И он достал из кармана ключ, открыл ящик и достал из него всего одно письмо. Мы дружно насторожились.
– Смотри-ка, Мариша, оно адресовано твоему мужу, – удивленно сказал Вока, взглянув на адрес.
– Дай это письмо мне, – попросила Мариша. – Вока, миленький, дай.
– Я не уверен... – запротестовал Вока.
– Это мое письмо, – заверила его Мариша. – Я в нем написала всякую глупость. Дай мне его.
– Ну, если письмо действительно твое, – нерешительно сказал Вока. – Тогда, конечно, бери.
И он протянул драгоценный конверт нам. Мариша проворно схватила его, вскрыла конверт, и из него выпал совершенно чистый листок бумаги. По размеру и фактуре точно совпадавший с теми девятью листками, которые мы нашли в чемодане Густава и которые так заинтересовали Карла.
– Скорей! – воскликнула Мариша. – За Карлом! Нам нужно успеть отдать ему этот листок. Карл вот-вот уедет.
– С чего ты взяла? – удивленно спросил Вока, все еще крутящийся поблизости. – На чем он уедет? Я же тут. И я до утра никуда не собираюсь ехать на нашем катере.
– Ах, при чем тут твой катер! – воскликнула Мариша.
И бросилась бежать. Мы с Юлькой поспешили за ней. Наш собственный катер, который мы арендовали в Палермо и до сих пор не удосужились вернуть владельцу, по счастью, стоял возле причала. Мы запрыгнули в него и помчались искать Карла. Увы, обыскав все побережье, опросив каждого, кто встречался нам на пути, мы Карла так и не нашли. Да и вообще никого из его коллег нам так и не удалось обнаружить. Они бесследно растворились, словно их и не было.
– Действительно, профессионалы, – сказала запыхавшаяся Юлька, когда мы вернулись в номер. – Интересно, как Карлу, Маркусу и их коллегам удалось незаметно исчезнуть с острова самим, да еще прихватить с собой четверых задержанных?
– Это просто фантастика какая-то! – согласилась с ней я.
Мариша ничего не сказала. Она была занята тем, что собирала вещи.
– Что ты делаешь? – удивилась я.
– Я еду обратно в Вену, – ответила Мариша. – Нужно доставить этот листок Карлу. Сейчас уже слишком поздно, солнца нету, поэтому мы не можем прочесть, что написано на листке. И поэтому до утра, когда взойдет солнце, я должна успеть попасть на Сицилию и сесть на самолет в Вену.
– Но как ты доберешься в темноте до Палермо? – растерянно спросила я у Мариши.
– Меня отвезет Вока, – ответила Мариша.
– Тогда и я с тобой! – заспешила Юлька. – Честно говоря, отдыхать мне уже надоело.
И она кинулась собирать свои вещи.
– Даша, ты с нами? – спросила у меня Мариша.
Я призадумалась. Честно говоря, отдыхать мне тоже больше не хотелось. К тому же если Мариша и Юлька уедут, то что, мне одной тут что ли веселиться? И, не сказав ни слова, я тоже стала собирать свои вещи. Со сборами мы управились удивительно быстро. Когда Тата увидела нас, стоящих среди ночи в холле с чемоданами и сумками, она слегка порозовела.
– Вы что, уезжаете? – спросила она, и в ее голосе послышался неприкрытый восторг.
Впрочем, Тата была хорошо вышколена и поэтому добавила:
– У вас же еще не закончился срок пребывания.
– Ничего, – бодро заверили мы ее. – Мы уже достаточно отдохнули.
– И что, вы хотите ехать прямо сейчас? – растерянно спросила у нас Тата.
Мы кивнули.
– Тогда пойду скажу Воке, чтобы он собирался! – воскликнула Тата и убежала, напевая себе под нос что-то очень радостное и прыгая по лестнице через две ступени.
Мариша задумчиво посмотрела ей вслед.
– Что такое? – встревожилась я. – Что снова не так?
– Помните, мы подслушали разговор Грека с Татой, – задумчиво начала Мариша. – Они еще говорили, достаточно ли надежно привязан груз. И успокаивали друг друга, что все пройдет как надо, не в первый же, мол, раз.
– Ну, помним, – кивнули мы с Юлькой.
– Вот я и думаю, о чем они говорили?
– О пляжных тентах, – раздался у нас за спиной голос Грека. – Мы говорили с Татой о пляжных тентах и шезлонгах.
Мы дружно повернулись и с недоумением уставились на Грека.
– Тенты? – удивленно спросила Мариша.
– Ну да, первый раз, когда мы их перевозили, некоторые оказались сломаны, – кивнул Грек. – Мы тогда с Татой понесли ощутимый ущерб. Компания, которая продала нам эти тенты, отказывалась возмещать убытки за перевозку. Во второй раз мы уже были осторожней, и все прошло гладко. Да и в последующие разы тоже. Но память о той злополучной первой перевозке никак не давала нам с Татой спокойно жить. И мы каждый раз волновались, когда эти проклятые тенты и шезлонги приходилось перевозить по морю.
– Вот и еще одна загадка разрешилась! – счастливо засмеялась Мариша.
Вскоре вернулась радостная Тата и сказала, что можно ехать. Мы тепло попрощались с Греком и Татой и спустились к причалу. Вока был настроен не столь радужно. Кажется, он успел всерьез поверить, что Мариша его любит и в ближайшее время станет его возлюбленной. И сейчас он был горько разочарован. И своего разочарования не скрывал. Но нам-то было плевать абсолютно на все. Мы уезжали из этого жуткого места, и три тысячи красавцев, если бы они вдруг объявились и захотели бы с нами провести денек-другой, нас не остановили бы.
Грек нас задерживать на острове тоже не собирался. Кажется, они с Татой всерьез считали, что неприятности, которые свалились на их тихую жизнь за последние дни, связаны исключительно с нами. Каким образом они пришли к этому выводу, мы так и не поняли, но катер они снарядили в кратчайший срок, а потом долго обнимали нас на причале, чуть ли не плача от радости, что избавляются от таких отдыхающих.
Так что Мариша с Вокой поплыли на его катере, а мы с Юлькой следовали за ними на нашем собственном арендованном в Палермо, стараясь не потеряться. По дороге Марише удалось как-то наладить отношения с Вокой, так что он уже не выглядел таким разочарованным и оскорбленным. Мы тепло распрощались с парнем, пожелали ему всяческих благ и отправились разыскивать владельца арендованного нами катера.
Вернув ему его имущество, мы получили назад свои документы и отправились в аэропорт. Там наши пути разошлись. Мы с Юлькой полетели домой, а Мариша отправилась в Вену. Но перед тем как разойтись по своим самолетам, мы зашли в дамскую комнату, заперли дверь и выложили на подоконник под лучи утреннего солнца тот самый последний листок, который Густав собирался послать Карлу.
– Солнце еще не очень яркое, – сказала Юлька. – Долго ждать придется.
– И вообще не знаю, подействует ли через стекло, – с сомнением добавила я.
Но через пятнадцать минут все стало на свои места. На листке бумаги проступили четкие строчки. Впрочем, ни одного слова понять было невозможно, потому что они все сплошь состояли из черточек, цифр и букв.
– Это какой-то шифр, – вздохнула Мариша.
Да, это был, безусловно, шифр.
– И слепить из этих черточек, запятых и цифр настоящие слова, будет под силу лишь опытному шифровальщику, – сказала Юлька.
– Не беспокойся, у Карла в отделе наверняка есть такой, – сказала Мариша.
После этого мы с ней попрощались. Мариша запрятала драгоценный листок поглубже в лифчик, а мы с Юлькой проводили ее на самолет.
– Возьми вот это, – сказала Юлька, сунув Марише в руку зажигалку в форме пистолета, которая почему-то оказалась у нее. – Пусть таможенники обратят внимание на подозрительную зажигалку, а не на то, что спрятано у тебя в лифчике.
Так и вышло. Увидев в вещах Мариши страшную зажигалку, таможенники уже не могли думать ни о чем
