вид Гюнтер был милягой, но кто его знает, вдруг в глубине души у него от ревности проснулся злобный и коварный убийца, который, пронюхав, что его невеста летит отдыхать не одна, а в обществе мужчины, решил избавиться от своего соперника.
– Нужно сказать Карлу, чтобы проверил его алиби, – пробормотала мне Юлька на ухо, кивая головой на увлекшегося беседой Гюнтера. – За восемь лет, которые он потратил на ухаживания за Кати, можно было и озвереть.
А Гюнтер продолжал описывать нам свои чувства к Кати.
– И как глупо получилось, – говорил он, – я вздумал ревновать ее и даже полез в драку, хотя она всего лишь присела на колени к тому молодому человеку, чтобы посмотреть, что ему попало в глаз. И хорошо еще, что его друзья вовремя меня оттащили в сторону, – сетовал Гюнтер, трогая время от времени заплывающий глаз. – Просто не знаю, какой дьявол в меня вселился. Раньше со мной такого никогда не случалось.
Мы проводили беднягу до его номера. Вообще-то он рвался в номер Кати, но мы подмигнули Тате, и она бодрым голосом соврала, что ключ от номера находится у самой Кати.
– И дубликата нет, – продолжала вдохновенно сочинять Тата. – То есть не вообще нет, а просто вчера потерялся. И еще не успели сделать новый.
Гюнтер снова поверил. Вообще на редкость доверчивый человек. Нам даже стало как-то неловко, что он такой доверчивый.
– Как неудачно! – принялся сетовать Гюнтер. – Ну что же, придется взять пока другой номер.
С облегчением избавившись от Гюнтера, мы вернулись к себе обсудить ситуацию.
– Какое счастье, что Тата не дала ему ключ от номера Кати, – сказала Юлька. – Маркус обитает там уже несколько дней. И наверняка вместе с ним к ней в номер перекочевали и какие-то его вещи. Вот была бы история, если бы Гюнтер пошел в ванную комнату и наткнулся бы там на мужскую бритву и две зубные щетки.
– А в спальне под кроватью нашел бы забытый мужской носок, – хихикнула Мариша. – Но все-таки, если оставить Гюнтера в покое, то, как вы думаете, что может значить план «В»?
Увы, этого мы с Юлькой не знали. Но внезапно я увидела у нас на столике записку. Откуда она взялась в запертом номере, я не могла взять в толк. Но, с другой стороны, за последнее время с нами происходило много такого, чего я не могла взять в толк. Так что одной таинственной запиской больше или меньше, роли существенной не играло. Я взяла записку в руки. Написана она была на немецком языке.
– Что ты там нашла? – полюбопытствовала Мариша.
– Какая-то записка. По всей видимости, тебе от Карла.
– Дай, дай скорее! – возликовала Мариша.
Но едва записка попала ей в руки, как она разочарованно вздохнула.
– Нет, это почерк не Карла, – сказала она. – И почему ты решила, что это мне от Карла?
– Ну, а кому из нас еще могли писать по-немецки? – удивилась я.
– Вообще-то ты права, – пробормотала Мариша, погружаясь в чтение записки. – Но записка не от Карла, а от Ханса. Он пишет, что нам троим сегодня в пять часов вечера нужно быть возле старого маяка.
– Зачем? – полюбопытствовала Юлька.
– Он пишет, что наша помощь будет необходима при опознании преступника, которого они надеются задержать, – сказала Мариша. – И тут говорится, что письмо это Ханс пишет по просьбе Карла, который порезал руку и писать не может. Но нас ждет для опознания преступников.
– Не лучше ли тогда подождать их всех вместе с пойманным ими преступником тут в отеле? – трусливо спросила я.
Мариша кинула на меня презрительный взгляд и сказала... Нет, ничего она не сказала, но я и так поняла, что если не пойду, то моя репутация ближайшей подруги пропала. И до конца дней мне не отмыться от своего предательства и ничем его не загладить.
– Им нужна наша помощь! – весомо сказала Юлька. – Даша, мы должны пойти, раз они просят об этом.
– Ладно, – вздохнула я.
Ради подруг я согласилась, но на сердце у меня лежал камень. Не нравилась мне эта прогулка к старому маяку. Не нравилась, и все тут. К тому же, чтобы попасть туда к назначенному времени, нужно было выходить уже прямо сейчас. И всю дорогу передвигаться почти бегом. Иначе бы мы не успели. Но что было делать? Мы помчались. За то время, пока мы карабкались к старому маяку, у меня не было времени, чтобы прислушаться к голосу своего сердца. Слишком много усилий приходилось прикладывать к тому, чтобы угнаться за Маришей.
Старый маяк остался на острове еще с тех самых пор, когда никакого отеля тут и в помине не было. А чтобы проезжающие мимо Кьянти лодки не натыкались на скалы, торчащие из воды возле берега, на острове и был сооружен маяк.
Теперь, когда его функцию успешно выполняли огни отеля, а также современное эхолокационное оборудование на многих катерах и уж тем более яхтах, он проржавел насквозь и представлял собой просто живописную груду развалин. Но находился он в самой высокой точке острова. Тут уж спорить не приходилось. Мы это прочувствовали на собственной шкуре, пока добирались до него.
– Жаль только, что это так далеко от отеля, – пыхтела Юлька, карабкаясь следом за мной.
Но наконец мы добрались до старого маяка. Оглядевшись по сторонам, мы поняли, что прибыли первыми. Вокруг была тишина и покой. Лишь ветер трепал наши волосы.
– Что там в записке сказано, должны мы спрятаться или нет? – поинтересовалась Юлька у Мариши.
– На этот счет никаких указаний, – сказала Мариша. – Но мы пришли вовремя.
И она сунула нам под нос свои часы, минутная стрелка которых и в самом деле трепетала на положении без одной минуты пять.
– На всякий случай лучше спрятаться, – сказала я.
Беспокойство, овладевшее мной в отеле, сейчас проявилось с новой силой. Мне смертельно хотелось удрать подальше от этого места и поближе к людям, которые могли бы защитить меня от пока что неведомой опасности. Но так как мое бегство из-за позиции Мариши в этом вопросе полностью исключалось, то оставалась его хиленькая альтернатива – искать убежище понадежней.
– Вон та пещерка будет в самый раз, – предложила я, нервно озираясь по сторонам.
– Какая пещерка? – заинтересовалась Юлька, которая, похоже, тоже чувствовала себя неуютно.
Я показала на несколько камней, которые и в самом деле сложились таким образом, что под ними образовалось нечто вроде пещерки. Мы туда и юркнули. То есть мы с Юлькой юркнули, а Мариша с трудом втиснулась.
– Какой узкий ход, – пробурчала она. – Просто не пошевелиться.
В нашей пещерке было светло и, я бы даже сказала, приятно. Из нескольких щелей и дыр между камнями лился солнечный свет. И потом эти же самые окошки давали нам почти полное представление о том, что делается на покинутой нами площадке перед маяком. Некоторое время там ничего не происходило. Но наконец послышались шаги, и на площадку вышел мужчина.
– Красавчик, – заметила Юлька.
– Молчи уж, – прошипела я. – Ты же замужем.
– А что, тебе он не нравится? – удивилась Юлька. – Странно, что мы его раньше на острове не встречали.
Мне и самой это было странно. И к тому же хотя я была совершенно, на сто процентов уверена, что лицо мужчины мне не знакомо, но в его фигуре проскальзывало что-то знакомое. Я присмотрелась повнимательней. Мысленно стянула с него шорты, напялила облегающее черное трико и... Стоп! Это же была фигура моего ночного посетителя, который едва не отправил на тот свет нас с Кати. Сделав такое открытие, я покрылась холодным потом. И начала издавать хриплые звуки.
– Ты чего? – удивилась Юлька. – Чего ты каркаешь?
– Это он! – просипела я.
– Кто он? – с интересом спросила Юлька.
Но ответить я ей не успела.
– Внимание, – прошептала Мариша. – Он, кажется, заметил наши следы.
– А разве ты их не замела? – удивилась Юлька. – Ты же влезала в наше укрытие последней.
