Следующими двумя отметками Маришиного пути были рынок и химчистка. Верней, не в том порядке. Мариша решила немножко схитрить и сначала забрать ковер из чистки, а затем где-нибудь поблизости купить свежую форель для стола Александры Сафроновны. Так Мариша экономила по меньшей мере час своего драгоценного времени.
Но судьба снова вмешалась в ее планы и внесла свои коррективы. Не успела Мариша доехать до первого светофора, как ей позвонила та самая Александра Сафроновна.
– Маришечка, душечка, Софьюшка сказала, что вы уже отъехали от нее. Вы направляетесь ко мне? Рыбку купили? Надеюсь, вы посмотрели у нее жабры? Помните, что я вам говорила? Они должны быть ярко-красного цвета. И форель должна быть привлекательна внешне.
– Как это?
– У нее должна блестеть шкурка и глазки.
– Шкурка? У форели?
– Ну, чешуя! Какая вы, право слово, придирчивая. Можно подумать, что вам все пятьдесят лет.
После этих слов Мариша ощутила резкое желание ударить по тормозам и больше ни к каким старушенциям не ездить. И особенно к этой Александре Сафроновне!
– Вы что, обиделись на меня, душечка? – проворковала старушка в трубку. – Ну не стоит обижаться на справедливую критику! Но рыбку все-таки привезите побыстрее. Повар уже тут и ждет не дождется, когда вы доставите ему рыбу.
Повар! У нее и повар имеется?
Но оказалось, что поваром старушка именовала саму себя. Для начала она придирчиво осмотрела всю форель, обнюхала, измерила, а потом еще и взвесила. При этом она сверилась с чеком, который дали Марише в магазине.
– Так я и думала! – поджала она губы. – Вас, душечка, обвесили на целых сто двадцать пять граммов. Что же, это ваши проблемы. Учтите, я оплачивать ваше ротозейство из своего кошелька не собираюсь. У меня пенсия совсем невелика. Заплачу вам строго по весу. Вот тут указана цена за килограмм, умножаем ее на вес, минусуем ваши потерянные сто двадцать пять граммов… Ага! Вот извольте!
И старушка с видом королевы, подающей милостыню, протянула Марише деньги за рыбу. Ровно за вычетом ста двадцати пяти граммов. Мариша смотрела на нее и чувствовала, как в груди у нее закипает злоба. Нет, не потерянных денег ей было жалко. Бесило само отношение к ней этой старушки. Почему она разговаривает в таком тоне? Разве Мариша виновата, что в магазине ее обвесили? Или Александра Сафроновна думает, что у Мариши других дел нету, кроме как выносить ее колкости?
– Ну что вы надулись, дорогуша? Не дуйтесь, а извлекайте пользу! В другой раз вам это послужит хорошим уроком! Кстати, рыбку вы тоже выбрали не самую лучшую. Видимо, мои советы у вас в одно ухо влетели, а в другое вылетели.
Интересно, как Алена все это выдерживала? Или с ней старушки были милы и почтительны? Нет, вряд ли. Скорей всего, они так же гоняли Алену в хвост и в гриву. Неудивительно, что она изрядно устала от такой жизни и мечтала побыстрее выйти замуж за Али.
– Кстати, завтра я жду вас у себя, – строго сказала Александра Сафроновна, даже не сомневаясь, что сказанное ею будет выполнено. – Сейчас лето, разгар сезона заготовок. Я думаю накрутить вишневого компота. И вы, душенька, поможете мне в этом. Ягодки купите на Сенном рынке, только выберите не гнилья, а нормальную ягоду. А потом будем вместе закручивать банки. У меня-то силы уже не те, что прежде. А у вас ручки молодые – крепкие. Вот вы мне и поможете!
О, ужас! Еще и домашние заготовки! Да Мариша их и для самой себя никогда не крутила! Она даже не представляла, с какой стороны подойти к данному процессу.
А впереди у Мариши была еще Елена Денисовна и ее ковер. Две первые утренние старушки совершенно разочаровали Маришу. Ни одна из них не смогла рассказать про Алену хоть что-нибудь привлекательное. Их всех познакомила с Аленой та самая Анастасия Дмитриевна, которая не смогла присутствовать на похоронах по причине плохого самочувствия.
Но пока что Мариша не изобрела подходящего предлога, чтобы проникнуть к этой даме.
С ковром Мариша разобралась быстро. Елена Денисовна оказалась дамой не вредной, даже выдала Марише деньги на бензин и от себя прибавила шоколадку. Шоколадка была уже старая, покрытая белесым налетом, но такая маленькая, что Мариша проглотила ее, махнув рукой на калории. Да какие там калории? Мариша на одних нервах сегодня сожгла их столько, что могла бы теперь объедаться шоколадом всю неделю.
И снова в голову к Марише полезли настойчивые мысли, сто рублей и дешевенькая шоколадка никак не могли удовлетворить аппетиты Алены!
И увы, старушка с ковром тоже ничем не смогла помочь Марише в ее расследовании.
– Меня познакомила с Аленушкой наша душевнейшая Анастасия Дмитриевна. Хотите, поговорите с ней! Думаю, что она не откажется вас принять сегодня. Позвонить ей?
Мариша была очень благодарна. Но ведь впереди у нее была еще куча дел.
– До Анастасии Дмитриевны я смогу добраться только ближе к вечеру, – сказала Мариша, вообще сомневаясь, сможет ли она держаться на ногах к вечеру.
Сейчас был еще разгар дня, а Мариша уже чувствовала, как ее пошатывает от усталости. Но старушка, кажется, такие пустяки, как естественная усталость, в расчет не принимала. Да и какая там усталость у молодых? Они для того и созданы, чтобы носиться целый день по делам.
– Ничего, Анастасия Дмитриевна будет рада вас видеть и вечером, – непринужденно заверила Маришу старушка. – Она болеет и все равно целый день дома. Раз уж даже на похороны к Аленушке не смогла выбраться, значит, совсем плохо ей. Но вы съездите, передайте ей от всех нас привет и пожелания скорейшего выздоровления. И тортик ей купите обязательно. Она любит мягкие, без вафель и без прочей сухой крошки. Вы уж не забудьте тортик, уважьте старушку пустяком. Ей будет приятно.
Одним словом, находящиеся на пенсии и при этом одинокие старушки сами не имели особых хлопот и забот. С родными, которые могли бы потребовать к себе внимания, они не общались и понятия не имели, какое это утомительное дело, заботиться о других. И, наверное, поэтому, не имея такого опыта, старушки были уверены, что все окружающие только и думают, чем бы им занять свое свободное время. Ну в самом деле, почему бы на досуге соседу Косте и не потаскать пианино милейшей Александры Сафроновны? Ведь это же пустяк! И почему это молодожены Вера и Никита так негодуют, когда Софья Степановна просит купить ей в магазине нежнейший творожок с фруктами? Ну и что с того, что в продуктовом они были вчера, а сегодня они наконец идут в мебельный выбирать себе новую кухню? Пусть по дороге завернут! Не облезут! Что им, молодым, стоит! Как они смеют отказываться! Всего-то и крюк, что пару сотен метров. На машине и не заметили бы, как съездили.
Честное слово, иной раз пожилые люди становятся слишком эгоистичными. Возраст совсем не дает права на эксплуатацию окружающих. И потом, если вы всю жизнь пальцем о палец не ударили для других, то с какой стати эти другие станут заботиться о вас в старости? Капитал на старость надо готовить еще в молодости, и не только деньгами, но и человеческими отношениями. Рожать и любить своих детей, воспитывать и заботиться о внуках. И только тогда ваша старость будет спокойной и обеспеченной.
А если вы всю жизнь порхали, словно мотылек, близких обижали невниманием, то с какой стати этим близким любить вас в старости? Только за то, что вам повезло дотянуть до семидесяти или даже восьмидесяти лет? Вряд ли они сочтут это достаточным поводом и потянутся к вам.
Но критика критикой, а Марише позарез требовалось поговорить с Анастасией Дмитриевной. И если путь к ней лежал через всех остальных бабушек, то Мариша собиралась, стиснув зубы, пройти его до конца!
Пожалуй, это был самый тяжелый день в жизни Мариши, но она сумела выстоять. Она выполнила все, ну, или почти все поручения старушек. Заручилась их благодарностью. И взяла с каждой слово, что она позвонит Анастасии Дмитриевне и отрекомендует той Маришу с самой лучшей стороны. Таким образом, Мариша рассчитывала на ласковый прием со стороны Анастасии Дмитриевны. И в своих расчетах не ошиблась.
Под вечер, купив самый мягкий и свежий тортик из всех, что нашлись в кондитерской, Мариша позвонила в дверь Анастасии Дмитриевны. Тут ее не заставили ждать, как случилось в других местах. Дверь открылась так быстро, что Мариша поняла, тут ее в самом деле ждали без всякого притворства. Мариша изобразила на лице самую приветливую улыбку, на какую только была способна. Но когда дверь перед ней
