Питамакан принимал послов, Небесная Ласточка – их скво, Зеленая Уточка дирижировала работами. Зеленели огороды с корешками и злаками, в кладовые поступали припасы, доставляемые покупателями стальных изделий, и орехи, запасаемые населением. Собственно, не только орехи – чего там только не было. Даже тушенку по Мишкиной подсказке сделали в Никиных глазированных горшках. Проблемы погребов в этой каменистой местности решили, насыпав земляные валы поверх заранее приготовленных бревенчатых коридоров.
Торговля сталью и солью превращала Тамбов в очаг цивилизации на континенте. И в духовный центр тоже. Вопрос об одушевленности всего сущего Питамакан обсудил по крайней мере с полусотней вождей – людей уважаемых. И всегда находил с ними понимание. Что интересно, данная концепция не приводила к идолопоклонничеству. Почитание духа-защитника, близкое каждому индейцу, никакого следствия в виде даже тотемов, овеществленных в предметах, не вызывало. Кочевники, живущие налегке, свои верования держали в душе и разговаривали о них только с теми, чье мнение уважали. Шаманизм если и встречался где-то, то сюда не заглядывал. Духовников, освобожденных от повседневных обязанностей, подвижные группы охотников и собирателей не особо привечали.
Зима нынче выдалась снежная, так что прогулки на лыжах приносили и душевное отдохновение, и позволяли поразмышлять о всякой всячине. А память вынимала из своих закоулков то, что попало в нее в разное время. Вот скажем, индейцы перемещаются по территориям, границы которых никем не обозначены и не охраняются. Встречаются в добычливых местах незнакомые группы, возможно, и языка друг друга не ведающие. Могут подраться, поругаться, подружиться или игнорировать друг друга.
Нет, игнорировать не станут. Как-то иначе тут выглядит вежливость, не так, как в городах его времени. И, потом, у них очень развит язык знаков, кажется, один на весь континент. Так что на простые темы всегда поговорить удается. И дубасить друг друга без явной причины не станут. А то бы совсем опустела здешняя земля. Получается, что хоть и не действуют тут писаные законы, но обычаи и традиции сложились. Вроде и нет никакой общности, а вот есть.
С другой стороны, индейцы навахо приохотились грабить индейцев пуэбло. Вражда давняя, можно сказать наследственная. И те и другие появляются здесь, в Тамбове, смотрят друг на друга волками и покупают топорики. Да наконечники для стрел, те, что клинышком. Явно для боевого применения. Пуэбло расплачиваются маисом, а навахо отрабатывают.
Случись в этих местах европейцы с огнестрелом да прими они чью-нибудь сторону, и от второго племени останутся рожки да ножки. А так – идет себе потихоньку регуляция численности. Они ведь, как только заметно повырежут друг друга, заключают мир. Даже браки между ними случаются. А потом внуки снова откапывают топор войны. Каменный, наверное. Так и живут.
А у Легкого Пушка, что не первый раз приходит с юга, нелады с испанцами. Привозил он показывать шпагу, не иначе толедский клинок. Точно такой же здесь сделать не смогли, но полсотни похожих вертелов наковали. Очень уж кручинился гостюшка, что с этим «инструментом» завоеватели не только от копья отбиваются, но еще и ухитряются самого копейщика пырнуть. Объяснил гостю, что такое фехтование. Показать толком ничего не смог – не владеет им Мишка, но есть подозрение, что на юге этим спортом сейчас увлечены многие.
Зато показал человеку, как метать ножи. От этого явно будет больше толку, да и сам он в детстве в ножички игрывал, не опростоволосился, одним словом. Пушок в своих рассказах отмечал, что метание дубинок тоже частенько помогает. Ну и прицельный залп метровыми стрелами в испанцев из засады, с экстренной эвакуацией исполнителей после первого же выстрела, всем южанам очень понравился. Крепко не ладят индейцы с пришлыми.
И как раз для этих индейцев Зеленая Уточка и Небесная Ласточка, вместе с Питамаканом, никаких цен не устанавливают. Отдают все даром, да еще и с перевозкой помогают и принимают сирот из тех мест. Мишкины рассказы не вызвали у индейцев, прибывших с юга, ни малейшего недоверия, да он, в общем-то, и не врал. Именно для этих ребят он и попытается сделать ручную пневматику на шестимиллиметровую пулю. Жаль, что с нарезами ему не справиться, хоть бы и на деревянном стволе. Придется оперение у пульки спиралить.
Ну ладно, о конкретике он подумает потом, когда вернется с прогулки. Сейчас неплохо бы помыслить стратегически. Пока гуляет, пока голова не забита повседневными делами.
Итак, он совсем неплохо устроился. Оседло. А ведь люди, живущие на одном месте, имеют существенно более комфортные условия жизни, чем вечные странники. Есть, правда, и риск.
Во-первых, может случиться неурожай. Чтобы от этого застраховаться, следует иметь хорошую транспортную сеть, по которой можно быстренько подбросить провиант из мест дальних, где климат другой. Ну и запасец желательно иметь. Стало быть, надо уметь сохранять продовольственные припасы.
Во-вторых, реальна внешняя агрессия. Почему-то во все исторические времена кочевники любили «пролохматить» земледельцев, а заодно и ремесленников. Из-за добычи, наверное. Так что тут важно, чтобы комфорт не привел к благодушию. Иначе говоря – необходима разведка и боевая готовность. С разведкой управляется Питамакан, кажется, об этой опасности он знает. А вся их готовность заключается в способности смыться, как только запахнет жареным. Не станут индейцы, по крайней мере Выдры, драться за то, что способны быстро создать на новом месте.
С другой стороны, огородить Тамбов стеной немыслимо. Четыре километра до Низового, двенадцать до Финишного, а как до Лугового дорогу дотянули, так это заметно более полусотни. И вдоль путей поселения не редки. Так что, скорее всего, прав вождь. Предупреждение о нападении и заблаговременное бегство – наилучшие варианты. Зато потом агрессору фига с маслом, а не стальные изделия. А уж если и вправду внезапно кто нагрянет, так тут, кроме как драться, выхода не будет, поэтому женщины с таким интересом занимаются аэробикой с Айн. Подножки проходят, подсечки, удары всякие подлые. Кто хорошо танцует, тот хорошо движется. Вот ведь еще в чем подлянка для агрессора. В набег женщин с собой не берут, а там, куда набежали, с ними встречаются, но уже без приятности для себя. Получить пылающей головней в лицо можно от любой. Даже дети будут сражаться.
А Выдры, вслед за Пушком, увлеклись метанием заостренных стальных полосок. Хм! Маловато он подмечает в нормальных условиях. Вернее, не думает о том, что видит. «Плохой охотник». Зато считает он лучше всех. И сейчас прикинет насос для пневматички со стволом калибром шесть миллиметров.
Итак, если диаметр пары «насос плюс поршень» равен калибру, то усилие вначале движения он на пулю окажет такое же, как при последнем качке. Допустим – десять килограммов. При массе пули в десять граммов она ускорится на тысячу метров в секунду за секунду. И преодолеет метр канала ствола за четыре с половиной сотых секунды, набрав скорость аж в сорок пять метров в секунду. Понятно, что объем ресивера должен раз в десять превысить объем ствола, иначе в конце пути давление слишком снизится.
Площадь сечения ствола тридцать квадратных миллиметров, что на метре длины дает тридцать миллилитров объема, тогда баллон должен быть со стакан. А давление в нем получается всего три атмосферы. Маловато. На предыдущей модели он бы с такими значениями трудностей не испытал. Если утроить давление, ускорение будет уже три тысячи метров в секунду за секунду, а время в канале, корень из семи десятитысячных, это двадцать пять миллисекунд. И скорость наберется семьдесят пять метров в секунду. Лучше. Надо бы еще увеличить давление, но больше тридцати килограммов силы одной рукой создавать некомфортно. Значит, надо уменьшать диаметр поршня. Тогда качать придется долго. Ладно, точнее он все посчитает на бумажке. И прикинет кое-какие конструктивные хитрости. На поршень-то можно и рычажком надавить, но не всю дорогу, а в конце накачки, когда сопротивление возрастет.
Прошлая прикидка по количеству энергии или работе дала слишком большую погрешность, так что он уж нынче как следует посчитает. По импульсу тоже.
Кстати, самая высшая математика ему, возможно, и не вспомнится, но с количественными соотношениями при химических превращениях он должен справиться. Только таблицу Менделеева надо начертить. Отдельные цифры память еще хранит. Кое-какие элементы просто расставит по клеточкам, может быть, массы или номер для них позднее припомнятся, или догадается по косвенным данным. Ну не помнит он ни одного значения для серы или, скажем, где стоит мышьяк, но все, что еще из головы не улетучилось, надо законспектировать. Тем более что невостребованные данные вытесняются со временем.
Глава 52
