заминок.
– Вам бы стоило все же уйти с караваном. Медик вам нужен.
– Знаю. Да только кто же предстанет перед королем? Если я потеряю руку, но сберегу людей, – это того стоит. Все, за работу.
Вид с башни цитадели был просто великолепным. С севера на юг протекала не сказать что особо широкая, но и не узкая река шириной около пятидесяти шагов. Хотя река и медленно катила свои воды в сторону Быстрой, с которой сливалась неподалеку от устья последней, но была весьма глубока и не имела бродов, так что тот мост, что был построен неподалеку от замка, был единственной переправой на десятки миль в оба конца. Дальше на восток по другую сторону реки местность резко менялась, холмистые луга уступали место густым лесам, простиравшимся сплошным мохнатым зеленым ковром, река словно отрезала эти леса от лугов, раскинувшихся на правом ее берегу, где было только два лесных массива.
Как и ожидалось, ни оставшиеся в замке люди, ни капитан барона д’Ардре ничего не заподозрили и беспрепятственно впустили в замок захватчиков. Все прошло как по нотам – действительно большинство собралось на внутреннем дворе перед воротами, чтобы встретить своего барона и насладиться зрелищем пленников. Первые же выстрелы выкосили основную массу защитников, остальных добили боевые тройки, расползшиеся по всему замку. Впрочем, половина гарнизона была взята в плен, правда, три четверти из них с серьезными ранениями.
Несмотря на то что подобная тактика никогда не отрабатывалась, она оказалась весьма эффективной, настолько, что вот уже вторые сутки Джеф гонял дружину, заставляя отрабатывать ее в деталях. Иногда они становились в тупик и совместными усилиями находили выход из затруднительного положения. Андрей во всем этом участия не принимал, да и не мог он тут чем-либо помочь, так как не имел опыта ни захвата зданий, ни их зачисток, разве только смотрел, как это делалось, по телевизору или читал в книгах, в основном художественных. Так что его роль свелась только к тому, что он подал идею, а уж развивать ее Джефу пришлось самому, собирая, суммируя и обобщая весь разношерстный опыт имеющихся в его распоряжении ветеранов, ну и прислушиваясь к мнению тех же пацанов, так как здесь немалый упор делался на использование стрелков, а парнишки уже успели слегка поднатореть в области поддержки своих старших боевых товарищей.
Андрей внимательно рассматривал окрестности замка в подзорную трубу: будь он здоров, непременно залюбовался бы этой картиной, но самочувствие не больно-то располагало для идиллического настроя. Подставив под упругие порывы ветра разгоряченное лицо, он испытал некоторое облегчение. Жар не спадал уже вторые сутки, температура как поднялась к вечеру дня, когда его ранили, так и держалась. Прикинув свое состояние, Андрей решил, что жар у него сейчас градусов под сорок. С рукой было совсем худо: как бы не началась гангрена. Местный лекарь, конечно, пытался сделать все, чтобы спасти ее, но его познаний явно было недостаточно. Буквально час назад, в очередной раз изучив руку, он предложил ее ампутировать, но Андрей решил обождать столько, сколько еще будет возможным, – расставаться с рукой не хотелось категорически.
Он повернулся в сторону, откуда ожидалось прибытие английской армии, и вновь изучил окрестности с помощью своей оптики. Она, конечно, сильно уступала оптике с его карабина, но теперь, имея ей замену, Андрей поостерегся брать с собой прицел – в конце концов, у того немного другое предназначение. Очередной осмотр ничего не дал. Чертов солдафон, и о чем только он думает? Замок в руках его людей, путь на французские земли открыт, так чего же медлить! Но у короля, похоже, были свои взгляды на предстоящую войну. Сегодня истекали последние сутки, которые обычно отводились на боевое слаживание войск. Джеф даже высказал предположение, что король, возможно, хочет предоставить шанс своему французскому брату собрать армию, чтобы сойтись с ним в открытом поле, дабы в честной схватке выяснить, кто из них сильнее. Андрей поначалу со смехом воспринял это предположение, но потом, вспомнив особенности характера короля, завзятого турнирного поединщика, нашел это не столь уж и лишенным смысла. Как говорится, «Боже, храни Англию».
Солнце склонилось к закату, и Андрей, тяжко вздохнув, направился к лестнице. Как видно, и сегодня король не появится, так к чему стоять здесь и изображать из себя не пойми кого? К тому же температура его просто доконала. Хотя ветер и принес некоторое облегчение, его многострадальное тело требовало отдыха.
Как ни странно, утро такое облегчение принесло: температура полностью спала, и он проснулся бодрым и свежим. Прибывший на осмотр лекарь только и мог, что поддерживать челюсть, чтобы она не упала под ноги, да удивленно выпучивать глаза. Было с чего. Начавший и уже прогрессировавший процесс воспаления мало того что прекратился, – он попросту приказал долго жить, рана была чистой, хотя на повязке были явственно видны следы вытекшего гноя, и в немалых количествах. Конечно, имело место некоторое покраснение, свидетельствовавшее о том, что воспаление окончательно не прошло, но это было нормально. Ненормально было то, что рана, которая уже начинала дурно пахнуть, всего лишь за одну ночь стала походить на обычную, да еще и начавшую процесс заживления. Нет, боль никуда не ушла, но она стала более тупой и тянущей, что обычно сопровождает процесс выздоровления. А что тут скажешь, если Андрей и сам был сильно удивлен происходящим, хотя и догадывался о причине этого чудесного выздоровления. Нет, он, конечно, замечал, что на нем все заживает как на собаке, но такому обороту был весьма удивлен.
Однако бочка меда оказалась с ложкой дегтя. Все указывало на то, что полноценно пользоваться рукой он не сможет. Единственное, чем мог помочь доктор, – это зафиксировать руку в том положении, в котором Андрею впоследствии будет удобно: хотя пальцы и работали, правда с трудом, поврежденный локтевой сустав при заживлении должен был срастись намертво, ограничив движение руки. Андрей решил, что согнутая в локте рука будет более удобной, нежели прямая, – так ее и зафиксировали, повесив с помощью косынки на грудь.
Покончив с медициной, Новак наконец решил обойти замок, который они столь ловко захватили, не потеряв ни одного человека. Замок производил впечатление. Высокие мощные стены, с еще более мощными круглыми башнями, опоясанные глубоким и широким рвом: такой не больно-то и закидаешь фашинами, чтобы наладить переправу, да и мостки навести не столь уж просто – как ни крути, но ширина почти в пятнадцать метров не очень-то этому способствовала.
Обходя стены, Андрей вдруг остановился как вкопанный. Запах. Странный острый запах, который ему показался очень знакомым. Нефть?
Запах нефти был ему хорошо знаком еще по тем временам, когда он служил участковым в селе. Дело в том, что по территории их района проходил нефтепровод, и хотя там была далеко не Чечня, но желающие подзаработать на «самоварной» горючке находились и в их местах.
В ту ночь он дежурил в следственно-оперативной группе, ближе к полуночи поступил вызов от охраны трубопровода, которая задержала группу, устроившую врезку в трубопровод и успевшую закачать «черным золотом» полный бензовоз. Ехать не хотелось, но его буквально вытолкали на выезд, так как ни операм, ни тем более следователю не хотелось возиться с поисками понятых, к чему по большому счету и сводилась его роль в подобных выездах. Еще бы: открытое поле – поди найди кого-нибудь, но он справился. Там-то он впервые и увидел настоящую нефть, которую раньше видел только по телевизору. Потом был выезд на самодельный миниперегонный заводик, так называемый «самовар», который от делать нечего он облазил снизу доверху.
– Что это? – все же решил поинтересоваться у сопровождавшего его Джефа.
– Земляное масло, милорд.
– А откуда у них земляное масло? Я раньше почему-то ничего о нем не слышал.
– Странно. Вообще-то о нем многие знают. Его применяют при обороне и при осаде крепостей и городов. Правда, при осаде только тогда, когда не боятся подпалить все на свете: его очень трудно потушить, а так как в пепелищах нет особого смысла, то при штурме крепостей и замков стараются его не использовать, а вот при обороне очень даже тратят. Мерзкая штука. Я однажды видел, как кувшин с этим маслом разбился посреди группы человек из пятнадцати: никто из них не выжил.
Андрей сначала удивился столь одностороннему использованию столь эффективной зажигательной смеси, но потом, припомнив особенности местных войн, решил, что все это не столь уж и лишено смысла. Какую добычу возьмешь на сгоревшем пепелище? Так что при штурме и вправду невыгодно использовать зажигательные снаряды – проще потерять чуть больше людей, да и доля добычи выживших будет только
