Или Густав куда-то его спрятал.
Карл пытливо всмотрелся в наши лица и, видимо, убедился, что мы говорим правду. Он снова погрузился в размышления. И постепенно лицо его мрачнело все больше и больше. Мы же за то время, пока он думал, переместились поближе к выходу.
– Постойте-ка, – внезапно произнес Карл, озадаченно посмотрев на нас. – Получается, что, когда вы устраивали весь этот торг, вы знали, что листки совершенно чистые? А? Вы чертовки! И ты, Мариша, хуже всех!
Но он со своими обличениями опоздал. Мы были уже у двери. Я первой распахнула ее и вылетела в коридор. Следом за мной выскочила Юлька и последней покинула наш номер Мариша, успев крикнуть мужу через плечо:
– Ты нам тоже не всю правду рассказал! Так что мы квиты! И вообще мы надеялись, что у вас есть способ понадежней, чтобы узнать, что может быть написано на листках Густава! А вы просто кретины!
Не знаю, да и, если честно, не хочу знать, что кричал Карл нам вслед. К счастью, кричал он по-немецки. И таких немецких слов я в жизни своей не слышала. Мы с подругами выскочили из отеля и помчались подальше, где Карл и его коллеги, кем бы они ни оказались, не смогли бы нас найти. Вопли Карла слышались еще довольно долгое время. Кажется, он проклинал тот день, ту минуту и тот миг, когда встретил на своем пути Маришу. И теперь призывал все силы вселенной, чтобы повернуть время вспять. Насколько я знала Карла, он был в состоянии крайнего бешенства.
Бежали мы к морю. Тут я очень кстати вспомнила про гроты, которые видела на карте острова. Кажется, это было идеальное место, чтобы спокойно поговорить, укрывшись от полиции, коллег Карла и Таты, которая во что бы то ни стало хотела с нами поговорить о Карле и о том, где ей его поселить.
– Нам очень некогда! – крикнули мы ей, мчась вниз. – Спроси у него сама. Он прекрасно понимает по- русски.
Выбежав на берег моря, мы помчались в сторону Малой бухты. К счастью, обе моторные лодки уже стояли там. Одна была на замке, а во второй копошился Игорь. Не долго думая мы прыгнули к нему в лодку. Кажется, он не слишком обрадовался нашему визиту. Я бы даже сказала, что он просто невежливо попытался от нас избавиться. Игорь вообще, после того как мы едва не утонули на этой проклятой весельной развалюхе, вел себя с нами как-то странно. Избегал нас и вообще делал вид, что мы не знакомы.
– Мне необходимо подумать! – заявил он нам. – Поэтому я поеду один!
– Нам тоже нужно о многом подумать! – заявила Мариша. – И причем срочно.
– Но я первый взял эту лодку! – возмутился Игорь. – Возьмите себе другую. Вот же она стоит. Нужно только ключи у Таты попросить.
Бесполезно было ему говорить, что именно там, где находилась Тата и ключи от второй лодки, нас ждал разъяренный Карл. И возвращаться туда мы не собирались, по крайней мере до ужина. И в конце концов благодаря тому, что нас было трое, а Игорь один, уйти с лодки пришлось ему. Если бы он так не упрямился, то остался бы еще и сухим. А так Мариша просто выпихнула его из лодки, заявив, что дамам нужно уступать.
– Ну, кажется, я тебя, Юлька, избавила от неприятного воздыхателя, – заметила Мариша, выруливая из бухты.
– Да, вряд ли после такого обращения Игорь захочет иметь дело с кем-нибудь из нас, – сказала я.
– Ну и плевать, – заметила Юлька. – У меня от всего случившегося голова кругом идет. Мало нам было пропавшего тела Ксюты, так теперь еще и Карл с какой-то таинственной организацией, и труп Густава.
– Девочки, а вам не кажется, что мой муж работает в разведке? – спросила у нас Мариша, когда мы оказались одни в чистом море.
– Кажется, – со вздохом признались мы с Юлькой. – Очень даже кажется.
– И эта организация, куда входил и Густав, наверное, занималась на территории Австрии какой-нибудь саботажной деятельностью в пользу другого государства, – сказала Мариша. – А если Карл работает на разведку, то становится понятной и вся эта секретность, которой окружена его новая работа. Дура же я была, что раньше не сумела догадаться! Надо же! Мой муж – разведчик! Я могу гордиться им.
– Не знаю, долго ли тебе придется им гордиться, – хмуро заметила я. – Судя по тому, как мы с ним расстались, он на нас ужасно зол. Дело может дойти и до развода. Во всяком случае, именно это он и кричал тебе вслед.
– Ах, брось ты! Что ты все время каркаешь! Развод! Развод! – воскликнула Мариша. – Немного ласки, и Карл снова будет как шелковый. Неужели ты думаешь, я не знаю, как обращаться с собственным мужем?
– Не знаю, Мариша, – возразила ей Юлька, – но только мне тоже показалось, что Карл не очень-то доволен твоим поведением. Для некоторых мужчин любовь может оказаться не такой важной составляющей брака, как порядочность, честность и верность их жен.
– Ты на что намекаешь? – окрысилась Мариша.
– Ну, все равно ведь ты говорила, что ваш брак идет к концу, – заметила я.
Мариша открыла рот и стала похожа на рыбу, которую вытащили из воды.
– Вы обе рехнулись! – наконец заметила она. – Нам нужно думать о том, как поймать преступника, даже, возможно, двух, а вы тут сплетничаете о моей личной жизни. Нашли время!
– И как мы будем их искать? – спросила я. – Этих преступников, я имею в виду?
– Ну, с убийством Ксюты план действий пока ясен, – сказала Мариша. – Дождемся, когда в детективном агентстве проявят пленку и пришлют ее нам. А может быть, если повезет, то и обе пленки получим. Завтра, думаю, можно уже им позвонить. И узнать о результатах. И с этим пока все. А убийство Густава предполагает широкое поле для действий.
– И какое же?
– Во-первых, мужчина, которого видела Даша, – сказала Мариша. – Будем его искать. У нас есть след его ноги...
– Есть? – удивилась я.
– Да, – кивнула Мариша. – Я перерисовала рисунок его подошвы. Вот он.
И она протянула нам тетрадный листок бумаги в клеточку. Там очень аккуратно был изображен тот самый след, который мы нашли на перилах нашего балкона. Мы с Юлькой обменялись взглядами.
– Ну и что? – наконец спросила Юля. – Предлагаешь осмотреть обувь у всех проживающих на острове?
– Конечно нет, – покачала головой Мариша. – Но зато когда у нас появится подозреваемый, мы с помощью этого отпечатка подошвы сможем его окончательно разоблачить.
– Он, наверное, уже давно избавился от этой обуви, – мрачно сказала Юлька.
– Откуда он мог знать, что наследил у нас на балконе? Ну хорошо, знать, что наследил, он мог. Но что я перерисовала след его ботинка? – удивилась Мариша. – И что теперь его отпечаток ноги есть у нас и у полиции? Откуда он мог это-то знать?
– Ну не знать, но догадываться, – пошла на попятный Юлька. – Все равно мог выкинуть обувь.
– А что еще мы знаем про этого человека? – спросила я.
– И кроме того, мы знаем, что тот человек хотел убить Кати, – сказала Мариша.
– Или тебя, – добавила я. – Стрелял-то он в твою кровать.
– Это детали, – возразила Мариша. – Совершенно некому желать мне смерти.
– Мариша, а что тебе удалось узнать насчет пропажи оливкового масла? – неожиданно вспомнила я.
– О! – махнула рукой Мариша. – Тут тупик. Практически любой обитатель острова мог зайти на кухню и в отсутствие поваров подойти к полке и вытащить оттуда и канистру с маслом, которая пропала в первый раз, и бутыль, которая исчезла во второй раз, и ту бутылку, которой не стало в третий раз. У них кухня даже не снабжена самым элементарным замком. Запираются только морозильные камеры, в которых хранится мясо и рыба. А что касается остального помещения, то приходите и берите, что хотите.
– Ну хорошо, – кивнула я. – Вытащить-то этот твой предполагаемый товарищ канистру мог, но как же его с этой канистрой не заметили другие обитатели отеля?
– Канистра не такая уж маленькая вещь, чтобы ее можно было спрятать под одеждой, – поддержала
