– Если Лаура нашла выход
– Я тоже, Анна, – спокойным тоном ответил Рауль, беря меня за руку.
– Сколько у нас времени? Проникнет ли дым сюда раньше, чем кто-то увидит горящий дом и вызовет пожарных? И видно ли его из поселка?
– Тише, Анна, не паникуй.
– Сложно, Рауль, оставаться спокойной! Мы пробовали открыть дверь, пробовали разобрать замок, пытались выломать решетки… И все оказалось бесполезным!
– Ты же сама сказала, что отказываешься верить в то, что мы не найдем решения, – напомнил Рауль, останавливаясь и беря меня за плечи.
– Мне кажется, что мы его ищем не там… И не так. Сейчас уже не важно, Рауль, возник ли пожар из-за проводки или это происки «темных сил», образовались ли трещины потому, что подземные воды подмыли фундамент или это опять же «вина» чего-то злого, поселившегося здесь. Нам нужно искать выход – всеми способами!
– Что ты хочешь сказать этим?
– Что выход и правда нужно искать в этом подвале, но не дверь в буквальном смысле слова. Если бы ты вспомнил все то, что я тебе рассказывала… Если бы поверил мне! – в отчаянии прокричала я. Показалось мне или нет, но в воздухе почудился запах гари. Дым уже проникает сюда?
– Если бы ты поверила… мне, – серьезно ответил Рауль, поглаживая меня по щеке тыльной стороной ладони. – В то, что все будет хорошо – и сегодня, и… потом, с нами.
Я не успела что-либо ответить, как он уже отпустил мои плечи и, пройдя немного вперед, присел над опрокинутым зеркалом. Я опустилась рядом.
Рауль молча, без объяснений, осторожно приподнял раму. На полу не оказалось ни осколочка. Он перевернул зеркало «лицом», и мы увидели, что стекло хоть и разбито, но все его части остались на своих местах. Видимо, оно было наклеено на заднюю стенку из фанеры, а не просто вставлено в раму.
– Вы с Лаурой считаете, что все зло исходит от этой невинной с виду вещицы? – спросил, поднимая на меня глаза, Рауль. Звучал его голос серьезно, без иронии.
Я молча кивнула.
– Ну что ж… Попробую… представить, что это и есть наша «дверь» отсюда. Уйдем из дома зеркальными коридорами, – улыбнулся он.
– Шутишь? – насторожилась я, все еще не понимая, поверил ли он мне или просто старается успокоить меня, создавая видимость… действий.
– Шучу, конечно! – преувеличенно весело отозвался Рауль, трогая обеими ладонями разбитую поверхность. – Но не шучу в том, что мы отсюда выйдем.
Я не ответила, приковав взгляд к его перебинтованной руке, а вернее, к темному пятну, проступившему на повязке.
– Рауль, у тебя, похоже, опять кровоточит рана.
– Ерунда, – с излишней беззаботностью, показавшейся мне наигранной, отмахнулся он. – Сказал ведь, как выйдем из дома, съезжу к врачу. Для твоего успокоения.
– Я не об этом… А о том, что рассказала Лаура.
– Я понял, Анна, – произнес Рауль другим тоном – опять серьезным.
Он поежился. В подвале было прохладно – даже для меня, одетой в свитер и джинсы. Неудивительно, что Рауль, обнаженный до пояса, замерз. Но в дополнение к этой прохладе из зеркала будто потянуло холодом.
Рауль убрал руки с зеркала, и я заметила, что на стекле осталось маленькое кровавое пятнышко. И в этот момент металлическая дверь, отделяющая нас от той части подвала, в которой находились друзья, с силой захлопнулась. Мы вздрогнули и испуганно повернули головы в ту сторону.
– Эй… – подскочил к двери встревоженный Чави. Подергал ее туда-сюда.
– Оренсе, как бы тебе сказать… Но вы, похоже, там оказались заперты. Не знаю, как эта железяка захлопнулась, ее никто не трогал, но ваш выход отсюда усложняется еще и этим приключением.
– Форт Боярд какой-то, – прошептала я. Сколько еще понадобится времени, чтобы огонь проник на первый этаж? И можно ли надеяться, что дым не просочится сюда? Я невольно принюхалась, боясь опять ощутить в воздухе запах гари.
– Вот видишь?! – кивнула я на закрытую дверь. – Как Лаура и ска…
– Тише, тише, – тронул меня за плечо Рауль. Затем поднялся на ноги, огляделся, поднял разбитый фонарь и внимательно его изучил. Потрогал пальцем край стекла, но, будто не удовлетворившись увиденным, покачал головой и поставил фонарь на пол.
– Чави! Дай мне сюда бутылку с вином! – крикнул Рауль, подходя к двери.
– Приятель, не время для праздника, – встревоженно пробормотал Чави. – Или ты настолько уверен в том, что мы не выберемся, что решил принять безболезненную пьяную смерть?
– Приятель, не время для разговоров, – парировал Рауль, требовательно протягивая сквозь прутья решетки руку.
– Держи! – сказал Чави, вкладывая ему в ладонь пыльную бутылку. – Может, нам тут тоже пару бутылочек откупорить?..
Рауль не ответил, вернулся ко мне, обхватил бутылку в середине и аккуратно стукнул ее горлышком о каменную стену.
– Ты собираешься пить вино? Напоить им меня?
– Нет, – спокойно ответил он.
И острием отбитого бутылочного горлышка поддел бинт на руке, будто собираясь его перерезать.
– Что ты задумал? – обеспокоилась я.
– Лучше ты, – протянул он мне осколок. Мой вопрос проигнорировал, похоже, специально. – Сними повязку. Быстро. Только не порежься! Это очень важно, чтобы ты не поранилась…
Я разрезала узел и принялась аккуратно разбинтовывать Раулю руку.
– Анна, небо, нет времени на это, – нетерпеливо перебил он меня. – Режь бинт вдоль.
– Что ты собираешься делать? – вновь тихо спросила я, наполняясь тревогой. Но, однако, повинуясь его просьбе-приказу, попробовала разрезать стеклом бинт. Попытка не увенчалась успехом: повязка была слишком плотной, не столько рвалась, сколько растрепывалась. К тому же я жутко нервничала.
– Давай я, – сказал Рауль. Отобрав у меня осколок, он кое-как распорол бинт. И то ли швы на его ранах действительно разошлись, то ли Рауль, грубо избавляясь от повязки, еще больше поранился, но вся рука у него в крови.
Я вдруг ощутила, как вокруг нас колыхнулся воздух, будто кто-то невидимый обмахнулся огромным веером. Почувствовала, как мое плечо задело что-то холодное. Увидела, как передернуло Рауля, словно и его коснулось что-то неприятное. Он поморщился, но не от боли, а от отвращения.
– Отвернись! – скомандовал он мне.
– Я не собираюсь ничего больше делать, пока ты не объяснишь, что задумал!
– Анна, мне некогда комментировать каждый свой шаг. Уже не время для разговоров!
С этими словами Рауль отвернулся, но я заметила, что он занес над рукой осколок. То ли сделал новый надрез, то ли распорол швы. Я дернулась, как от боли, так, будто кто-то полоснул острым по моей плоти.
– Рауль, зачем ты… – закричала я, но мой крик утонул в страшном грохоте и испуганном женском визге: один из стеллажей с винными бутылками вдруг рухнул на пол.
–..! – выругался кто-то на той половине. – Все живы?!
Судя по откликам, все были живы. Но кто-то из девушек – я не разобрала кто – не выдержав напряжения, зарыдал в голос. Кто-то метнулся к лестнице. Кто-то прокричал о том, что скоро дым наполнит и это помещение. Паника, нарастающая паника!
– Дьявол… – выругался Рауль, в беспокойстве оглядываясь на другую половину подвала. Я же, парализованная нехорошими предчувствиями, приковала взгляд к его руке, по которой змеились кровавые струйки, собираясь в маленькую лужицу в ладони. В памяти возник недавний сон, в котором я бежала в
