остался Карл, чтобы собрать вещи и, как он выразился, расставить все точки над «i».
– Карл, так ты что, все это время знал, что смерть Густава – дело рук Кати и Алекса? – первым делом спросила я у него, когда остальные убрались из номера.
– Знал, – кивнул Карл.
– А почему нам не сказал? – сердито спросила у него Мариша.
– Вы мне тоже много чего не рассказали, – парировал Карл.
Мы не нашли, что возразить на это, и замолчали. После продолжительного молчания, пока Карл собирал свои вещи, я растерянно выдавила из себя:
– Но если Густава убил не Игорь, то зачем ты, Карл, отправил его париться в полиции Палермо?
– Не догадываешься? – усмехнулся Карл. – Решил немного восстановить справедливое равновесие. Они с Ксютой отправили невиновного Артема за решетку оправдываться в преступлении, которого тот не совершал. И я решил, что Игорю будет невредно, в свою очередь, немного побыть в шкуре Артема.
– Это точно, – согласилась я.
– К тому же улики свидетельствуют против Игоря. Он был на острове, когда убили Густава. И покинул Игорь остров вскоре после убийства Густава. Мы с вами знаем, что Густав не его мишень и стремился Игорь только к своей милой Ксюте. Но для полицейских этого совпадения достаточно. И к тому же оба преступления совершены одним и тем же способом.
– Но как это получилось? – спросила Юлька. – Что Кати и Игорь, не сговариваясь, совершили схожие преступления?
– Кати просто решила воспользоваться приемом Игоря, чтобы еще больше запутать следствие, – ответил Карл. – И ей это почти удалось. Если бы нам не повезло найти в порту Палермо рыбака, который вспомнил, как похожая на Кати девушка села в моторку и направилась в сторону Кьянти, нам было бы нечего ей предъявить.
– Но вы искали такого свидетеля! – воскликнула Мариша. – Значит, вы уже подозревали Кати!
– Очень уж подозрительно выглядела эта история со смертью Густава, – признался Карл. – Конечно, Кати могла не специально напоить в тот вечер Густава. Но с другой стороны, ведь это она забыла свою шаль и послала за ней Густава. И это она обратила ваше, девочки, внимание на то место, где следовало искать тело Густава. В общем, мы подозревали Кати в числе многих. А когда нам стало ясно, что Кати действовала не одна, а в Палермо ее поджидал сообщник, все стало на свои места.
– А что теперь будет с Хансом? – спросила Мариша.
– Это уже не вашего ума дело, – ответил Карл, затягивая свою сумку. – И даже не мне это решать. Смотря как он себя поведет. Надеюсь, он проявит благоразумие и сдаст всех своих агентов.
– А если нет? – спросила я. – Что, если он не захочет облегчить свою совесть?
– И что, если на случай ареста Осьминога, у них приготовлен план по его спасению? – спросила Юлька.
– Да, например, они пригрозят взорвать городскую водопроводную сеть. Или еще чего-нибудь такое же, – добавила Мариша. – Карл, ты же сам говорил, что у Осьминога есть люди во многих местах.
– Говорил, – согласился Карл. – Но к настоящему времени они уже все арестованы. От облавы никто из них не ушел.
– Что? – поразилась я. – Когда же вы успели?
– За те два часа, которые прошли с момента ареста Осьминога, я успел позвонить в центр. Они обыскали квартиру Ханса и нашли в ней полный список членов его организации. Ханс был настолько уверен в том, что его никогда не раскроют, что потерял всякую осторожность. Он даже не зашифровал имена своих агентов. Имя Густава там стояло одним из первых. И еще несколько уже известных нам имен. Так что список верен, и все эти люди из него уже арестованы.
После этого Карл встал и обратился к нам.
– Я вам еще позвоню, – сказал он. – Мариша, проводи меня.
Мы с Юлькой тоже покинули номер Карла, который теперь остался стоять пустым. Вернувшись к себе, мы присели в кресла и замолчали.
– Знаешь, о чем я думаю? – минут через пять спросила у меня Юлька.
– Об Антошке? – предположила я. – Или об Артеме?
– Не угадала, – сказала Юлька. – Тебе вот не кажется нелепым, что Ханс, который продумал такую сложную и хорошо законспирированную преступную сеть, которую не могли раскрыть долгое время, вдруг совершает ошибку и оставляет список членов своей организации прямо в своей квартире?
– Мол, нате, берите! – воскликнула я. – Действительно, странно.
– Вот и я о том же, – продолжила Юлька. – А что, если это фальшивка? И полиция арестовала ни в чем не повинных людей?
– Нет, – запротестовала я. – Карл сказал, что в списке были имена тех, кто уже находился у полиции под подозрением.
– Ну и что? – не согласилась Юлька. – Ханс ведь работал в полиции. Он мог знать тех людей, кто находится под подозрением. И включил их в свой фальшивый список, чтобы придать ему видимость подлинного.
И мы с Юлькой переглянулись. На память нам пришла одна и та же вещь.
– Последний листок из той стопки, которую дал Карл Густаву! – воскликнула я. – Те листки, пропитанные специальным раствором, на которых Густав должен был облегчить свою совесть. Помнишь, Карл стоял насмерть на том, что их было десять. А мы нашли всего девять. Где-то есть еще один листок, который Густав спрятал.
– Спрятал, потому что там было написано что-то дельное! – торопливо сказала Юлька. – Например, подлинный список членов организации Осьминога.
В этот момент вернулась Мариша.
– Карл настаивает на разводе, – сообщила она нам прямо с порога. – Говорит, что не в силах выносить того, что я постоянно суюсь в его дела, в которых к тому же не смыслю ни уха ни рыла.
– Да плевать на Карла! – закричали мы с Юлькой и немедленно поделились с Маришей нашими соображениями насчет связи между списком членов организации Осьминога и последним листком из стопки Густава.
Но Мариша уже прочно впала в хандру.
– Ну и что? – спросила она у нас. – Карл со своими коллегами наверняка уже сто раз перевернули вверх дном номер Густава. И вообще все те места, где он мог спрятать последний листок. Они же профессионалы.
– Мы уже недавно имели дело с одним таким, который тоже твердил, что он профессионал, – сказала Юлька. – И где он теперь? Направляется прямым ходом в тюремную больницу.
– Думайте, подруги, куда Густав мог так запрятать последний листок, чтобы ни мы, ни полиция его не нашли, – решительно сказала я.
И мы все, включая Маришу, задумались. Через полчаса, когда мы поняли, что, сидя в номере, ничего не поймем, мы вышли в холл.
– Нужно учитывать: Густав опасался, что его могут убить, – сказала Мариша. – И, конечно, хотел, чтобы его смерть не осталась безнаказанной для людей Осьминога. Поэтому для своего последнего листка Густав должен был выбрать такое место, где бы этот листок рано или поздно нашли. И именно те люди, которые бы поняли, что это такое и как с ним обращаться.
– Но что это за место? – спросили мы с Юлькой.
– На острове листка нет, так? – задумалась Мариша. – Иначе бы люди Карла его отыскали бы. Тогда где он?
И тут, говорите что хотите, а высшее провидение все же существует, мы втроем одновременно посмотрели на почтовый ящик, куда обитатели острова складывали свою корреспонденцию, которую потом забирал Вока. Впрочем, забирал он ее редко, потому что и писали обитатели острова тоже крайне неохотно. Не сговариваясь, мы кинулись к ящику и встряхнули его. Судя по звуку, внутри что-то лежало. И тут же в дверях холла, словно по заказу, появился запыхавшийся Вока. Оглядевшись и убедившись, что в холле никого нет, кроме нас, он произнес, обращаясь к нам:
– Уже неделю забываю забрать письма, если Тата узнает, она меня убьет.
