убил или хотя бы ранил? Ношение оружия? Так мне положено его иметь.
– Ну, думаю, что твой друг будет более словоохотлив, – сказал Карл, указывая на Алекса.
– Он ничего про меня не знает, – пожал плечами Ханс. – Алексу поручили убрать Кати? Кто поручил? Я не знаю, он не знает, так откуда вам-то знать?
И Ханс довольно оскалил свои белые зубы в улыбке, сильно напоминающей волчью.
– Но не забывай, что мы с Маркусом слышали твой разговор с девочками и Алексом, – сказал Карл. – И они могут его повторить. Кроме того, в наших руках по-прежнему находится Кати.
Услышав имя любимой женщины, до сих пор сидевший спокойно, Гюнтер встрепенулся и воскликнул:
– А что Кати? При чем тут Кати?
– Очень даже при чем, – сказал Маркус. – У нее в голове находится предсмертное покаяние старины Густава.
При этой фразе Ханс побледнел и весь подобрался.
– И теперь она, а не он становится главным свидетелем обвинения, – закончил Маркус.
– Какой еще Густав? – нервно спросил Гюнтер. – Кати, я требую ответа! Кто такой Густав?
Но на него никто не обращал внимания.
– Она не может обвинять меня, – закричал Ханс. – Она сама убийца. Она убила Густава.
– Она не могла его убить! – закричали мы трое. – Чтобы полить маслом камни, на которых он поскользнулся, нужно было провести вечер на острове. А Кати весь день до позднего вечера была с нами в Палермо. А потом безвылазно торчала в баре, не покидая его ни на минуту. Мы специально спрашивали у бармена. Он помнит Кати и Густава. И Кати ни разу из бара никуда не отлучалась. Даже на пять минут.
– Ты говоришь, Кати была с вами на Палермо? – усмехнулся Карл. – Именно с вами? Весь день?
– Ну, – замялась Мариша. – Мы приплыли туда вместе. Потом разошлись по магазинам. А потом поздно вечером Кати вместе с нами возвращалась домой. С покупками. У нее был целый ворох покупок.
– Если бы ты повнимательней изучила этот вопрос, то заметила бы, что все покупки Кати были сделаны в одном магазине, – сказал Карл. – А на это много времени не нужно. И неизбежно встает вопрос, а что же делала Кати, оставшись одна? Почему она не пришла в то кафе, где преданно ждал ее Густав? И главное, почему все-таки опоздала к катеру, если по магазинам не ходила?
Мы посмотрели на Кати, которая делала вид, что все сказанное к ней не относится, и смотрела в окно.
– А дело было в том, что Кати вместе с поджидавшим ее на катере Алексом за то время, пока вы бродили по магазинам Палермо, смоталась на Кьянти, полила заранее облюбованное местечко в скалах украденным маслом и вернулась обратно на Палермо, обеспечив себе таким образом алиби. А дальше было и вовсе просто. Кати напоила Густава до такой степени, что он потерял привычную осторожность. А потом ловко направила его в подготовленную для него смертельную ловушку. Куда, как мы знаем, Густав и попал.
– Это невозможно! – воскликнул Гюнтер. – Что вы такое наговариваете на мою невесту?
– Замолчите, а? – попросила его обычно вежливая Юлька. – Вас тут вообще не было. Так что и не суйтесь.
– Я не верю, что это Кати подстроила смерть Густава, – сказала Мариша.
– Не нужно думать о Кати слишком плохо, – попросил добрый Маркус. – Она сделала это для того, чтобы спасти одного дорогого ей человека.
– И к тому же Густав был преступником, – добавил Карл. – Преступником, трусом и собирался стать предателем. Но так как он был трусом, то и продолжать вести преступную жизнь он боялся и пойти на предательство тоже боялся. Он вел со мной бесконечные переговоры, требуя дать ему твердую гарантию, что предав своих, он останется жив. Я обещал, он не верил. Считал, что как только он станет нам не нужен, мы бросим его за решетку, где его конец был предрешен. И в конце концов его метания стали известны тому человеку, которого Густав и собирался предать.
И Карл посмотрел на Ханса. Тот молчал.
– И участь Густава была решена в пять минут. Был выбран способ и место, требовался только исполнитель. Близкий Густаву человек, которому бы он полностью доверял. Такой человек у Густава был только один. Его подружка. Вот на Кати и пал выбор Осьминога. Она должна была убить Густава.
– Как ты могла? – простонал Гюнтер. – Ты что, в самом деле сделала то, в чем обвиняет тебя этот человек? Нет, это какой-то бред. Я не верю!
– Я это сделала, – охрипшим голосом сказала Кати. – И не стыжусь этого. Я спасла жизнь хорошему человеку и покарала мерзавца. Карл правильно сказал, Густав был преступником. Не знаю, доводилось ли ему убивать своими руками. Но он изготавливал взрывные устройства. Он мне сам рассказывал. И по его вине погибло не меньше десятка человек.
– Ты ничем не лучше его! – воскликнул Гюнтер. – Ты убийца! Такая же, как и он! Не знаю, как я мог быть так слеп!
И он поспешно отодвинулся от Кати. Она в его сторону даже не посмотрела.
– Может быть, вы измените свое мнение насчет Кати, – начал Карл, но Гюнтер перебил его.
– Никогда! – запальчиво крикнул он. – Мало того, что она убила человека, так она еще и обманывала меня с ним.
– Может быть, если вы узнаете имя человека, из-за которого Кати пошла на преступление, вы измените о ней свое мнение, – все же договорил свою мысль Карл.
– Что? – переспросил Гюнтер. – Почему имя очередного любовника этой шлюхи должно повлиять на мое мнение?
– Потому что ваша невеста...
– Не называйте ее так! – закричал Гюнтер, зажимая уши.
– Потому что Кати убила Густава ради того, чтобы сохранить жизнь вам, – договорил все-таки Карл.
– Мне? – не поверил ему Гюнтер. – Кати, это правда?
Кати молчала.
– Да, правда, – наконец выдавила она из себя. – Сначала я не верила, что они осмелятся тебя убить. Но помнишь ту автомобильную аварию, в которую ты попал?
– Конечно! Тогда я отделался переломом двух ребер и сотрясением мозга, – сказал Гюнтер. – Водителя, сбившего меня, так и не нашли.
– А между тем это случилось через час после того, как я решительно отказалась помогать им, – сказала Кати. – А еще через десять минут после того, как я вошла в твою палату в больнице, у меня зазвонил сотовый? Помнишь? Так вот, это звонили они. И сказали, что если на первый раз ты отделался испугом и легкими травмами, то второго раза для тебя не будет. И тогда... тогда я согласилась принести в жертву жизнь другого мужчины, лишь бы ты, мой единственный любимый, остался жить.
– Кати, прости меня, – упал перед ней на колени Гюнтер. – Забудь, что я только что наговорил. От ревности я сам не понимал, что со мной. Голубка моя, прости меня. Птичка моя!
Мы с подругами переглянулись. Конечно, Густав тоже не был ослепительным красавцем. Но... Но по сравнению с Гюнтером, он был Аполлоном. А как можно было так сильно полюбить упитанного, ревнивого и недалекого Гюнтера, чтобы ради спасения его жизни пойти на убийство, нам вообще было непонятно. Но, кажется, Кати действительно любила этого толстяка. Глаза ее засверкали счастливым блеском. А сама она рыдала и целовала Гюнтера в ответ на его ласки. И трудно было сказать, чего было больше – слез или смеха.
– Вы сможете закончить взаимные излияния в более подходящем месте, – раздраженно сказал им Карл. – Сейчас не самое подходящее для этого время.
Но Гюнтер и Кати никого не слышали. Пришлось их задвинуть в дальний угол, где они никому не мешали и могли спокойно обливаться слезами и соплями и дальше, вплоть до приезда обещанной Карлом основной группы. Их оказалось всего четверо. Где они причалили и откуда отплыли от острова, так никому из нас не удалось определить.
– Сразу видно – профессионалы, – с уважением заметила потом Мариша.
Профессионалы забрали с собой Алекса, Осьминога, Кати и за компанию прихватили и Гюнтера. Маркус тоже поехал с ними, должно быть, не хотел оставлять полюбившуюся ему Кати без присмотра. А с нами
