городу, Георгина или ее любовник все же решатся сунуться за детьми, – сказала Инна. – Но чем черт не шутит. Нужно подстраховаться.
– Викторию обязательно следует предупредить, чтобы она ни за что на свете не отдавала детей сестре или Игорю, – сказал Бритый.
– И еще нужно сказать, что от ее решимости, возможно, зависит жизнь ее сестры, – добавила Мариша. – И ей это нужно внушить хорошенько, а то ведь может и не поверить, что дело обстоит так серьезно.
Но, кажется, внушение прошло благополучно. Потому что Смайл и Рушников вернулись к своим друзьям с самыми радостными лицами.
– Все отлично! – ответил следователь. – Полагаю, что завтра к вечеру мы уже сумеем задержать Георгину и ее любовника.
– Она звонила своей сестре! – возликовала Мариша. – Да?
– Да, – кивнул Рушников.
– Звонила и просила Викторию привезти обоих детей завтра к трем часам дням в Симферополь, на железнодорожный вокзал, – добавил Смайл.
– А Игорь? – спросила Мариша. – Про него Георгина что-нибудь рассказала?
– Нет, – покачал головой следователь. – Вообще, Виктория говорит, что разговор с сестрой был совсем короткий. Георгина попросила, чтобы Виктория привезла детей, и умоляла ее быть очень осторожной. Что она под этим подразумевала, Виктория не знает, потому что связь прервалась, а Георгина больше ей не перезванивала.
– Ну хоть мы теперь знаем, что она жива. Уже и то хорошо, – вздохнула Мариша.
На следующий день к трем часам дня весь железнодорожный вокзал города Симферополя был буквально нашпигован желающими задержать Георгину и ее любовника. С этой целью был разработан четкий план. Если Георгина явится одна, за ней следовало установить слежку. Вероятно, ее любовник будет находиться где-то поблизости. Если же они явятся вдвоем, арестовать его немедленно. Но Георгина пришла одна. Появилась она на вокзале в закутке, таясь и озираясь. Со стороны было заметно, как Виктория, прижав к себе детей, защищает их от толстой рыжей бабищи в подозрительно больших темных очках, одетой в джинсы и мятую дешевую куртку. Смайл с Рушниковым уже дернулись ей на выручку, но толстуха сняла очки и приподняла свои волосы, которые легко отстали от черепа. Парик и очки скрывали Георгину.
Виктория успокоилась. Но Георгина не задержалась возле сестры. Она лишь торопливо поцеловала детей и прошла дальше, а Виктория с детьми посеменила к перрону. Там стоял состав до Москвы. Виктория, озираясь, подошла к пятому вагону, подсадила детей и забралась сама. В окне того же вагона мелькнул рыжий парик.
– Пора! – решил Рушников. – Судя по расписанию, поезд сейчас тронется. Если Игорь задумал присоединиться к своей семье, то сделает это в поезде. Мы должны ехать с ними. – И отметив единодушное решение всей компании сесть в поезд, добавил: – Не все, разумеется. Поеду я и Смайл.
Он быстро запрыгнул в вагон. Через минуту он уже получил согласие проводницы и через окно поманил к себе Смайла. Виктория к этому времени, проводив Георгину, уже стояла на перроне, чуть поодаль от остальных. И лишь когда поезд тронулся и, набрав разбег, вагоны понеслись мимо провожающих, подошла к друзьям.
– Ох, чует мое сердце нехорошее, – с тревогой в голосе сказала она. – И зачем я поверила Георгинке? Оставили бы мы Гуленьку и Славика у себя. Дома-то им ничего не угрожало, что бы там ни говорила мне Георгина.
– А что она сказала на этот счет? – полюбопытствовала Мариша.
– Такого про Игоря наговорила, что прямо голова пухнет, – призналась Виктория. – Что и убийца он. И вообще страшный человек. Надо же, только сейчас сестрица моя, дура несчастная, сообразила!
И Виктория неожиданно расплакалась.
– Напугана она очень, – пробормотала она сквозь слезы. – Игоря боится. Говорит, что с трудом от него удрала. И опасается, что он мог появиться в Бахчисарае. Потому и детей попросила меня тайком в Симферополь привезти.
– Все будет хорошо, – попыталась утешить ее Мариша. – Следователь и Смайл поехали вместе с ней. В одном вагоне. Они не дадут детей и Георгину в обиду.
Это несколько утешило Викторию. И она с надеждой посмотрела на Маришу, а потом перевела взгляд на быстро удаляющийся поезд. Поезд уже успел отойти от города, а Смайл и Рушников, как и хотели, получили места в соседнем с Георгиной купе. Сама Георгина выкупила для себя и детей купе целиком. Следователь поручил проводнице проверить, действительно ли нет в купе посторонних. Страшно гордая своим поручением женщина отнесла пассажирам отлично заваренный для такого случая чай. И, выйдя из купе, поклялась, что там только Георгина и дети.
– Будем ждать, – сказал Рушников.
Георгина из купе не высовывалась. Но в конце концов выйти ей все же пришлось. Славику приспичило в туалет. Разумеется, маленькую Гуленьку пришлось взять с собой. Рушников незаметно проводил их всех до туалета. И они благополучно вернулись обратно. По дороге никто подозрительный им не попался. Но уже в Джанкое у всех троих – Славика, Георгины и маленькой Гуленьки – основательно прихватило животы. Как только поезд остановился, они отправились искать туалет на перроне. По совету проводницы пассажиры пошли на вокзал. Смайл с Рушниковым последовали за ними. Но в густой толпе на минуту они потеряли Георгину из вида. А когда увидели ее снова, рядом с ней уже пристроился какой-то мужчина. Но он совсем не походил на Игоря – не хромал и имел светло-русые, волосы. Но при этом выглядел крайне возбужденно. Держа Георгину под руку он что-то ей втолковывал. А та мертвенно побледнела и едва переставляла ноги.
– Не своди глаз с парня, который идет рядом с Георгиной, – велел Рушников Смайлу. – Видишь?
– Перо он ей к боку приставил или дуло, – убежденно произнес Смайл. – Что делать-то будем? Если сейчас на этого урода набросимся, то он в толпе кучу народу перестреляет и Георгину запросто уложит. Да и детям может не поздоровиться. Много ли таким клопам нужно. Пристукнут случайно, и все дела.
– Будем ждать, – решил Рушников. – Но как только я скомандую «Пора!», кидайся ему под ноги и старайся отпихнуть подальше от свалки женщину и детей. А я уж постараюсь обезвредить этого типа.
Так они и сделали. Проводив всех четверых до выхода из здания вокзала, следователь и Смайл увидели, как к Георгине и ее спутнику подлетела машина «Жигули».
– Пора! – крикнул следователь, как только машина остановилась возле Георгины.
Увы, в горячке заорал он слишком громко. Так что услышал его не только Смайл, но и тот тип, который вел Георгину. Он оглянулся. Увидев, что к нему мчится Рушников с пистолетом в руках, парня перекосило. Он отпихнул Георгину в сторону машины, а сам направил на следователя пистолет, которым до сих пор упирался Георгине в бок, как и предполагал Смайл. Преступник нажал на курок, и... и ничего не произошло. Но удивляться такому поведению своего пистолета у парня не было уже времени – следователь был уже рядом, готовый к захвату.
Видя, что приятель провалил операцию, из машины на подмогу выскочил второй парень. Нет, он не хромал. И был рыжим. К тому же его курносый нос и плоская рожа не выдавали в нем матерого преступника, раскатывающего в «БМВ». Выглядел он как обычная «шестерка», кем, собственно говоря, и являлся. Рыжий парень первым делом попытался запихнуть Георгину и ее испуганно верещащих детей в машину, но тут же наткнулся на огромный кулак Смайла и, послушно сложившись пополам, остался отдыхать у колес своей машины.
Расправившись с одним противником, Смайл быстро подхватил с земли оружие, которое отбросил первый из бандитов, и, подобравшись к преступнику, нанес удар рукояткой пистолета по затылку. Парень издал стон, оставил наконец шею Рушникова в покое и сполз на землю.
– Уф! – вытер пот со лба Рушников. – Спасибо! Я уж думал, он меня придушит-таки. Сильный, гад! А по виду и не скажешь. Спасибо!
– Рад стараться, – буркнул Смайл, которому при его огромном росте ни разу в жизни не довелось еще испытать, каково это, когда тебя душат.
Тем временем очухался первый бандит. Схитрив, он не стал подниматься во весь рост и ловко сумел
