входит, – сказал Бритый. – Я всего лишь хочу получить назад свою жену.
– Очень разумно, – поддержал его Крученый.
Кащей выглядел слегка разочарованным. Похоже, что он лично не отказался бы напоследок устроить этакую бойню местного масштаба. Но спорить не стал.
– Тогда, если ты всего лишь хочешь получить назад свою жену, нам нужно поторопиться, – сказал он Бритому. – Крученый, ты уже придумал, как нам лучше проникнуть к вашим девчонкам?
Инна с Юлей уже почти сутки томились от неизвестности в своей камере.
– Они уже давно были обязаны предъявить нам обвинение, – повторяла Инна в который раз. – Они не имеют никакого права задерживать людей без всяких причин почти на сутки.
Юля в ответ молчала. Выслушивать, как их с Инной будут обвинять в убийстве двух пожилых людей, ей не было никакой охоты. Лучше уж так. Пусть и скучно, и тревожно, но все же существует надежда на избавление. В камере, куда поместили девушек, кроме них, никого не было. А перед их появлением в помещении провели генеральную уборку. И к тому же на нарах лежали вполне приличные матрасы без клопов и свежее белье, Юля готова была поклясться, только что из упаковки.
Кормили девушек сытно и три раза в день. И опять же Юля готова была голову дать на отсечение, что кормили их домашней пищей. Во всяком случае, ей еще не приходилось слышать, что государство кормит заключенных или просто подозреваемых домашними блинчиками со сметаной прямо с рынка.
Все эти привилегии наводили на мысль, что в девушках кто-то был сильно заинтересован. И этот «кто-то» хотел, чтобы подруги пребывали в относительно хорошем расположении духа и тела. Им оставалось только гадать, кто мог быть этот человек.
Этим подруги и занимались, когда через зарешеченное окно их камеры что-то упало на пол. Девушки поспешно кинулись к этому предмету и стукнулись головами.
– Ой! – вскрикнула Юля, потирая лоб.
– Ох! – ответила в тон ей Инна.
– Что это? – спросила Юля у подруги, которая все же успела поднять с пола таинственный предмет.
В ее руках оказался свернутый в несколько раз тетрадный лист, на котором незнакомым почерком было написано:
«Не спите сегодня ночью. Кащей».
– Что это за издевательство? – взвыла Юлька. – Мало того, что нас держат в этой камере совершенно ни за что, так еще и пугать вздумали. Что это еще за Кащей такой образовался? И почему мы не должны ночью спать?
– Ну, это как раз ясно, – сказала Инна. – Спать мы не должны, потому что этот Кащей, кем бы он там ни был, собирается пожаловать к нам сегодня ночью в гости.
– Этого еще не хватало! – снова возмутилась Юлька. – Ты, Инна, конечно, как знаешь, а я по ночам каких-то там Кащеев принимать не согласна! Откуда мне знать, что у него на уме?
– А разве у нас есть выбор? – спросила у нее Инна.
– Конечно, – утвердительно кивнула Юля. – Показать эту записку ментам. Пусть предпримут меры для нашей безопасности. Переведут в другую камеру, например.
– Ну посуди сама, – не согласилась с подругой Инна, – если бы этот Кащей хотел причинить нам зло, стал бы он заранее предупреждать нас о своем визите запиской?
Юля подумала и пришла к выводу, что, скорее всего, нет.
– К тому же если нам этот Кащей не понравится, то вызвать ментов на подмогу мы всегда успеем, – убеждала ее Инна.
В конце концов ей все же удалось убедить Юлю не предпринимать пока никаких шагов. И просто ждать ночи.
В доме Виталия Олеговича по-прежнему царила тревога. Виталий Олегович расхаживал по комнатам, заложив руки за спину, что свидетельствовало о его большом волнении.
– Мне кажется, что все должно пройти гладко, – уговаривал он сам себя.
– Все зависит от того, что ему успела наплести твоя мать, – сказала Варвара Бальзаковна.
– Дорогая, она ничего не успела ему рассказать. Я же заблокировал в домашнем телефоне межгород. Еще две недели назад.
– Ты мой умница! – рассмеялась Варвара Бальзаковна. – Всегда обо всем подумаешь. За это я тебя и люблю.
– Да, всегда мне приходится думать за всех. Варвара, ну что ты на меня смотришь? Почему ты сразу же после смерти матери не обыскала ее проклятую шкатулку?
– Я же тебе сто раз объясняла, что мне было не до того, – ответила жена. – А когда я в нее заглянула, там было уже пусто. Я же тебе сто раз это повторяла.
– А теперь мы не знаем, в чьих руках находятся бумаги, – раздраженно ответил Виталий.
– И все-таки, зачем тебе ее бумаги? – спросила у мужа Варвара Бальзаковна. – Ты и без бумаг являешься наследником своей матери. Ты же ее сын.
– Сын, конечно, сын, – кивнул Виталий Олегович. – И у нас на руках завещание, где она все свое имущество оставляет мне. Может быть, ты и права. И я действительно зря волнуюсь. Только почему-то я никак не нахожу себе места.
– Будешь осторожен, и у тебя все получится отлично, – заверила его жена. – А в случае чего мы с Лешей тебя подстрахуем.
– Больше всего меня беспокоит охрана, – признался жене Виталий Олегович. – А ну как не удастся убедить этих парней, что все произошедшее просто несчастный случай? И еще эти девчонки! Зачем Кнутову понадобилось их сажать за решетку? Неужели он и в самом деле думает, что они могли убить мою мать и ее любовника?
– Не беспокойся, с девочками тоже все уладится, – сказала жена, беря Виталия Олеговича за руку. – Не будет же Кнутов всю жизнь держать их за решеткой. Рано или поздно он их выпустит.
– Ох, душенька, одна ты у меня осталась! – вздохнул Виталий Олегович. – И зачем моей матери понадобилось на старости лет все менять?
– Этого мы никогда не узнаем, дорогой, – сказала Варвара Бальзаковна, нежно прижимая к себе голову мужа.
В самый темный час ночи три пары глаз неотрывно следили за светлым ликом луны, ожидая того момента, когда она скроется за очередной тучей. Туча заставляла себя ждать, и трое мужчин нервничали.
– Как бы нам не опоздать, – пробормотал один из них.
Наконец долгожданная туча закрыла луну, и в тот же момент тихо щелкнул и погас фонарь, освещавший стену дома. От нее немедленно отделились три темные фигуры и, крадучись, двинулись к зданию районного отделения милиции, которое в данный момент было погружено в сонное оцепенение. Поэтому никто не заметил, как свистнула веревка и тяжелый крюк вцепился в зарешеченное окно на втором этаже.
Тут же к веревке подошли три фигуры. Эти трое и были: Крученый, Кащей и Бритый. А стена, которую им предстояло штурмовать, вела прямо к окошку камеры Инны с Юлей. Всю нужную информацию Крученый собрал по крохам, болтаясь целый день возле отделения. Теперь троице предстояло убрать решетку, выкрасть своих подруг и смыться незамеченными.
– Надеюсь, нам не придется будить девчонок, – сказал Крученый. – А то я знаю Инну, как заснет, вечно не добудишься.
Бритый от неожиданности выронил из рук конец веревки.
– Откуда тебе-то это известно? – ревниво спросил он у приятеля.
– Потом, потом отношения выяснять будете! – зашептал Кащей. – Сейчас держи веревку. Я полез.
И он в самом деле начал ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, карабкаться вверх. Достигнув цели, он увидел двух девушек, которые, раскрыв рты, испуганно таращились на него.
– Привет! – радостно улыбнулся им Кащей.
Девушки не реагировали. Похоже, они впали в ступор.
– Я Кащей, – представился тот, все еще балансируя в воздухе на веревке.
После этого случилось то, чего Кащей никак не ожидал. Одна из девушек широко открыла рот, явно готовясь заорать, а вторая кинулась на нее, чтобы заткнуть источник звука. Видя, что происходит нечто незапланированное, Кащей скользнул по веревке вниз.
– Похоже, они меня испугались, – сказал он.
– А что ты написал им в записке? – спросил Бритый.
– Не спите, мол, я приду к вам сегодня ночью, – пожал плечами Кащей.
– А подписался как? – спросил у него Бритый и, не дожидаясь ответа, обвязал себя за пояс ремнем, закрепленным на веревке с помощью двух карабинов, и начал карабкаться по ней вверх.
Это у него выходило гораздо медленней, чем у Кащея. Но в конце концов он все-таки достиг вожделенного окошка.
– Инна, – шепотом позвал он. – Ты здесь?
Инна с Юлькой, которые еще толком не отошли после пережитого ужаса, когда в окне их камеры внезапно в ночи возник череп, туго обтянутый кожей, и, приветливо улыбаясь, сообщил им, что он и есть Кащей. Теперь, услышав знакомый голос Бритого, девушки лишь вздрогнули и не отозвались.
– Это нечистая сила нас дурачит! – прошептала Инна. – Сначала Кащей в окно влезть пытался. А теперь вот голосом Бритого нас прельщают. Юля, сиди тихо, может быть, им надоест, и они уйдут.
Но голос, так похожий на голос Бритого, не унимался и продолжал звать Инну, называя ее всякими ласковыми прозвищами.
– Так я долго не выдержу, – прошептала Инна. – Меня давно никто так не называл. Сейчас поддамся чарам.
– Юлька, ты тоже здесь? – спросил тем временем Бритый. – Девчонки, не бойтесь. Я на вас не сержусь. Сейчас я выну решетку и спасу вас.
– Этого еще не хватало, – перепугалась Юлька. – Он и про меня знает.
Но все же она осторожно выглянула из того угла камеры, куда они с Инной забились. И удивленно воскликнула:
– Инна, это и в самом деле твой муж!
– Не пори ерунды, – с досадой отозвалась Инна. – Откуда ему тут взяться?
– А ты посмотри.
Инна выглянула и убедилась, что человек, который чем-то капал на прутья решетки, как две капли воды похож на ее родного мужа. Железные прутья при этом тихо шипели, и от них шел сизый и довольно едкий дымок.
– Бритый, это ты? – спросила Инна.
– Понятное дело, я, – с некоторым раздражением отозвался
