что такое джайлау. Всю зиму мы заняты заготовкой лесоматериала, чтобы летом увезти его в Акмолу. Занимаемся земледелием, сеем понемногу, сажаем картофель. Кроме двух-трех домов калмыков, все мы одного рода.
— Батен, приготовь обед, гость в доме, — предупредил Ташмагамбет жену.
И пока пили чай и ели мясо, Сакен вдоволь наслушался всяких историй из жизни этого лесного края. Аульные старшины, волостные старосты причиняли немало бед аульчанам и здесь.
Сакен торопился, но его попутчикам — хозяевам лошадей и подвод — торопиться было некуда. По пути они заехали в Кутыркульскую волость. После села Боровое повернули подводы на Кокчетав. И, только получив в волостях и уездах необходимые бумаги, прямиком направились в Омск. Лишь в концу августа, правда, безо всякой платы, знакомясь по пути со многими местами и селениями, Сакен наконец добрался до Омска. В городе полным-полно войск. По железной дороге один за другим идут эшелоны. На вокзале шум, песни, плач.
Были и иные новости. Главный имам Шаймерден Альжанов бросил службу в мечети и поступил шакиртом в Омскую центральную фельдшерскую школу. Это вызвало немало толков и пересудов среди верующих татар. Они говорили: «Наш имам превратился в кафира. Смутьяна ждет кара аллаха». Муллы, желающие заполучить должность имама, тайно отбыли в Уфу к муфтию.[18]
Начались занятия. В этом году на подготовительный курс семинарии из числа казахских ребят поступил только один человек. Не очень-то много казахов было принято и в другие учебные заведения. На первое же собрание «Бирлика» пришли все его прошлогодние члены, пришел Шаймерден. Но были и новички. Им растолковали цели и структуру организации.
Потом слушали отчет тех, кто летом собирал образцы народного творчества. Ахмет Баржаксин доложил, что работал в экспедиции по Каркаралы, наряду с поговорками, пословицами, сказками, сказаниями он записал народные шутки-прибаутки и острословия шаншарских хитрецов. Мухтар тоже выезжал с экспедицией, рассказал о традициях и обычаях Семиречья, его природных особенностях.
И все же оказалось — больше всех сделал Сакен. Он ведь раздал тетрадки друзьям — джигитам. И они постарались.
Сакен не скрыл к тому же, что написал новые стихи. Собравшиеся потребовали: «Ну-ка, почитай!» Всем понравился «Казах-неуч» и «Братишке». Но Магжал возразил:
— Сакен призывает в своих стихах учиться. Что же, учиться надо. Правильно. Но тема ли это для стихов? Любовь — истинная, священная тема поэзии. Только любовной лирикой и можно измерить дарования поэта.
— Твое, Магжан, стихотворение о любви я прочитал. — Это Ныгымет вступился за Сакена. — В нем только и есть: «люблю и от любви сгораю». Так, подражая старым бардам, можно и окоченеть в любовных объятьях. Ты лучше скажи: есть у Сакена поэтическое дарование или нет? По-моему, есть. И разве не у каждого в мыслях то, о чем говорится в его стихах? Мы клянемся, что будем служить народу. Почему же должны мы избегать социальных стихов? Для отсталого народа нужны в первую очередь такие стихи. Мое предложение — издать стихи Сакена, а выручку внести в фонд «Бирлика».
На том и порешили. Теперь слово взял Шаймерден.
— Многие нас спрашивают, — сказал он, — когда же шакирты снова покажут концерт. Только вчера из затона приезжали двое. Что будем делать?
Магжан не преминул съязвить:
— Звезда Сакена горит нынче ярче всех. Ведь организация концертов — тоже его дело.
Сакен улыбнулся:
— Что могу я сделать один? К тому же и репетировать негде. Я слышал, что зал коммерческого училища пустует. Мухтар, может, сумеем его снять? Можно бы подготовить к постановке пьесу. Вот только какую?
Заспорили. У каждого нашлись свои предложения. Так и не пришли к согласию.
Под конец собрания кто-то решился задать Шаймердену вопрос: почему ушел он из мечети, поступил в фельдшерскую школу?
— Это длинная история, — попытался было отговориться Шаймерден.
— Ну, пожалуйста, пожалуйста, — попросили все.
— Хорошо, — сказал Шаймерден, — тогда послушайте.
И он стал повествовать о том, как созрело в нем его решение. Он говорил, что народ темен и угнетен и нуждается в деятельной помощи. Что имам, хочет он того или нет, обманывает народ, ибо призывает положиться на волю аллаха. Что он, Шаймерден, устал от обилия пустых слов. Что пора делать реальное дело.
— Рана на теле вылечивается не словами, а лекарствами, — закончил он. — Став врачом, я принесу людям больше пользы.
Шаймерден, самый старший из «Бирлика», говорил, и слова его шли от души. Все примолкли. И каждый мысленно примерял их к себе. Думал: «А я, правильно ли я выбрал свою дорогу в жизни?»
У Сакена прибавилось хлопот. Оказывается, легче всего принять решение о том, чтобы его стихи вышли отдельной книгой, зато как трудно привести их в систему. Он заново перечитал все, что написано. Те стихи, которые нравились, переписал начисто. Некоторые стихотворения переработал. Когда же все было готово, написал «несколько слов от автора»:
«Человеку, который впервые знакомится с этими стихотворениями, может показаться, что в некоторых строках одно слово лишнее или, наоборот, его недостает. Такое впечатление — следствие недостаточного знакомства с казахской литературой, потому что в разных краях могут быть разные песни, разные кюи. Эти стилей написаны по мотивам народных песен Акмолинского края. Прошу дорогих читателей не судить автора строго…»
Несколько дней Сакен промучился в поисках названия для своего сборника. Никак не мог остановиться ни на одном из двух понравившихся ему: «Плоды молодости» или «Минувшие дни».
Потом решил, что эти стихи — все же память о минувшем. Ныгымет Нурмаков от имени издателей написал предисловие:
«Слово «литература» легко произносить, но очень трудно ее создавать и развивать. Как бы ни был образован народ, у всех литература обретает совершенство не сразу, а постепенно. У некоторых это достигается быстрее, У других — медленнее. Причина этого, конечно, кроется не в литературе, а в самом народе: чем больше в народе будет людей, поддерживающих литературу, тем быстрее она будет развиваться.
И вот, учитывая все это, мы, казахская молодежь, издаем эту книгу нашего товарища. Цель наша не в извлечении какой-либо выгоды, а в том, чтобы не пропадали такие таланты, в том, чтобы они росли и росла казахская литература… Мы предлагаем вашему вниманию эту книгу, чтобы вы поняли смысл народной мудрости: «С миру по нитке — голому рубаха», «Золотая бусинка не пролежит долго на земле». Казахская молодежь».
В назначенный день Сакен принес рукопись Шаймердену, у которого застал готового к отъезду в Казань имама Иркутской мечети Баязита. Они сидели за столом, на котором красовалась бутылка с этикеткой «Ром». Оба имама раскраснелись.
Баязит при виде Сакена почувствовал неловкость, но Шаймерден его успокоил и разделил остаток рома на две чаши.
— Ну, счастливого тебе пути! Если эту книгу ты не сумеешь издать, то грош цена твоей дружбе, — пошутил Шаймерден.
— Прежде всех своих дел возьмусь за книгу. Слава аллаху, брат поможет. В Казани у меня много друзей, — заверил Баязит.
Организация концертов и иные поручения «Бирлика» мешали учебе. Сакену не хватало времени, и он вынужден был пропускать занятия по ручному труду, пению и черчению.
27 октября 1914 года на педагогическом совете семинарии был поставлен вопрос об итогах первой четверти. Вот здесь-то учитель по ручному труду Г.И. Томп, а также преподаватель черчения и рисования
