И умолк. Это было даже обидно как-то.
– Мы хотели узнать новости по нашему делу, – заговорила Мариша.
– По твоему делу, – строго поправил ее Доронин, – а точней, по твоим делам. Их у тебя целых три. Дела у вас неважные. Единственный свидетель до сих пор в коме. Жена первого пострадавшего улетела отдыхать в Турцию именно в тот день, когда был убит ее муж. Буквально через несколько часов после того, как он проводил супругу, его уже не было в живых, но версию ревности приходится отбросить. Другой любовницы у него не было.
– Еще бы, – подтвердила Мариша. – Такая бесчувственная и толстокожая скотина, только поискать! Кому он нужен! Удивительно, что жена ни при чем. У нее наверняка есть любовник.
– Меня это не касается, – заявил Доронин, шокированный ее бесстыдным цинизмом до глубины души. – Меня волнует только то, что в круг подозреваемых никто, кроме вас, Мариша, не попадает, а если и попадает, то имеет твердое алиби. А вот вы фигурируете по всем трем делам, и алиби у вас имеется худо- бедно только на два из них. Как вы это можете объяснить?
«Опять он за свое, – сердито подумала я. – Никакого прока от нашей милиции, одни только упреки и подозрения. А я еще думала рассказать ему про то, что след от Маришиных убийств идет в Москву. Ничего ему теперь не расскажу, а то он нас живьем сожрет».
– Чего объяснять? – услышала я голос Мариши. – И так все ясно. Кто-то их ухлопал и принес мне на квартиру. Может быть, даже тот Мишкин родственник, который про меня у него расспрашивал несколько дней назад.
– И зачем родственнику какого-то Мишки убивать и калечить ваших любовников? Он что, тоже был вашим воздыхателем? – заволновался Доронин. – Тогда, вероятно, скоро мы получим печальные известия о нем, коль со всеми вашими пассиями случаются трагические недоразумения.
Мариша не уловила сарказма и закручинилась.
– А что, очень даже может быть, – сказала она и окончательно поникла головой. – Особенно если учесть, что Мишка тоже пропал.
– Ах, теперь и Мишка пропал, – потер руки Доронин. – И вы считаете, что я обязан со всем этим разбираться? Кто такой Мишка?
Мариша покорно объяснила.
– Он же был в тюрьме? – вроде бы удивился Доронин.
– Да, но это я так думала, а он на самом деле попал в какую-то историю у себя в Москве и за ним гоняется почти весь преступный мир. По телефону он мне ничего не захотел рассказать. Но он не отрицал, что все мои трупы, может быть, из-за его проблем.
– Так ваш жених серьезно считает, что его дружки могли приехать в Питер, укокошить ваших любовников, потратив на их поиски время, столь нужное им для разборок с вашим женихом, и все это для того лишь, чтобы немного вас с женихом поволновать?
После того как нам все доходчиво изложил Доронин, мы и сами поняли, что Мишкины дела тут совершенно ни при чем. Но что прикажете делать, если мы уже увязли в них по уши?
– Глупо, конечно, – пробормотала Мариша. – Но вам лично не кажется подозрительным, что жена Никиты смоталась в Турцию как раз накануне убийства мужа?
– Мне в этом деле все кажется подозрительным, – ответил Доронин. – Но подозрения к делу не подошьешь, только поэтому, хочу вам намекнуть, вы до сих пор гуляете на свободе. А теперь до свидания. Если у меня что-нибудь будет, я вас вызову.
– Вот и вся помощь, – разочарованно произнесла Мариша, когда мы вышли от Доронина. – Мишкины проблемы его не волнуют. Это другой город, а там своя власть. Интересно, если нас с тобой пришьют, то Москва или Питер будет расследовать это дело?
Меня от ее предположений в холод бросило. Домой к Марише мы заходить не стали, а подговорили малолетнего преступника, возившегося в пыли неподалеку от ее дома, сходить наверх и посмотреть, торчит ли еще в дверях наша записка и нет ли каких-нибудь мужчин. Он вернулся минут через пять, когда мы уже решили, что его каким-то чудом вычислили, сцапали и пытают.
– Записка в дверях, а вокруг никого нет, – отрапортовал он нам.
– Чего же ты так долго? – возмутилась Мариша, протягивая ему заработанное вознаграждение.
– Ждал, вдруг кто-нибудь появится, – пояснил парень и умчался прочь.
Дину мы оставили у моей соседки, которая безумно любила кошек и потому, когда бывала в городе, никому не отказывала, если надо было ненадолго оставить свою мурлыку. Соседка лишь требовала, чтобы кошек приносили к ней с приданым, представлявшим собой личный туалет и запас питания. Мы принесли и то и другое, и судьба Дины была на ближайшие дни определена.
В аэропорт мы прибыли за три часа до отправления самолета; учитывая то, что мы ехали наобум, это было вполне приемлемо. Билеты мы купили без проблем (еще бы, за такую цену люди несколько раз могут смотаться в Москву на поезде) и отправились побродить по аэропорту. Вкусно поели чего-то непонятного в кафе, слопали по двести граммов мороженого с ликером и выпили по две чашки кофе.
Тем неприятней было обнаружить Жорика и Юрку, преданно дожидавшихся нас возле таможенного контроля.
– Не будут же они в нас стрелять прямо в аэропорту? – предположила Мариша и смело направилась к ним.
Я тоже направилась, что мне оставалось делать; но поджилки у меня тряслись. Я утешала себя мыслью, что лучше так, чем в глухом переулке, где даже захудалого постового поблизости не будет. А тут как-никак толпы охраны. Допустим, нагнаны они для предотвращения терактов, но не станут же они молча глазеть, как нас разделывают в пух и прах.
– Девчонки, – обрадовался нам Жорик, – наконец-то вы пришли. А то мы уже начали волноваться.
– Мы ведь как только узнали, что вы летите, так сразу тоже в аэропорт, – подхватил Юрик. – Боялись опоздать увидеться с вами.
– Не помню, чтобы мы уговаривались о встрече, – проурчала я себе под нос – получилось довольно злобно.
– Поговорить нам надо, – сменив тон, озабоченно проговорил Жорик. – Пошли посидим, лететь вам сегодня не придется.
И он начал теснить нас прочь от контроля. Впрочем, это ему почти не удалось, Мариша стояла, как скала. Ходить туда, потом обратно – для этого она слишком ленива. Видя, что Жорик намеков не понимает, она решила изменить ситуацию и сказала:
– Это ты так думаешь. А я вот знаю, что не только мы, но и вы вместе с нами отправитесь. Пушки свои выбросите, потому что в самолет не пустят, и полетите как миленькие. И еще за билеты нам заплатите, только чтобы мы полетели с вами.
Жорик откровенно заржал так, что люди стали оглядываться, и даже благовоспитанный Юрка прыснул. В ответ у Мариши на лице появилась ее знаменитая нехорошая улыбка, то есть человеку непосвященному она показалась бы милой и привлекательной, но я-то знала, сколько неприятностей ожидается у того человека, которому эта улыбка предназначалась. Так оказалось и в этот раз.
– Мы знаем, где искать брильянты ваши пропавшие, – сказала она голосом роковой дамы пик, и бандиты умолкли, как по команде, выжидательно глядя ей в рот. Мариша не стала долго их мучить, так, немножко, чтобы у нас с ней хватило времени выкурить по сигаретке. После этого она продолжила как ни в чем не бывало: – И покажем их вам, чтобы вы не думали, будто Мишка вас задумал обмануть. Ничего подобного, наоборот, он так хорошо их спрятал, что сам потом не мог найти, вот и бегал от вас по всей Москве.
– Врешь! – недоверчиво сказал Жорик.
– Точно обманывает, – поддержал его Юрка.
– Как хотите, только они ведь там до завтра лежать не будут. Если сегодня не забрать, то можете снова начинать поиски от нулевой отметки, – равнодушно пожала плечами Мариша.
Это сработало. Они помчались покупать себе билеты, даже не позаботившись прихватить нас с собой на случай, если нам в голову придет мысль сбежать от них.
– Вам мы покупать не стали, – сказал запыхавшийся Юрка, вернувшись к нам. – У вас ведь уже есть. Но затраты мы вам, разумеется, возместим после того, как брильянты будут у нас.
– Откуда вы знаете, что билеты у нас есть? – полюбопытствовала я.
