интеллигентного вида старичок с бородкой клинышком.
– Повторяю вам, – сказал он, – в двадцать пятой квартире много лет никто не живет. Она официально признана находящейся в аварийном состоянии. И ее закрыли вплоть до полного расселения нашего дома.
– А куда же делись жильцы?
– Там находилась дворницкая. Никаких жильцов там никогда не было.
– Ну как же! Дом номер тридцать три дробь два по Транспортному переулку. Это же этот дом?
– Вовсе нет.
– Как?! – изумился Слава. – Там на доме во дворе я видел табличку с цифрами.
– Верно. Табличка есть. И номер правильно вы назвали. Но сам дом числится по улице Черняховского.
– Ваш дом?
– Наш дом.
– Так я просто не туда попал?
– По всей видимости, не туда.
– А куда...
– А вам надо, – не дожидаясь вопроса, перебил его старичок, – вам надо пройти чуть дальше, и за углом вы увидите нужный вам дом. Таблички на нем нету, цифры написаны прямо на стене от руки.
Слава вылетел из подъезда словно ошпаренный, ругая на чем свет стоит и бестолковых строителей, поставивших два дома под одинаковыми номерами рядом друг с другом, но не позаботившихся повесить информационные таблички об этом. И самого себя, что так глупо попал впросак. Нет бы еще вчера уточнить адрес. Вместо этого торчал у дверей совершенно не нужной ему безлюдной квартиры. Дурак! Трижды дурак!
– Теперь понятно, почему жильцы подъезда так странно на меня поглядывали вчера вечером.
Это воспоминание позволило Славе обрушить свой гнев на головы жильцов. Ведь знали же, что за обитой железом дверью никто не живет! Знали, так почему не сказали?!
Ругаясь, Слава добрался до нужного ему дома, еще раз уточнил адрес у копающегося в своем автомобиле мужика, а потом с легким сердцем вошел в подъезд, взлетел на пятый этаж и нажал кнопку звонка на дверях. Открыла ему старушка Калерия Потаповна. Она сразу же прониклась к Славе симпатией и признала в нем покойного мужа Яшеньку, вернувшегося из магазина.
– Пришел! – радовалась бабка. – Яша! Яша! Сколько можно в магазин ходить! Дай я тебя поцелую, соколик ты мой!
Нетрудно было понять, что у старушки начался новый виток ее безумия. И состояние по сравнению со вчерашним заметно ухудшилось. Однако вчера Слава не имел счастья с ней общаться. Не знал он и того, что муж старушки умер. Слава наивно полагал, что нужный ему Яков Зальцман в самом деле ушел в магазин. Видимо, старик еще относительно бодр и крепок, раз в состоянии дойти до торговой точки. Скоро он вернется, и Слава с ним поговорит.
А сейчас ошарашенный парень позволил себя облобызать в обе щеки. А потом, не зная, как подступиться к ненормальной бабульке, начал просто ее слушать.
Надо сказать, что для некоторой категории лиц Калерия Потаповна представляла собой настоящий клад. Например, историк, решивший написать книгу о Гражданской войне, нашел бы в Калерии Потаповне просто неоценимый источник информации. Саму революцию бабка не помнила, но вот последовавшие за ней смутные годы знала со слов матери очень хорошо. Сама она была ярой комсомолкой. И без тени сомнения пошла воевать, где и познакомилась со своим будущим мужем Яшенькой.
Военно-полевой роман, когда под пулями и взрывами снарядов расцветала их с Яшей любовь, занял у разговорившейся старушки почти два с половиной часа. Она пересказала мирно клюющему носом Славке все, начиная от того, какие носки носил в то время Яша, и заканчивая их свадьбой, когда жених преподнес ей в качестве обручального колечка кольцо от чеки гранаты.
Все попытки Славы как-то воспрепятствовать этому потоку сознания ни к чему не привели. Теперь было уже не совсем понятно, за кого принимает его бабушка. Но одно было ясно – она прониклась к нему большой симпатией. И даже предложила попить чаю.
От чая Слава не отказался. У него мелькнула мысль, что во время чаепития старушке придется время от времени закрывать рот, чтобы сделать глоток. И тогда уж он улучит минуточку и задаст ей вопрос про мужа Яшеньку. Когда же он, черт его подери, вернется из своего магазина?
Старушка отправилась за чаем на кухню. А Слава остался один. Как ни утомила говорливая старушка Славу, он не потерял своих навыков. И оставшись один, принялся осматриваться. Обстановка была очень скромной. Но проверить никогда не вредно. Слава уже собрался встать, чтобы немного пошуровать в шкафах и ящиках старушки (о, совершенно невинно!), как вдруг дверь скрипнула, и в комнату ввалился огромный котище, покрытый колтунами и лишаем.
Кот долго и пристально смотрел на Славу, а затем громко протестующе мяукнул. Моментально в дверях возникла давешняя бабулька. Только теперь в руках она держала чайник с кипятком. И при виде Славы ее лицо исказилось. А затем она открыла рот и завопила неожиданно сильным для такого тщедушного тельца голосом:
– Караул! Бандиты! Воры!
Славу так и подбросило! Старуха, с которой он еще совсем недавно мирно разговаривал и даже целовался, сейчас начисто его забыла. И хуже того, она принимает его за вора и душегуба.
– Бабушка, да вы что?! – залепетал Слава. – Это же я! Мы же с вами только чайку выпить собирались.
– Ах, чайку тебе! Ну, погоди, я тебе покажу чай!
Упоминание о чае заставило бабульку взглянуть на чайник у нее в правой руке. А затем она неожиданно размахнулась и метнула его в Славу. Только потрясающая реакция позволила парню избежать серьезных увечий и ожогов. Чайник пролетел всего в нескольких сантиметрах у него над головой. Ударился об стену и обдал Славу фонтаном горячих брызг.
– А-а-а-а! – заверещал Слава не своим голосом, когда кипяток проник ему под одежду и стал жечь кожу. – Спасите! Помогите!
Но, как ни было ему больно, он заметил, что другая рука старушки с заварочным чайником тоже угрожающе пошла назад. Сейчас она метнет в него и заварку! И Слава принял единственно верное решение. Бежать! И чем скорей, тем лучше! Меньше шансов, что его обварят крутой заваркой.
Он успел. Чайник с заваркой ударился о косяк двери, когда Слава уже выскочил в коридор. Оттуда было совсем близко до выхода. И наконец очумевший от такого поворота событий Слава вылетел на лестницу. И помчался вниз.
– С ума сойти! – бормотал он. – Вот это бабка! Чума, а не бабка! Да ей бы танковой дивизией командовать, вконец чокнутая!
Слава ругался долго. Он уже понимал, что проиграл. И от этого было досадно вдвойне.
Пока Слава воевал с разбушевавшейся старухой Зальцман, подруги осторожно разглядывали в окно Маришиного «Форда» довольно большой каменный дом под железной крышей. Они доехали до места назначения. На воротах висела красивая латунная табличка: «Обитель Братства святого Иоанна». А пониже был пришпилен листок с указанием дней и времени приема граждан. Причем отдельно были указаны дни для приема граждан, а отдельно для приема братьев и сестер.
– Ну, мы-то с тобой относимся к категории граждан, – заметила Мариша. – И сегодня для нас неприемный день.
– Глупости, раз уж приехали, войдем! Не тащиться же нам завтра сюда снова!
Но оказалось, как подруги изучали дом снаружи, так и кто-то изнутри изучал самих подруг и их машину. Потому что стоило им подойти к воротам, как загорелся красный огонек и металлический голос глухо и неприветливо спросил у них:
– Кто вы? И откуда?
Подруги объяснили, кто они такие. И назвали цель своего визита – поговорить с братом Иоанном.
– Сие невозможно!
– Почему?
