Викторовна.
– Свидетельство о рождении пропало! – сказал Тимофей.
Следователь кивнул и сделал какую-то пометку в своих бумагах.
– А вещи? – повторил он свой вопрос.
– Сумка пропала, – неожиданно заявил Тимофей. – Такая синяя сумка с какими-то белыми зверюшками. Она всегда стояла у пеленального столика. Но сейчас ее там нет.
При этих словах Кира вздрогнула. Сумка? С принадлежностями младенца? Но к ней Фёкла явилась с сумкой, где были только ее собственные бедненькие вещички. Тем не менее Тимофей держался своей версии.
– Наверное, Фёкла взяла эту детскую сумку с собой, – сказал он. – Сложила туда необходимые вещички. И прихватила.
– Да, возможно, – кивнул следователь. – Но что именно было в этой сумке? Или хотя бы скажите, какие вещи были на младенце?
И он посмотрел на Виолетту Викторовну. Видимо, полагал, что ей как женщине легче будет ответить на его вопрос. Но любящую бабушку его вопрос просто возмутил до глубины души.
– У этого ребенка было полно вещей! – заявила она. – Маша слишком его баловала! И не я их покупала! Откуда мне знать, что пропало?
– Как же так? – удивился следователь. – Насколько я понимаю, вы его бабушка?
– У ребенка была няня! – высокомерно заявила Виолетта Викторовна. – Сначала одна, потом эта Фёкла. Мне не было нужды менять Илюше пеленки и вообще рассматривать, во что он одет!
– Понятно, – пробормотал следователь, и по его лицу было видно, что ему в самом деле многое становится понятно. – Значит, с внуком вы не нянчились?
– Мне хватило моих собственных детей! – несколько агрессивно ответила Виолетта Викторовна. – Так что увольте от такого досуга! Чтобы я теперь снова возилась с вечно пачкающимся младенцем? Нет уж!
– И никто из вас не нянчился с ним? – посмотрел следователь на остальную родню.
– Мы его нянчили, – сказала Кира. – А что вы так на нас смотрите? Как же иначе? Я вам рассказывала, Фёкла оставила его нам. А сама исчезла. Конечно, нам пришлось его пеленать и все такое прочее.
– Интересно, – произнес следователь. – Ну, а вы можете что-то сказать о младенце? Что на нем было?
– Он был одет в светло-синий бархатный костюмчик с вышитыми на груди волчатами, – бодро отчиталась Кира.
– Они играли в огромный мяч, – добавила Леся.
– Кто?
– Волчата!
Следователь одобрительно кивнул:
– Хорошо!
И повернувшись к родственникам, спросил:
– Был у вашего младенца такой костюмчик?
Те не знали.
– Что-нибудь еще? – повернулся к подругам следователь.
В глазах его светилась надежда.
– Да! – воскликнула Кира, обрадовавшись, что не разочарует этого славного человека. – У него на шее была тесемочка, а на ней очень красивый золотой медальон.
– Как бы из геометрических узоров! – воскликнула Леся. – Я тоже помню! Мы еще долго его рассматривали. Он был очень красивый.
– Вот видите! Я же говорил! Это наш ребенок! – с торжеством воскликнул Тимофей, и Глеб согласно кивнул:
– Я тоже помню этот медальон!
– Его мой брат специально купил для ребенка. И заговаривал.
– Заговаривал? – заинтересовался следователь. – Как это – заговаривал?
– Ну, как обычно заговаривают? – слегка стушевался Тимофей. – Отнес медальон к знахарке. И она заговорила его для младенца от болезней и несчастий. На удачу.
– Вроде как амулет? – догадался следователь. – Имя этой знахарки знаете?
Как ни странно, знал его Глеб.
– Это моя жена посоветовала к ней сходить, – сказал он. – Она и сама часто ходит к этой женщине. И настояла на том, чтобы младенцу сделали амулет.
– Как мы видим, амулет в этот раз ему не особенно помог, – тяжело вздохнул следователь. – Ребенок похищен. И мы даже не знаем, кем именно.
Возразить на это было нечего. Допрос вроде бы подходил к концу. Но это так думали только подруги и родственники. У следователя было другое мнение на этот счет.
– А теперь я обращаюсь ко всем, попытайтесь вспомнить что-либо подозрительное, что происходило дома в последнее время, – предложил родственникам следователь.
– Вам что, мало того, что у нас похитили ребенка и куда-то делась его безумная мать? – возмутился Глеб.
– Молодой человек, выражайтесь ясней. Что именно вас интересует? – с недовольным видом обратилась к следователю Виолетта Викторовна.
Следователь сделал жалобное лицо.
– Если бы я знал! – произнес он. – Любой пустяк может навести нас на след похищенного ребенка и его пропавшей матери.
Родственники безмолвствовали.
– Может быть, вы видели возле вашего дома кого-нибудь постороннего? – предположил следователь.
– Было! – неожиданно воскликнул Тимофей. – Верней, была! Была одна девица! Никогда прежде ее не видел!
– Вот как? – оживился следователь. – Поподробней о ней, пожалуйста!
– Да чего подробней? – пожал плечами Тимофей. – Я ее из окна видел. Она возле ограды у дома отиралась! А когда я спустился вниз, ее и след пропал!
– Как она выглядела?
– Обыкновенно, – ответил Тимофей. – Если честно, то лица я не разглядел. Это все-таки далеко было.
– Но вы уверены, что девушка вам не знакома?
– В этом я как раз уверен! – кивнул Тимофей. – У нас в доме брюнеток нет. А у той девушки были длинные черные волосы. Совершенно роскошные. И вообще, я бы узнал своих женщин, даже если бы они напялили по десять париков. Эта девица была, безусловно, чужой!
Но больше о ней Тимофей не мог сказать ничего. Кроме того, пожалуй, что появление девицы возле дома совпадало по времени с исчезновением Маши.
– Так это же крайне важно! – воскликнул следователь. – Вы это точно помните?
– Вернее, было так, – немного подумав, поправился Тимофей. – Сначала мама примчалась ко мне с известием, что Маша исчезла. Потом я выглянул в окно, надеялся, что увижу ее на улице. Маши там не было, но зато я увидел эту девицу.
– Больше никто ее не видел?
Увы, Виолетта Викторовна в окно не смотрела. И Глеб тоже никаких незнакомых девушек не видел.
– Незнакомка, которая сразу же пропала, – кивнул головой следователь. – Да, не густо. Но все равно спасибо. Если вспомните что-нибудь еще, обязательно сообщите.
После этого следователь выставил остальных из кабинета. И говорил исключительно с Лесей, тщательно расспрашивая у нее приметы приходивших к ней людей.
– Мы должны составить по вашему описанию фоторобот! – заявил он наконец. – Странно, что в вашем питерском отделении милиции этого еще не сделали. Ведь это их прямая обязанность – объявить этих двоих в розыск.
– Может быть, они и собирались составлять фоторобот, – сказала Леся. – Только мы с Кирой на следующий день уехали в Тверь.
– А вообще, они к нашим словам отнеслись как-то не вполне серьезно, – добавила Кира, обиженная на красавца Рому за то, что тот ни разу не позвонил ей за целые сутки.
А ведь она специально оставила ему не только домашний, но и номер сотового телефона. А то, что ее телефон может просто не принимать звонки, так как дом стоял в лесной глуши в отдалении от всех вышек, ей даже в голову не пришло.
На составление фоторобота ушла большая часть ночи. Собственно говоря, сама работа заняла не так уж много времени. Лица тех оборванцев, которые пришли к Кире домой и расспрашивали о Фёкле, а потом ушли с ребенком, Леся хорошо запомнила. Главная трудность заключалась в том, что время было уже позднее и специалиста, который мог помочь в составлении фоторобота, пришлось с трудом извлекать из теплой постели.
Но следователь попался энергичный. И во что бы то ни стало хотел, чтобы до завтрашнего утра у него на руках уже были портреты предполагаемых преступников.
– И мы сразу же начнем работать, – сказал он. – Установим круг общения вашей Фёклы. Обойдем этих людей. И покажем им всем портреты подозреваемых. Возможно, кто-то из них опознает мерзавцев.
В общем, фотороботы были готовы только к пяти утра. И сразу же после этого полумертвых от усталости подруг и родственников пропавшего малыша отпустили домой. Вообще-то родственники могли бы уехать и раньше. Но они дожидались подруг.
– Вы пока поживете у нас, – заявил им Тимофей, когда бледные до синевы под глазами подруги, покачиваясь от усталости, вышли из отделения на улицу. – Мы так решили!
– Вообще-то мы не можем! – попыталась отказаться Кира.
Но ее даже никто не стал слушать. И следователь в этом случае встал на сторону родственников малыша.
– Нам всем будет удобней, если вы все будете находиться в одном месте, – заявил он подругам. – И раз уж вас приглашают, я настаиваю, чтобы вы поехали.
– Соглашайся! – потянула подругу за рукав Леся. – Соглашайся! Вдруг у них в доме еще что-нибудь случится? А мы с тобой будем не в курсе. И к тому же мы еще не узнали, кто толкнул Фёклу на преступление!
Этот аргумент оказался решающим. Кира решительно кивнула, выражая свое согласие.
– Вот и чудесно, – повеселела Виолетта Викторовна.
Теперь, когда статус подруг изменился, она относилась к ним почти как к ровне. Во всяком случае, цедить слова сквозь зубы перестала.
И все двинулись в обратный путь. Как ни странно, пока подруги сидели с родственниками в отделении милиции, а потом по очереди давали показания следователю, между ними возникло нечто вроде дружеского единения. Конечно, до настоящей дружбы тут было еще очень далеко. Но как известно, совместные проблемы сближают. А уж случившееся – убийство Фёклы и похищение младенца Илюши – невольно сблизило семью и подруг.
Девушки с трудом доплелись до отведенной им комнаты и попадали совершенно без сил на кровати. Выдержки у них хватило только на то, чтобы снять с себя обувь и верхнюю одежду. Душ, чистка
