебе относится? — спросил Дэннис.
— Очень хорошо.
— Ладно. Для вынесения окончательного приговора надо все-таки на него посмотреть живьем, но до тех пор даю тебе мое временное благословение.
— Спасибо.
— В таком случае я бегу. Уже полпервого.
Заснула я счастливой.
30
Разумеется, на следующее утро, когда я проснулась и осознала, что сейчас нужно выползти из-под одеяла и идти на работу, настроение у меня было уже не то.
Мне хотелось спрятаться, но что делать: понедельник есть понедельник, а менять давно укоренившиеся привычки тяжко. Встреча с новым парнем, пусть даже таким замечательным, как Гас, не могла за одну ночь превратить меня в оптимистку, бодро вскакивающую с постели, не успеет отзвонить будильник, распевая: «Как здорово, что я не умерла ночью».
Не открывая глаз, я пошарила вокруг, нащупала кнопку выключения сигнала, выгадав себе еще пять минут тревожного от угрызений совести сна. Чего бы я сейчас не отдала за возможность не вставать! Все, что имею.
В ванной уже шумела вода. Отлично, там кто-то есть. Вставать, пока не освободится, бессмысленно. Еще пять минут свободы.
В комнату с шумом ворвалась Карен. Вид у нее был шикарный и очень деятельный, макияж — безупречный, что в столь ранний час производило несколько пугающее впечатление. Карен всегда выглядела ухоженной, как будто только что из салона красоты, и волосы у нее никогда не курчавились, даже под дождем. Бывают и такие люди. Но я к ним не отношусь.
— Люси, Люси, срочно просыпайся, — приказала она. — Я хочу поговорить с тобой о Дэниэле, был ли он когда-нибудь влюблен, я имею в виду, серьезно влюблен?
— Э-э-э…
— Брось, ты ведь его столько лет знаешь.
— Ну…
— Значит, не влюблялся, да?
— Но…
— А тебе не кажется, что сейчас ему самое время? — агрессивно осведомилась она.
— Да, — ответила я. Соглашаться всегда проще.
— Мне тоже.
Карен плюхнулась на мою кровать.
— И потом, я влюблена.
Мы немного полежали рядом молча. В ванной Шарлотта пела «Где-то над радугой».
— У этого Саймона, видно, прибор здоровый, — прокомментировала Карен.
Я кивнула.
— Ой, Люси, — драматически вздохнула она, — как на работу не хочется!
— И мне тоже.
И мы стали играть в «утечку газа».
— Правда, здорово было бы, если бы у нас на кухне случился взрыв газа? — спрашивала Карен.
— Да! Не очень сильный, но…
— Ну, достаточно сильный, чтобы мы остались дома…
— Но не настолько, чтобы кто-нибудь пострадал…
— Правильно, но дом будет частично разрушен, нас завалит, и мы застрянем здесь на несколько дней, будем только смотреть телик и листать журналы, и поневоле уничтожим все запасы в морозильнике, и…
Хотя «запасы в морозильнике» — не что иное, как полет безудержной фантазии. Там мы никогда ничего не держали, кроме огромного пакета зеленого горошка, который уже был, когда четыре года назад Карен поселилась в этой квартире. Иногда мы покупаем мороженое в больших коробках с твердым намерением лакомиться понемногу время от времени, чтобы хватило на месяц, но обычно оно не доживает до вечера.
Иногда для разнообразия мы играем не в «утечку газа», а в «землетрясение». Мы мечтаем о землетрясении с эпицентром в нашей квартире, но с неизменной предусмотрительностью не желаем смерти и разрушений никому, кроме себя самих. Да и себе не желаем, и разрушений сильных не надо — нам бы пару завалов за дверью квартиры, и все. Журналы, телевизор, мебель и еда в наших катастрофах чудесным образом остаются целы.
Иногда еще, бывало, мы мечтали сломать ногу или обе, привлеченные перспективой нескольких недель полного, ничем не нарушаемого лежания. Но прошлой зимой на занятиях по фламенко Шарлотта сломала мизинец на левой ноге (по крайней мере, такова официальная версия, а на самом деле она сломала палец, когда перепрыгивала через журнальный столик, будучи под сильным воздействием алкоголя) и сказала, что муки ее не поддавались описанию. Поэтому мы оставили мечты о сломанных конечностях и только иногда грезим об остром аппендиците.
— Ладно, — решительно заявила Карен, — я пошла на работу. — И добавила: — Сволочи.
Не успела она уйти, как явилась Шарлотта.
— Люси, смотри, я тебе принесла кофе.
— А-а, ну спасибо, — мрачно ответила я, приводя себя в сидячее положение.
В рабочей одежде и без косметики Шарлотта выглядит лет на двенадцать. Впечатление портит только ее огромная грудь.
— Давай быстрее, — сказала Шарлотта, — дойдем до подземки вместе. Мне надо с тобой поговорить.
— О чем? — осторожно спросила я, гадая, не ждет ли меня дискуссия о плюсах и минусах гормональных таблеток, которые принимают на следующее утро.
— Понимаешь, — с несчастным видом начала она, — вчера я спала с Саймоном… Как по-твоему, я очень гадкая, если за одни выходные переспала с двумя мужчинами?
— Что-о-о ты, — успокаивающе протянула я.
— Нет, я плохая, я сама знаю, но, Люси, я же не нарочно, — зачастила Шарлотта. — То есть, конечно, когда я делала это, то понимала, что делаю, но я же не собиралась спать с обоими! Откуда мне было знать в пятницу вечером, что в субботу я встречу Саймона?
— Разумеется, — с жаром согласилась я.
— Люси, это ужасно, я нарушаю мои собственные правила, — всхлипывала бедная Шарлотта, твердо решив как следует наказать себя. — Всегда говорила, что никогда, никогда ни с кем не лягу в постель в первый же вечер знакомства — так ведь с Саймоном я и не спала в первый вечер, потому что подождала до следующего дня, и даже не дня, уже вечер был. После шести часов.
— Так, значит, все в порядке, — сказала я.
